Уильям Хазард был суровым импозантным мужчиной с солидной внешностью. Из-за изборожденного морщинами лица он выглядел лет на десять старше своей жены, хотя это было не так. Кроме сыновей, с которыми Орри уже познакомился, в этой семье была еще дочь Вирджилия, как предположил Орри, старшая из детей, и малыш лет шести или семи. Мать называла его Уильямом, но Джордж предпочитал звать брата Билли. Мальчик постоянно теребил высокий воротник, доходивший ему до мочек ушей; такие же воротники были у всех мужчин, включая Орри. На брата Джорджа карапуз смотрел с немым обожанием.
– Как старший из братьев, Стэнли в будущем встанет во главе нашего металлургического завода, – пояснил Джордж, когда они с Орри тащили сундук на пароход. – У него просто нет другого выхода. Не может быть и речи о том, чтобы он занялся чем-то другим.
– Металлургического, вы говорите?
– Да. Наша семья делает железо уже шесть поколений. Раньше компания называлась «Домны Хазарда», но отец сменил название на «Железо Хазарда».
– Мой старший брат пришел бы в восторг. Его интересует все, что связано с наукой и разными механизмами.
– Значит, вы тоже второй сын? – спросил отец Джорджа, поднимаясь на борт с остальными членами семьи.
– Да, сэр. Мой брат Купер отказался от приглашения Академии, так что вместо него поехал я.
Больше Орри ничего не добавил. Незачем было упоминать о семейных ссорах и рассказывать чужим людям о том, как Купер, которым Орри восхищался, постоянно разочаровывал и гневил их отца своим независимым поведением.
– Значит, вам повезло, – заявил старший Хазард, опираясь на свою трость. – Кто-то считает Академию прибежищем аристократии, но это чушь, всего лишь газетная утка. Настоящая цель Академии в том, чтобы давать самое лучшее образование, какое только можно получить в Америке. – Он так четко произносил каждое слово и расставлял акценты, что можно было подумать, будто делает официальное заявление.
Его дочь подошла ближе. Это была неулыбчивая девушка лет двадцати, с почти квадратным лицом, испорченным несколькими оспинами. Для платья из расшитого батиста с буфами на плечах и зауженной талией она была, пожалуй, чересчур полногруда. Дополняли наряд перчатки и капор, украшенный цветами.
– Не будете ли вы столь любезны повторить свое имя, мистер Мэйн? – сказала мисс Хазард.
После такого витиеватого вопроса Орри уже не удивлялся тому, что эта девушка не замужем.
– Орри, – ответил он и произнес имя по буквам.
А заодно объяснил, что его предки были в числе первых поселенцев, приехавших в Южную Каролину, и что он третий в их роду, кого назвали Орри; имя это представляет собой искаженную версию обычного для гугенотов имени Хорри, которое произносится так, будто первой буквы вовсе нет.
Темные глаза Вирджилии смотрели на него с вызовом.
– А могу я поинтересоваться, каким делом занимается ваша семья?
Орри мгновенно насторожился, прекрасно понимая, к чему она клонит.
– Мы владеем рисовой плантацией, мэм. Довольно большой и вполне процветающей.
Он сразу почувствовал, что его ответ прозвучал излишне хвастливо, но к этому его вынудило высокомерие девушки.
– Тогда можно предположить, что и рабы у вас есть?
На лице Орри не отразилось и тени улыбки.
– Да, мэм, больше полутора сотен. Без них мы не смогли бы выращивать рис.
– Пока на Юге сохраняется рабство, мистер Мэйн, эти края так и будут отсталыми.
Мать коснулась руки дочери:
– Вирджилия, сейчас не время и не место для подобной дискуссии. Твое замечание невежливо и звучит не по-христиански. Ты ведь совсем не знаешь этого молодого человека.
Девушка моргнула, и это, похоже, было единственное извинение, на какое мог рассчитывать Орри.
– Провожающие – на берег! Провожающие, сойдите на берег, пожалуйста!
Пронзительно зазвонил колокол. Джордж горячо обнял Билли, мать, отца. Потом неловко пожал руку Стэнли и просто сказал «до свидания» Вирджилии.
Вскоре пароход снялся с якоря. Родные махали руками с причала. Они исчезли из вида, когда пароход двинулся вверх по течению. Двое путешественников переглянулись, осознав наконец, что остались одни.
Семнадцатилетний Джордж Хазард счел себя обязанным принести извинения молодому южанину. Он совсем не понимал свою старшую сестру, хотя и догадывался, что она злится на весь мир из-за того, что не родилась мужчиной, со всеми их правами и возможностями. Этот гнев не позволял ей вписаться в общество, она была слишком резка, чтобы обзавестись поклонником.
И еще молодой пенсильванец не разделял взглядов своей сестры. Он вообще никогда не задумывался о рабстве. Несмотря на то что многие говорили о его недопустимости, оно существовало. И он не собирался ломать над этим голову.
Колеса парохода взбивали в пену освещенную солнцем воду. Причалы и дома Нью-Йорка исчезли за кормой. Джордж искоса поглядывал на Орри, который чем-то напоминал ему старшего брата. «Сначала хорошенько подумай, а уж потом делай». Впрочем, была между ними и серьезная разница. В отличие от самодовольной и явно вымученной улыбки Стэнли, улыбка Орри была открытой и искренней.
Джордж слегка откашлялся.
– Моя сестра вела себя неучтиво.
Он увидел, как напряглись плечи Орри, когда он только упомянул о сестре, но тон его голоса успокоил южанина.
– Она что, аболиционистка?
– Навряд ли… Во всяком случае, открыто об этом не заявляет, хотя кто знает… Надеюсь, вы не приняли ее слова близко к сердцу, ведь они не относились лично к вам. Думаю, она могла бы наговорить дерзостей любому из ваших краев. Просто вы первый южанин, с которым она столкнулась. В Пенсильвании их не слишком много, я и сам не припомню, встречал ли там кого-нибудь из ваших.
– Зато в Академии встретите многих.
– И хорошо. Мне любопытно узнать, какие они на самом деле. У меня, конечно, есть свое представление…
– Интересно какое?
– Ну, что южане – это люди, которые едят свинину с капустой, дерутся на ножах и плохо обращаются с неграми.
Несмотря на довольно оскорбительное для него описание, Орри сумел увидеть в нем попытку пошутить.
– Все это верно в отношении некоторых южан, но уж никак не всех. По-моему, из-за таких стереотипов и рождается непонимание. – Он немного подумал. – У меня ведь тоже есть свое представление о янки.
– Не сомневаюсь, – усмехнулся Джордж. – Я весь внимание.
– Янки изобретателен на всякие мудреные штуковины и всегда готов околпачить своего соседа в суде. Он дерзок, при каждом удобном случае постарается продать вам складной нож или оловянную посуду, но чего ему хочется больше всего, так это обобрать вас дочиста.
Джордж расхохотался:
