Необходимо было составить устав вновь созданной «Каролинской морской компании», а также партнерское соглашение между Мэйнами и Джорджем Хазардом. Для этого Купер обратился к мужу Эштон. Услуги Хантуна стоили недешево, но свое дело он знал хорошо. Когда соглашение на двадцати семи страницах было готово, Купер одобрил его и передал Орри, чтобы тот отослал документ Джорджу.
Через несколько недель Орри сообщил брату:
– Джордж порвал договор.
– О боже!.. Он отказывается?..
– Ничего подобного. Просто не видит в нем необходимости. Говорит, вам довольно и рукопожатия.
– И, полагаясь только на это, он доверит мне почти два миллиона долларов?
Орри кивнул, развеселившись при виде изумления брата. Сам же Купер теперь все больше и больше понимал, почему Орри с такой огромной любовью и уважением относится к этому невысокому пенсильванцу.
* * *
Весной 1857 года Билли вернулся из недолгой поездки в форт Гамильтон, где занимался тем, что помогал старшему офицеру руководить восстановительными работами на артиллерийской площадке, рассчитанной на двадцать три орудия, а также завершил еще одно дело, порученное лично ему.
Нужно было отремонтировать двухэтажное здание склада боеприпасов на батарее Мортона, пушки которой охраняли Нарроус. Все расчеты Билли подготовил сам, сам сделал чертежи, нанял шестерых рабочих из гражданских и следил за их работой. Все рабочие были старше его лет на десять и без конца ссорились. Инженерные знания Билли они ни во что не ставили, но, после того как он разнял дерущихся, а потом сам выстоял против всех, лихо орудуя кулаками, его зауважали.
Билли нравились краски и шум Нью-Йорка. Будучи янки, он чувствовал себя здесь как дома. И все же сердце его теперь навсегда было отдано Югу, и он очень надеялся, что после следующего назначения окажется ближе к тем местам. Хорошо бы это оказался остров Кокспур на реке Саванне. Или еще лучше – укрепления в Чарльстонской бухте. Но, к сожалению, загадочная армейская бюрократия решила, что он должен отправиться через полстраны, чтобы пойти по стопам героя.
Лет двадцать назад человек, до сих пор считавшийся выдающимся военным и вероятным преемником Скотта, был направлен в Сент-Луис вместе с одним помощником и приказом решить наконец проблему, существующую на реке Миссисипи. А проблема состояла в том, что заиленное русло реки вдоль западного берега уже давно осложняло навигацию возле порта Сент-Луис.
Роберт Ли из Инженерного корпуса, а это был именно он, считал, что необходимо возвести длинные дамбы, и начал строить их возле верхней и нижней по течению оконечностей Блади-Айленда – вытянутой, засаженной хлопковыми деревьями отмели со стороны Иллинойса. Два с половиной года жизни он посвятил этой работе, а когда она была завершена, умело спроектированные дамбы направили течение таким образом, что оно вскоре унесло накопившийся в русле песок и углубило фарватер со стороны города настолько, что корабли смогли проходить беспрепятственно, не рискуя сесть на мель.
Работа Ли заслужила огромную благодарность сент-луисского делового сообщества, а позже героизм, проявленный им во время Мексиканской войны, и вовсе превратил его в легенду. И вот теперь второй лейтенант Хазард, тоже с одним помощником, должен был произвести ремонт дамб возле Сент-Луиса. Эта работа была, конечно, намного легче той, что пришлось когда-то проделать Ли, но не менее важной.
Билли написал Бретт, что его снова отсылают к дальним границам. Впрочем, один плюс в этом все-таки был: он мог по-прежнему откладывать часть своего ежемесячного жалованья. Свадебный фонд – так они называли эти деньги в своих частых и трогательных письмах. Бретт обещала навестить его в Сент-Луисе, если ей удастся убедить Орри сопровождать ее.
* * *
Несмотря на программу расширения 1855 года, благодаря которой появилось четыре новых полка, армия Соединенных Штатов все еще была небольшой. А следовательно, молодой офицер вполне мог оказаться в том же месте, где служил сам Ли, а то и вовсе попасть к нему в подчинение, как это и произошло с Чарльзом.
Чарльз окончил Академию в 1857 году третьим с конца по успеваемости. Он пошил себе мундир с золотыми кантами и эмблемой кавалерии и поехал домой в отпуск. Назначение он получил во Второй кавалерийский полк, размещенный в Техасе. Этот полк был как раз одним из новых, в нем служило много южан из Вест-Пойнта, за что его даже прозвали Вотчиной Джеффа Дэвиса, и это не всегда звучало как комплимент.
Эштон, узнав о назначении кузена, отреагировала так же, как Билли:
– Да это же край земли! Там ничего нет, кроме пыли, ниггеров и краснокожих дикарей!
– Ерунда, Эштон, – возразил Чарльз. – Там есть еще и техасцы, и испанцы, и лучший кавалерийский полк в армии! И командует им теперь Боб Ли, после того как Альберта Джонстона перевели в другое место. Ли написал своим друзьям в Академии, что в Техасе очень красиво. У него там есть садик и домашняя гремучая змея. Думаю, мне надо тоже обзавестись.
– Я всегда знала, что ты сумасшедший, – заявила Эштон, пожав плечами.
Глава 43
Пароход из Нового Орлеана доставил Чарльза в Индианолу, маленький городок на техасском побережье залива. Там он сел на дилижанс и поехал в Сан-Антонио, где располагались штаб-квартира полка и военный департамент Техаса, которым также временно командовал Ли.
Все здесь для Чарльза казалось непривычным. В Техасе не было ни гор, как в верховьях Гудзона, ни зарослей и болот, как в каролинских низинах, – только плоские или чуть холмистые степи, открытые обжигающему солнцу и яростным ветрам, страдающие от жестокой летней жары и лютой зимней стужи. Но отчего-то душа Чарльза сразу же потянулась к этим просторам, в которых было столько свободы. Здесь появлялось чувство, что можно жить легко и вольготно, не подвергаясь давлению традиций и скучных правил, которые загоняют людей в жесткие рамки в более населенных частях страны.
Чарльз с радостью покинул Восток со всей его раздробленностью и враждой. В марте Верховный суд принял решение по делу Дреда Скотта – раба, который подал иск о своем освобождении, утверждая, что стал свободным человеком, после того как хозяин привез его на свободную землю. Чарльз не понимал всех юридических тонкостей этого случая, но общее мнение, высказанное председателем Верховного суда Тэйни, было таким: Скотт не имел права обращаться в суд, потому что рабы не являются ни горожанами, ни субъектами права в конституционном смысле. Следовательно, они не могут искать правосудия в американских судах. Это решение разъярило людей по обе стороны баррикад и спровоцировало той весной с десяток отвратительных драк в Вест-Пойнте.
Чарльз сомневался, что подобных стычек удастся совсем избежать здесь, но, возможно, их будет не так много. Все-таки хоть Техас и находился на границе, он по-прежнему оставался рабовладельческой территорией.
* * *
Сан-Антонио стоял на реке с таким же названием. В этом старом городе удивительным образом смешались сразу три культуры, что было сразу заметно по его архитектуре. Когда дилижанс еще катил по предместьям, Чарльз обратил внимание на аккуратные одноэтажные домики из белого известняка. На каждом висела табличка с фамилией владельца, в основном немецкой. Позже, уже в городе, прогуливаясь по узенькой Коммерс-стрит, он увидел магазинчики с вывесками как на немецком, так и на английском. Американские колонисты жили за высокими изгородями, в солидных кирпичных особняках в два или три этажа.
