– Доверьтесь мне, – сказала она, и они доверились.
Карлос верил ей безоговорочно. Джеймс смотрел, как она ведет себя с его сыновьями, и перед ним оживали страницы из дневника. Он отвернулся на мгновение, настолько нестерпимой и глубокой стала боль в груди. Ему хотелось, чтобы сыновья поверили ему, полюбили его так, как любили, когда он был Карлосом.
Джеймс смахнул влагу в уголках глаз и сделал глубокий, успокаивающий вдох. Потом заказал себе еду, перегнувшись через плечо Наталии. Продавщица подвела итог, и он протянул ей несколько банкнот одновременно с Наталией, доставшей кредитную карточку.
– Я расплачусь, – сказал он.
– Я вполне способна заплатить.
– Уверен, что способна. Деньги не проблема. Это… – Он осекся. Лицо Наталии побелело. – В чем дело?
– Будучи Карлосом, ты однажды говорил об этом. Судя по всему, для тебя деньги действительно не проблема. – Она шлепнула карточку на прилавок.
Джеймс нахмурился, убрал деньги и справился с желанием возразить. Он не купался в океане наличных. Скорее это была лужа после дождя. Джеймс присоединился к сыновьям за металлическим столиком и сел в пластиковое кресло. Они быстро поели. Мальчикам не терпелось увидеть дом тети Наталии и отправиться на пляж. Джеймс пошел за ними к джипу, перехватил водительскую дверцу, когда Наталия собиралась закрыть ее, и встал в проеме между нею и дверцей:
– Послушай, я не собирался козырять наличными.
Наталия обеими руками вцепилась в руль и вздохнула:
– Я знаю. Это просто…
– Мне хотелось накормить всех ланчем. Ты – моя хозяйка.
– А вы – мои гости.
Джеймс провел рукой по волосам и вцепился в ручку дверцы.
– Послушай, я знаю, что я не Карлос…
– Да, ты не он.
– …но я думаю, что в интересах детей нам следует хотя бы попытаться поладить.
Наталия поджала губы и кивнула:
– Ты прав. Просто… это тяжело. И честно говоря, – она перевернула руки на руле, показывая ладони, – я не согласна с тем, что ты делаешь.
У него похолодело в груди:
– Что именно?
– Не хочу говорить об этом сейчас. Садись в машину. Дети хотят купаться.
От того места они могли бы легко дойти пешком до дома Наталии. После пары быстрых поворотов они уже были на Веке-роуд, дороге, параллельной бухте Ханалеи. Многие дома были скромными, виллы напоминали винтажные открытки, но участки были большими, а их местоположение – замечательным. Наталия свернула на длинную подъездную дорожку, потом они миновали маленькое бунгало и остановились перед достаточно большим домом в островном стиле, выкрашенным в цвет буйной тропической зелени, окружающей участок, узкий и длинный. За двором зеленел парк Вайоли-Бич и виднелась стоянка для досок «Сосны».
И это она говорит про его богатство?
Наталия объяснила, что дом принадлежит семье уже несколько поколений. Ее дед купил участок много десятилетий назад. Теперь дом принадлежит ее отцу, но он живет в бунгало, расположенном в переднем углу участка с видом на горы.
Получается, они оба жили в домах, в которых выросли? По крайней мере, у них есть что-то общее. Не то чтобы Джеймс искал совпадения, да и жить в старом родительском доме он в будущем не собирался. Жилые комнаты занимали второй уровень. Внизу располагались гараж, мастерская и кабинет Наталии, где Джеймсу предстояло спать на диван-кровати.
– Дети, я покажу вам ваши комнаты.
– А потом на пляж, да? – Джулиан взял чемодан, который ему протянул Джеймс.
– Разумеется. – Наталия шутливо ткнула мальчика в плечо. Он попытался ответить, но она увернулась. Джулиан снова предпринял попытку, но Наталия заключила его в объятия и принялась целовать. Он извивался и визжал, как маленький, и снова в душе Джеймса проскользнула зеленая змейка зависти. Он захлопнул за собой дверь.
Наверху открытая веранда протянулась вдоль всего дома. И хозяйская спальня, и гостиная выходили на веранду и смотрели на залив. Кухня и комнаты мальчиков, которые выглядели так, словно дети жили здесь постоянно – Джеймс даже остановился от удивления, – смотрели на горы. Обстановка была спартанская и немного богемная, но бытовая техника оказалась на высшем уровне. Лестница вела вниз, в кабинет и в ванную, которой Джеймс мог пользоваться. Другая лестница вела с крыльца в патио с барбекю и коптильней. Что ж, подумал Джеймс, неся чемодан вниз, дом Наталии был оборудован всем необходимым.
Спустя сорок минут комнаты были распределены и проинспектированы, сумки распакованы, купальные костюмы надеты. Они пересекли двор и парк и вышли на мелкий желто-коричневый песок пляжа Ханалеи. Океан был бурный, поэтому они пошли по направлению к пирсу, пока Наталия не нашла место, которое сочла удобным для плавания. Мальчики бросили полотенца и кинулись в прибой, радуясь возвращению к воде.
– Им нравится океан, – сказала за спиной Джеймса Наталия.
Он посмотрел на ее голову. Она была все в той же грязной бейсболке, которая выглядела так, словно принадлежала водителю-дальнобойщику. Подол ее разноцветной накидки шевелил бриз, заставляя ткань танцевать вокруг бедер, мускулистых, загорелых бедер. Джеймс сглотнул и обернулся на своих сыновей, брызгавшихся водой. Он наслаждался жаром солнца и теплом песка под ногами. Да, он отчаянно хотел убраться как можно дальше от пляжа Сикатела, но сейчас ему хотелось нырнуть в воду, забыть все то, что он мог вспомнить о последних семи годах, и просто существовать.
– La’i lua ke kai.
Он повернул голову к Наталии. Она снимала накидку.
– Что это значит? – Джеймс заставил себя отвести глаза от ее спортивного литого тела, но успел заметить ряд шрамов на животе ниже бедренных костей. Его рука машинально коснулась шрама на лице.
– Море тихое, все спокойно, – перевела Наталия.
Марк обрызгал Джулиана. Тот окунул младшего брата в воду.
– Не все спокойно, – со смехом заметил Джеймс.
– Их энергия спокойная. Они любят океан. Все в моей семье любят. Вода – это жизнь. Жизнь – это семья. – Наталия посмотрела на него из-под козырька и дернула за воротник рубашки. – Не думаю, что у Карлоса была хотя бы одна рубашка с воротником.
Джеймс посмотрел на свою белую рубашку-поло и серые шорты для купания, которые выглядели скорее как стильные, а не пляжные. Его наряд действительно ничем не напоминал те вещи, которые Джеймс носил в Мексике.
– Я не Карлос, – пробормотал он. Это прозвучало как извинение, и в каком-то смысле он сожалел о том, что не может быть мужчиной, которого она любит.
– Я знаю. Мне приходится все время напоминать себе об этом. – В ее голосе прозвучала нотка грусти, и что-то в его душе дрогнуло. Он потянулся к ней, но она отступила, повернувшись к нему спиной. Наталия смахнула с головы бейсболку, ринулась в океан, схватила племянников за талию, и все трое нырнули.
