– Я не стану спрашивать, чей он. Но я поступлю нечестно, если не скажу, что́ думаю о том решении, которое вы приняли. В нравственном отношении я его не одобряю.
Ну вот, в панике подумала Эштон. Только не отступать! Она наклонилась вперед, ее рыдания были столь искусными, что она сама едва в них не поверила.
– Ох, этого я и боялась… Многие такого не одобряют. Я уважаю ваши убеждения и признаю, что согрешила. Но неужели я должна потерять Джеймса и погубить свою жизнь из-за одной глупой ошибки? Может, вы хотя бы скажете, к кому я могу обратиться? Я слышала, что где-то в нашем штате есть люди, которые помогают девушкам в таких случаях. Я никогда не выдам, от кого это узнала. Просто скажите мне… – Эштон сложила руки, как в молитве. – Пожалуйста, Мадлен!
Мадлен внимательно посмотрела на гостью. Покрасневшие глаза Эштон приглушили ее подозрения. Она подошла к девушке и обняла ее за плечи. Эштон вцепилась в ее руку.
– Успокойтесь, – мягко сказала Мадлен. – Я вам помогу. Не стану делать вид, что считаю это правильным. Но, как вы и говорите, никто не должен расплачиваться целой жизнью за несколько мгновений несдержанных чувств. Такое может случиться со всеми, – добавила она, а потом задумчиво произнесла: – Я знаю одну женщину, она живет на болотах. Она говорила, что я могу прийти к ней в любое время, когда мне понадобится помощь. Только вам небезопасно идти туда одной, без спутницы.
Запрокинутое вверх лицо Эштон осветилось надеждой. Мадлен глубоко вздохнула, словно собиралась нырнуть в глубокий пруд. Впрочем, она именно так себя и чувствовала. Ей ужасно не хотелось впутываться в дела этой пустой, надменной девчонки, которая пришла к ней только от отчаяния. Но по-человечески Эштон действительно нуждалась в помощи. К сожалению, Мадлен всегда была чувствительна к чужим несчастьям.
– Я пойду с вами, – внезапно произнесла она. – Мне понадобится несколько дней, чтобы все устроить и узнать дорогу. Я никогда раньше не ходила к тетушке Белле.
– О, спасибо вам! Мадлен, вы самая прекрасная, самая сострадательная…
– Не так громко, пожалуйста, – мягко перебила ее Мадлен. – Мне придется довериться своей служанке Нэнси, но, кроме нее, об этом должны знать только мы с вами. Нам совсем не нужно, чтобы это повредило вашей репутации или создало для вас проблемы.
Да мне и самой проблем не хочется, сказала себе Мадлен, сразу с опаской подумав о Джастине.
* * *
Подготовка оказалась довольно сложной. Прежде всего нужно было как-то связаться с повивальной бабкой. Нэнси все устроила. Ее же доверенный человек доставил в Монт-Роял запечатанную записку для Эштон, когда был назначен день. Этим человеком был высокий негр по имени Пете, с которым Нэнси жила уже больше года.
За несколько дней до назначенной даты Мадлен сказала мужу, что хочет съездить в Чарльстон за покупками. Джастин не возражал и даже не особенно удивился, когда она сказала, что останется в городе на ночь. Только потребовал, чтобы она взяла с собой не только Нэнси, но и кого-нибудь из рабов-мужчин. К этому условию Мадлен была готова.
Вечером накануне мнимой поездки в Чарльстон Мадлен почти не спала. Около одиннадцати к ней в спальню ввалился пьяный Джастин, который два часа до этого вместе со своим братом пил в гостиной, проклиная на чем свет стоит проклятых канзасских агитаторов против рабства. Подойдя к ее кровати, он задрал на ней рубашку и, схватив за лодыжки, рывком раздвинул ноги. Через десять минут, так и не произнеся ни слова, он ушел.
Мадлен ненавидела эти визиты. Единственным утешением ей служило то, что после этого он возвращался в свою спальню и оставлял ее одну на весь остаток ночи. Поэтому и не мог заметить ее волнения.
Ровно за две недели до Рождества, чудесным солнечным утром, Нэнси уложила саквояж своей хозяйки. В полдень Пете подогнал к крыльцу легкий крытый экипаж, который в случае необходимости мог защитить своих пассажирок от непогоды. Солнце к этому времени уже успело спрятаться за плотными облаками, и вот-вот собирался дождь. Мадлен совсем не хотелось разъезжать по проселочным дорогам в грозу, но что-то менять было уже слишком поздно.
Когда они отъехали достаточно далеко от Резолюта, Мадлен забрала у Нэнси вожжи. Пете бежал слева от кареты. Так они добрались до пустынного перекрестка, где в своей двуколке их ждала бледная и встревоженная Эштон.
Пете взял лошадь, запряженную в двуколку, под уздцы и повел ее в сосны. Здесь неподалеку жил его друг, вольноотпущенный, и Пете собирался остаться у него на ночь, чтобы на следующий день встретить женщин у этого же перекрестка в назначенное время. Эштон стала рассказывать, как ей удалось ускользнуть из дому, выдумав какую-то несуществующую подругу, которую она якобы отправилась навестить. Мадлен слышала ее голос, но смысл слов до нее не доходил.
Все трое забрались в тесную карету. Эштон оказалась посередине. Мадлен видела, что девушке не нравится сидеть рядом с негритянкой, но деваться было некуда. Она взмахнула поводьями, и карета покатила дальше. Мадлен с тревогой поглядывала на небо, по которому неслись свинцово-серые тучи. Ей все больше и больше не нравилась вся эта затея. Хорошо хоть, что хижина тетушки Белле находилась в дальних болотах за пределами Резолюта и по грязным узким дорогам, ведущим туда, очень редко кто проезжал. Можно было надеяться, что по пути они никого не встретят, и уж наверняка их не увидит никто из знакомых.
Когда они миновали почти половину пути, небо почернело, поднялся ветер и пошел сильный дождь с градом. Дорогу, которая теперь шла вдоль мрачного болота, сразу развезло. Мадлен остановила лошадь.
Минут через десять дождь и град прекратились, ветер ослабел. Мадлен хлестнула лошадь вожжами, и они двинулись дальше, но не проехала карета и пятидесяти ярдов, как колесо застряло в колдобине.
– Все выходим, – приказала Мадлен.
Вдвоем с Нэнси они уперлись плечами в колесо, и вскоре оно стало поддаваться. Эштон все это время стояла рядом и наблюдала. А как только колесо высвободилось, Мадлен услышала звук, от которого ее пробрало ледяным холодом. К ним по дороге приближался всадник.
– Уйдите отсюда! Спрячьтесь вон там! – сказала она Эштон.
Эштон растерялась. Неужели Мадлен хотела, чтобы она погубила красивое платье, забираясь в мокрую грязную траву?
– Ну же, глупая девчонка! Скорее!
Мадлен подтолкнула ее. Всадник уже показался из-за поворота и сразу приостановил коня. В его крепкой фигуре и широкополой черной шляпе было что-то знакомое. Желудок Мадлен сжался. Она узнала этого человека. Узнает ли он ее?
– Мисс Мадлен, что вы тут делаете, так далеко от Резолюта, да еще в такую непогоду? – Это был Уотт Смит, немолодой мужчина, который часто выставлял своих лошадей на бегах против лошадей ее мужа.
– Просто появилось одно небольшое дело, мистер Смит.
– Здесь? Да здесь же никто не живет, кроме горстки невежественных ниггеров. Вы уверены, что не заблудились?
