– Нет, сэр. Он металлург.
– Сэр! – взревел третьекурсник. – Я спросил вас напрямую: политик ваш отец или нет, а вы в ответ потчуете меня россказнями о промышленном производстве! Встаньте в тот угол лицом к стене на пятнадцать минут. Я вернусь и проверю. А вы тем временем подумайте вот о чем. Будете и дальше болтливым упрямцем, ваша карьера в этом заведении окажется короткой и неприятной. Итак, сэр! В угол!
Покраснев, Билли повиновался. Будь он таким же, как его брат, он бы давно уже врезал этому наглецу, а о последствиях подумал бы позже. Но он был более уравновешенным и вдумчивым по природе – не зря же Джордж верил, что из него может получиться хороший инженер. Мало того – его доверчивость делала его легкой добычей. Он простоял в углу больше часа, пока наконец в комнату не заглянул какой-то пожалевший его второкурсник и не разрешил расслабиться, потому что Слокум и не думал возвращаться.
Слокум. Билли потер ноющие ноги и подумал, что стоит запомнить эту фамилию.
– Вам придется привыкать к таким шуткам, сэр, – сказал второкурсник. – Вам еще долго ходить в «плебеях».
– Да, сэр, – пробормотал Билли, когда кадет уходил.
Кое-что в Вест-Пойнте не изменилось и не изменится никогда.
* * *
Все еще в гражданской одежде, Билли и другие новички промаршировали по плацу к летнему лагерю следом за кадетами в мундирах, точно так же как когда-то Джордж и Орри. Как и положено, «плебеи» тащились по пыли, неся вещи старшекурсников, и с чертыханием сбивали в кровь костяшки пальцев, пытаясь вколотить в твердую землю колышки для палаток.
В тот первый день в лагере Билли узнал и о другой произошедшей в Академии перемене. Она была не такой заметной, как другие, но не менее важной. Позже кто-то даже сказал, что самой важной – из-за ее пагубных последствий.
В каждой палатке, рассчитанной на трех человек, были одеяла, стойка для мушкетов, которые новобранцам со временем предстояло получить, и обшарпанная тумбочка, выкрашенная в зеленый цвет. В тумбочке, заодно служившей и единственным сиденьем в палатке, было три отделения для белья каждого из кадетов. Когда Билли вошел внутрь вместе с другим тощим, бледным и растерянным новичком, третий обитатель палатки уже сидел на тумбочке и полировал дорогие веллингтоновские ботинки носовым платком.
– Вечер добрый, – поднял он голову. – Зовут Макалир. Дилард Макалир.
Он протянул руку, и Билли пожал ее, пытаясь определить акцент юноши. Выговор был явно южным, но более резким и гнусавым, чем южнокаролинский.
– Билли Хазард из Пенсильвании. А это Фред Пратт из Милуоки.
– Фрэнк Пратт, – поправил его высокий парень, глядя виновато.
– Так-так, – усмехнулся Дилард Макалир. – И оба янки.
У него были бледно-голубые глаза и светлые кудри, падавшие на розовый лоб. Билли уже приметил этого парня раньше, когда новичков делили на четыре взвода. Их обоих, как среднерослых, определили в один из центровых взводов. Фрэнку Пратту, который до сих пор топтался у входа во весь свой шестифутовый рост, отвели место на фланге.
– Что, теперь вдвоем на меня накинетесь? – спросил Макалир.
Что-то в его интонации показалось Билли смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, что именно. Макалир продолжал улыбаться, но вопрос задал явно не шутливый. Билли подумал, что это дурной знак.
Снаружи раздались чьи-то шаги и приглушенный шепот. Кто-то подкрадывался к палатке с противоположной от солнца стороны, поэтому никаких теней на брезенте не было.
– С чего бы? – в ответ спросил Билли. – Нам ведь всем вместе здесь мучиться.
– Лично я мучиться не намерен, – заявил Макалир. – Первому же паршивому янки, который попытается меня достать, я врежу в нос так, что он слезами умоется.
– Откуда ты, Макалир? – задумчиво почесав подбородок, спросил Билли.
– Из Пайнвилла, городок такой в Кентукки. Там ферма моего отца. – Он с вызовом уставился на Билли. – И у него четыре раба.
Парень явно ждал какой-то реакции. Он по-прежнему сидел на тумбочке, и насмешливый вызов, написанный на его лице, не оставлял никаких сомнений в том, что он готов отразить все их нападки. Меньше всего Билли был готов столкнуться в Вест-Пойнте с такой местечковой враждебностью. Осознание собственной наивности заставило его встряхнуться, но вступать в любые споры о рабстве он не собирался.
В конце концов, им еще предстояло жить в одной палатке, поэтому надо было как-то договариваться, и Макалир должен это понять.
– Мне бы хотелось сложить свои вещи. – Билли показал рукой на тумбочку. – Ты позволишь?
– О чем разговор, само собой.
Макалир поднялся – медленно и плавно, как змея, разворачивающая кольца. Хотя он был довольно коренастым, природная грация в сочетании с миловидной внешностью делала его похожим на девушку. Но когда он потер ладони, словно готовясь к драке, Билли увидел мозоли на его руках.
– Только учти, – снова широко улыбнулся Макалир, – если тебе нужна тумбочка, то придется сначала отодвинуть меня.
Фрэнк Пратт тихо и горестно застонал. А Билли наконец понял, почему интонации Диларда Макалира показались ему такими знакомыми. Точно так же вели себя некоторые молодые люди, которых он встречал в Монт-Роял. Надменность и почти безбашенная драчливость. Возможно, это была их обычная манера поведения при встрече с янки.
Он спокойно посмотрел на кентуккийца:
– Макалир, я не хочу с тобой ссориться. Нам троим придется жить в этой чертовой брезентовой норе шестьдесят дней, и нам просто необходимо поладить. Что до меня, то мне все равно, кто мы и откуда приехали, но уж точно не все равно, как мы будем обращаться друг с другом. Я ведь не просил тебя ни о чем особенном, мне просто нужна тумбочка, которая на одну треть предназначена для меня. Но если мне придется передвинуть тебя, как ты выразился, то, пожалуй, я смогу это сделать.
Его решительность произвела впечатление, и Макалир явно пошел на попятный.
– Черт, Хазард, да я просто пошутить хотел. – Он с низким поклоном отступил в сторону. – К твоим услугам. И к твоим тоже, Фред.
– Фрэнк.
– Ну конечно. Фрэнк.
Билли слегка расслабился и повернулся к входу, у которого оставил свои вещи. И вдруг…
– Разом, парни… Дернули!
Билли узнал голос Слокума за мгновение до того, как кто-то снаружи выдернул из земли все колышки, и палатка тут же сложилась.
Барахтаясь в накрывшем их брезенте, Макалир громко ругался, а когда все трое наконец высвободились, Билли пришлось удерживать кентуккийца, чтобы он не погнался за хохочущими старшекурсниками.
* * *
Джордж рассказывал, что они с Орри, будучи новичками, постоянно подвергались преследованию одного старшего кадета, сильно невзлюбившего их. То же самое случилось и с Билли. Калеб Слокум из Арканзаса постоянно его находил, чтобы обвинить в каком-нибудь реальном или воображаемом нарушении. Уже очень скоро некрасивое угреватое лицо Слокума стало сниться ему по ночам, как и минуты торжества, в которых он убивал своего обидчика самыми разными способами.
