Она коротко отвечала на вопросы Джеймса, но в основном молчала те сорок пять минут, которые заняла дорога до Принсвилла. Ее прием был столь же холоден, как и тон двумя днями ранее. Джеймс ясно понимал ее сигналы. Она не в настроении говорить… с ним. Он обратил внимание на пробегающий мимо пейзаж. Лазурные волны, легкие облака, горы как из «Парка Юрского периода», уходящие в небо пальмы, от красоты острова захватывало дух. После шести месяцев в сухой мексиканской жаре Джеймс в последнюю очередь ожидал оказаться снова на пляже. Но этот остров был иным, красивым. Джеймс почти чувствовал мана
[23], духовная составляющая была осязаемой. Воздух казался тяжелым от влажности и аромата плюмерий. Теперь Джеймс понимал, почему Наталия хотела, чтобы Карлос приехал в гости. Кауаи был волшебным островом. Ожившая картина.
Наталия не отводила взгляда от автострады Кухио, пока они ехали по дуге вдоль берега. Она разговаривала с Джеймсом неохотно, поэтому он искоса поглядывал на ее профиль. Россыпь веснушек на скулах и носу интриговала его. Мускулистые конечности подсказывали, что она, вероятно, с такой же легкостью не отстанет от него во время пробежки, с какой скользит по волнам. Волосы метались вокруг ее головы, словно кнут Индианы Джонса. Все это завораживало. Как и сама Наталия. Окажется ли она такой, какой Карлос описал ее в своем дневнике?
Серебряные браслеты на ее запястье звякнули, когда она снизила скорость и свернула с шоссе. Она проехала по Принсвиллу до гостиницы и остановила джип у дверей вестибюля. Служащий гостиницы помог Клэр выйти из машины.
– Вы все остановитесь у нас? – спросил он Джеймса, когда тот выбрался из джипа.
– Нет, только она. – Джеймс кивком указал на мать и сунул служащему банкноту после того, как показал ее чемодан.
– Карла, если хотите, я могу заехать за вами позже, и мы поужинаем, – предложила Наталия.
Но мать Джеймса повесила ремешок сумки на согнутый локоть.
– Нет, спасибо. Сегодня я останусь здесь. Как насчет того, чтобы я присоединилась к вам утром за завтраком? – спросила она Наталию, но смотрела на Джеймса. На самом деле он не хотел видеть мать рядом с детьми, но что он мог сказать, не вызвав лавину вопросов, на которые не был готов отвечать? Джулиан пристально наблюдал за отцом, его пытливый мозг тикал.
Джеймс пожал плечами и подошел к Наталии:
– В котором часу мне за тобой заехать?
– Обо мне не беспокойся, – отмахнулась от него мать. – Я возьму такси.
– Завтрак в восемь.
– Замечательно. – Клэр помахала на прощание его сыновьям и жестом пригласила служащего гостиницы следовать за ней.
Джулиан посмотрел ей вслед, а Марк помахал рукой:
– Buenos días, Señora Carla.
– Подождешь секунду? – спросил Джеймс Наталию.
Она указала на свободное место на парковке:
– Я припаркуюсь вон там.
Джеймс дважды хлопнул по опущенному стеклу дверцы.
– Спасибо. Я сейчас вернусь.
Наталия отъехала, а Джеймс отправился следом за матерью. Он коснулся рукой ее спины и подтолкнул в вестибюль. Служащий гостиницы торопливо шел с багажом позади них.
– Джеймс, – сказала Клэр сквозь стиснутые зубы, когда он отвел ее в сторону.
Служащий остановился неподалеку.
– Извините нас, я на минуту, – обратился к нему Джеймс.
– Да, сэр. Мэм, ваш багаж будет у стойки консьержа.
Джеймс развернулся обратно к матери:
– Я не знаю, почему ты здесь и что ты замышляешь…
– Я всего лишь хочу провести время со своими внуками.
Его глаза сузились. Клэр хмыкнула:
– Отлично. – Она разозлилась. – Я здесь для того, чтобы проследить за тем, чтобы ты не отказался от детей.
Джеймс вздрогнул:
– С какой стати мне это делать?
– Карлос боялся, что ты сделаешь нечто подобное. Он многое мне рассказывал. У нас была хорошая дружба.
– Потому что, черт подери, он не знал, кто ты такая.
Клэр отвела глаза:
– Достаточно честно. – Спустя мгновение она глубоко вздохнула и расправила плечи. – Я собираюсь заселиться в номер и пообедать. От маникюра я бы тоже не отказалась. – Клэр посмотрела на свои ногти и ушла.
Джеймс потер лицо. Ему нужно было принять душ и побриться. И поесть. А вот в театральных выходках матери он точно не нуждался. Он застонал и вышел из гостиницы.
Сев в джип, он стал свидетелем еще одного спектакля. Его сыновья подвывали и рычали. Они терли животы, жалуясь на невыносимые боли от голода.
– На острове нет продуктовых магазинов или ресторанов, – сказала Наталия мальчикам, когда Джеймс сел на свое место. Она поймала его взгляд, и ее глаза заблестели. – Нам придется собирать фрукты с деревьев и рубить курам головы.
Сыновья Джеймса с отвращением посмотрели на тетю.
– Фу, – выпалил Джулиан.
– Разве вы не видели, что тут свободно бегают куры?
Мальчики кивнули.
– Поймайте одну, и она ваша. Мы съедим ее на ужин.
– Я как раз думал об этом, – заметил Джеймс. Куры и петухи что-то клевали на обочинах, гуляли на парковках. По дороге он заметил одичавших птиц.
– Последствие урагана Иники в 1992 году. Он уничтожил куриные фермы, – объяснила Наталия, выводя машину задним ходом. Джеймс вцепился в приборную доску, когда машина дернулась. – Кур нелегко поймать, а на острове нет хищников, поэтому их число выросло. Теперь они превратились в назойливых попрошаек на парковках. – Она указала на стаю.
– Больше похоже на встроенный будильник, – пошутил Джеймс, вспомнив, сколько петухов он видел.
– Ты даже не представляешь. – Наталия вывела машину с парковки. – Я знаю одно отличное местечко, где можно пообедать, – крикнула она через плечо мальчикам.
– Нам придется убивать кур? – возбужденно откликнулся Марк.
– Нет, – хором ответили Джеймс и Наталия и посмотрели друг на друга. Он пробежал взглядом по ее лицу, и она нахмурилась. Джеймс вздохнул, пригладил растрепанные ветром волосы и удобнее устроился на сиденье. Он гадал, как Карлос мог ей понравиться, ведь Джеймс ей определенно не нравился.
Они купили ланч в фургончике, припаркованном на главной дороге, проходившей через город Ханалеи. Джеймс смотрел, как его дети общаются с Наталией, пока она объясняла им меню со свининой калуа, пои и смузи из корня таро. Она справилась с их недовольными лицами и возражениями по поводу незнакомой еды так, как справилась бы с коварной волной – с умением и тонкостью. Несмотря на их жалобы, Наталия настояла, чтобы они проявили безрассудство.
