Кипучая энергия друга и его воодушевление, как ни странно, только добавили мрачности и без того дурному настроению Орри. Но ведь Джордж никогда и ничем его не оскорбил. Его оскорбил весь Север. Орри очень надеялся, что это настроение пройдет, иначе оно грозило испортить их встречу.
– Сейчас ты закончишь, и сразу поедем, – добавил Джордж, поднося спичку ко второй за утро сигаре. – Я заплатил за него целое состояние, но это должно окупиться впоследствии.
– Ты как будто не слишком уверен в этом, – заметил Орри.
– О, я уверен… в общем. Экономия времени гигантская. Но с самим процессом еще есть проблемы. Я тебе покажу.
* * *
Орри совсем не хотелось ехать верхом через задымленные и дурнопахнущие территории завода, заходить в сарай с железной крышей, чтобы рассматривать там странное грушевидное приспособление, вращавшееся вокруг оси. Но он сделал все это, чтобы доставить другу удовольствие.
Рабочие как раз закончили продувку и перевернули конвертер к желобу в полу. Сталь полилась наружу, как огненная лента.
– Тот парень из Уэльса решил самую худшую проблему Бессемера, – сказал Джордж с родительской гордостью. – Купер рассказывал тебе?
– Да, только я почти ничего не понял. – По тону Орри было ясно, что все это ему совершенно неинтересно.
Джордж сначала даже немного обиделся, потом рассердился, но уже через мгновение продолжил как ни в чем не бывало:
– У Бессемера получалось то, что в металлургии называется обожженным железом. Он выдувал углерод, а значит, железо не могло превратиться в сталь, и он не знал, как вернуть часть необходимого для этого углерода обратно. А тот валлиец долго экспериментировал, добавляя древесный уголь и окись марганца. Потом испробовал то, что немцы называют spiegeleisen – железо, углерод, немного марганца. И это сработало. Пока валлиец с Бессемером спорили, кто кому обязан, я тоже провел опыты с spiegeleisen и одновременно заплатил Бессемеру за возможность пользоваться его изобретением, хотя его американский патент так до сих пор и не оформлен. Только вот я до конца и не уверен, что все это применимо на практике.
– Почему?
– Слишком многое строится на догадках. Содержание углерода определяется только по цвету пламени в конвертере. Так невозможно с уверенностью сказать, что при каждой плавке будет получаться сталь нужного качества. Есть еще один человек, который смог найти способ лучше, чем бессемеровский. Это один англичанин, родившийся в Германии. Зовут его Карл Сименс. Я ему написал… Орри, тебе совсем неинтересно, да?
– Разумеется, интересно!
Джордж покачал головой:
– Идем наружу, там прохладнее.
Когда они вышли, Джордж с беспокойством посмотрел на друга:
– Ты как будто не в себе с тех пор, как приехал. Что не так?
– Не знаю.
Он знал, но не мог сказать этого вслух. Он злился на своего друга просто потому, что тот был янки.
* * *
В тот день Хазарды обедали в два часа. Орри все еще чувствовал напряжение и злость. Добросовестно выслушивая рассказ Джорджа о состоянии его капитала, он словно видел перед собой совершенно незнакомого человека. Неужели когда-то они действительно называли друг друга глупыми смешными прозвищами? Трудно поверить. Нынешние времена были слишком мрачными для смеха и забавных имен. Возможно, даже слишком мрачными для дружбы.
– Рад за тебя, – сказал Орри.
– Да, прогресс налицо, – кивнул Джордж, прикуривая сигару.
Орри закашлялся и отмахнулся от дыма. Джордж сдвинул брови и пробормотал извинения. Но сигару не погасил – просто переложил в другую руку.
Несколько мгновений все молчали.
– Ты так и не сказал, что думаешь о появлении Елканы Бента в Техасе, – наконец сказал Орри, когда молчание уж слишком затянулось.
– Меня как громом поразило, когда ты написал об этом. Я совсем забыл о нем.
– Беда в том, Джордж, что он-то о нас не забыл. А если Бент по-прежнему ненавидит меня, он может перенести свою ненависть на моего кузена. То же самое касается и тебя.
Джордж сухо рассмеялся:
– Пусть приезжает в Лихай-стейшн, я не боюсь. Вот увидишь, его здесь будет ждать такой прием, которого он вовек не забудет.
– Вообще-то, я говорил о твоем брате. Ведь Билли пока в армии.
Джордж взмахнул сигарой:
– Да, я ему написал сразу после того, как узнал от тебя… Но я посоветовал Билли не тревожиться понапрасну из-за какого-то сумасшедшего. Ну, по крайней мере, пока его дорожка не пересечется с дорожкой печально известного капитана Бента. Тебе тоже не стоит так волноваться. Проклятье! Поверить не могу, что его до сих пор не выгнали, – закончил он, качая головой.
Высокомерная беспечность Джорджа только усилила раздражение Орри. К счастью, их отвлекли. Уильям, красивый мальчик, очень похожий на отца, последние несколько минут ерзал на стуле от возбуждения. А теперь не выдержал.
– Расскажи, как Чарльз сражается с индейцами! – воскликнул он.
– Это было в прошлом году, – отмахнулся Орри. – Теперь он на Рио-Гранде, гоняется за мексиканским бандитом Кортинасом. Я писал об этом твоему отцу… спроси у него.
Юный Уильям сразу уловил раздражение в голосе Орри, а тот, в свою очередь, заметил растерянность мальчика. Чтобы исправить свою оплошность, Орри начал рассказывать о том, как Второй кавалерийский полк ловил приграничного разбойника. Патрицию, которая была на год младше своего брата, рассказы о военных подвигах не интересовали, поэтому она вместе с матерью и Бретт начала увлеченно обсуждать модные наряды, и особенно новое платье от французского модельера Чарльза Уорта, которое Констанция купила в Париже специально для благотворительного бала. Раньше подобных балов в Лихай-стейшн не проводили, он был задуман для сбора денег на постройку школы.
– Конечно, это платье чересчур шикарно для такого случая, – смеялась Констанция, – но оно мне так понравилось, и Джордж настоял, чтобы я его купила. Вот только, боюсь, наши дамы будут показывать на меня пальцем.
– От зависти, – фыркнул Джордж, а Орри позавидовал тому, какими нежными взглядами обменялись супруги.
– Особенно тетя Изабель, – добавила Патриция.
– Как поживают Стэнли и Изабель? – спросил Орри.
При этих словах Патриция высунула язык и состроила страшную рожицу. Констанция легонько хлопнула дочь по руке и покачала головой.
– Мы не часто с ними видимся, – сказал Джордж. – Стэнли теперь неразлейвода с сенатором Кэмероном, у Изабель тоже свой круг. Ну и слава богу. Из-за противоречий между Священным Писанием и этим парнем Линкольном наша семья раскололась, но, в общем-то, все обошлось мирно.
– Тут надо бы кое-что уточнить, милый, – грустно улыбнулась Констанция. – Стэнли и Изабель отдалились от нас не по своей воле. Это мы их выгнали.
