Рядом с воротами Брюс заметил голубую машину, на борту которой жирными белыми буквами была выведена надпись «Департамент полиции Готэма». Возле водительской дверцы стоял Альфред, рядом с ним расположилась женщина в легкой шелковой рубашке, контрастирующей с ее темной кожей, и пальто песочного цвета, аккуратно накинутого на плечи. Заметив подъезжающую машину, спутница Альфреда выпрямилась и уставилась на Брюса.
— Вы заставили меня ждать, — сообщила она сидящему за рулем полицейскому.
— Простите, детектив, — ответил водитель, — попали в пробку.
— Брюс, — произнес Альфред, наклоняясь к окошку машины, — это детектив Драккон.
Женщина протянула руку через открытое со стороны пассажира окно. На темных пальцах детектива Драккон красовались простые серебряные кольца, а тщательно ухоженные ногти сверкали коричневым лаком.
— Приятно познакомиться, Брюс Уэйн, — сказала она, — рада, что не ты сидишь за рулем.
Затем детектив Драккон отвернулась в сторону.
Окна в поместье Уэйнов были открыты, пуская внутрь пятнистый солнечный свет и легкий ветерок. Брюс прошел через центральный вход и оказался в большом зале с высоким потолком. Украшенная коваными железными перилами лестница вела на балкон, выходящий в гостиную и столовую. Сейчас усадьба казалась запущенной — вся мебель была укрыта белыми чехлами, защищающими ее от повреждений, пока рабочие заканчивали переделывать стены. Часть лестницы была огорожена, поскольку несколько расшатавшихся участков перил нуждались в замене. Альфред был занят, указывая двум доставщикам продуктов путь из гаража на кухню.
Все это напоминало обычную послеполуденную суету, разве что сейчас Брюс сидел напротив суровой женщины-детектива, пристально изучавшей его поверх своих очков в красной оправе. Все в ее облике было идеальным. Ни одной складки на одежде. Черные волосы ровными косичками собраны в толстый шар на затылке. Ни одной прядки не выбивалось из прически.
Брюс пытался понять, к какой категории отнести детектива Драккон. В жизни юноша встречал не много людей, которые пытались подлизаться к нему в надежде что-нибудь получить или из зависти унизить его. Детектив не относилась ни к одной из этих категорий. Она не завидовала ему, ничего от него не хотела и явно не имела никаких скрытых мотивов. Драккон даже не пыталась скрыть, как сильно он ей не нравится. Уэйн задумался, какие дела ей пришлось раскрывать за время своей карьеры.
Заметив огонек интереса в его глазах, детектив поджала губы.
— Полицейский в участке сказал мне, что до сих пор помнит тебя маленьким мальчиком. Он определенно не ожидал от тебя такого рекламного трюка.
— Это не было рекламным трюком, — возразил Брюс, — мне и так хватает внимания.
— Да? — ровным, спокойным голосом спросила Драккон. — Неужели? В таком случае тебе плохо удается избегать его. К счастью, у тебя под рукой есть армия адвокатов, готовая помочь легко соскочить с крючка.
— Ниоткуда я не соскакивал, — запротестовал Уэйн.
Альфред, который как раз ставил на кофейный столик тарелку с сыром и чайник, кинул на подопечного предупреждающий взгляд.
Детектив Драккон наклонилась, взяла свою чашку с чаем, положила ногу на ногу и обратилась к Брюсу:
— Ты когда-нибудь занимался грязной работой, Брюс?
— Я помогал родителям в саду, помогал отцу в гараже, — ответил юноша, — я помогал им в столовых для бездомных.
— Другими словами, не занимался.
Брюс открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Он и правда не занимался грязной работой. Альфред держал при поместье штат из десяти работников, которым хорошо платили за то, чтобы они содержали усадьбу в полном порядке и не попадались на глаза юному хозяину. Грязная посуда испарялась из кухни, свежие полотенца сами собой возникали в ванных комнатах. До Брюса время от времени доносились шорохи метелки из коридора да щелчки секатора из открытого окна — на этом все. Со стыдом юноша осознал, что не знает никого из работников, обслуживающих поместье Уэйна.
— Ну, теперь тебе придется запачкать руки, — продолжила детектив, — под моим надзором тебе предстоит заняться общественными работами, Брюс. Ты понимаешь, что это значит?
Их взгляды встретились. Брюс приложил все усилия, чтобы на его лице не дрогнул ни единый мускул.
— Что же?
— Что я позабочусь о том, чтобы у тебя напрочь отпало желание когда-либо впредь нарушать закон, — ответила Драккон и сделала изящный глоток.
— Куда вы меня направите? — поинтересовался он.
Женщина вернула чашку на блюдечко.
— В «Лечебницу Аркхэм», — произнесла она.
Глава четвертая
— Лечебница «Аркхэм», — задумчиво произнес Харви. Вечером они с Дайан заехали к Брюсу и расположились за кухонным столом, — а разве это не тюрьма для умственно больных преступников? Я даже и не думал, что в таком месте разрешено проводить общественные работы.
Брюс приступил к еде. Он заказал бургеры и молочные коктейли, чтобы им не нужно было ехать в закусочную, но ни у кого из троицы не было аппетита.
— Я слышала, что внутри лечебницы настоящий кошмар, — нахмурившись, добавила Дайан, — неужели Драккон действительно считает, что отправить тебя туда будет хорошей идеей? Как ты собираешься готовиться там к итоговым экзаменам?
— Ты готовишься к экзаменам? — Брюс одарил подругу кривой усмешкой. — Да ты самая преданная выпускница из всех, кого я знаю.
— Брюс, я же серьезно! В «Аркхэме» опасно! Разве не так? Моя мама говорит, что там содержатся преступники, совершившие самые гнусные злодеяния в истории города. Там постоянно случаются драки, оттуда постоянно кто-то сбегает.
Харви хмыкнул. Плавными перетекающими движениями он перебирал между костяшками пальцев монету в четверть доллара. Крутанув запястьем, он пустил четвертак вращаться по поверхности стола.
— Ничем не отличается от мира снаружи, — пробормотал он, а затем, когда монетка отказалась слишком быстро останавливаться, накрыл ее рукой. Орел.
Брюс понимающе взглянул на друга. Разумеется, Харви был здесь для моральной поддержки, но в то же время он отирался в усадьбе Уэйнов, потому что скрывался от своего отца, который в очередной раз пришел домой в стельку пьяным. Когда Харви попытался повесить на вешалку отцовское пальто, брошенное тем на пол, старший Дент набросился на сына, яростно крича, что и сам вполне может о себе позаботиться. Всегда была какая-то мелочь, которая выводила старшего Дента из себя. Синяк на челюсти Харви уже побагровел.
— Ты же останешься на ночь, правда? — спросил Брюс, когда Харви снова начал крутить монетку между пальцами.
Харви нервно взъерошил светлые волосы и уставился в пол.
— Если Альфред не будет возражать, — произнес он, — простите, я продолжаю…
