Над землей все еще плыл туман, сквозь ветви деревьев сочился оранжевый солнечный свет, придавая лесу какой-то невероятный, даже волшебный вид. Копыта лошадей мягко ступали по ковру из сосновых игл и сухих листьев. Саквояж Джорджа, притороченный к седлу сзади, чуть подпрыгивал в такт движению.
Почему Орри так молчалив? – думал Джордж. Он явно злился. Но на кого? На Приама? На своего отца? Или на все сразу?
«А может, на меня?»
Джорджу хотелось спросить друга о Мадлен Ламотт. В этот его приезд ее имя не прозвучало ни разу. Подумав, Джордж решил, что не стоит касаться столь болезненной для Орри темы.
Когда до маленького полустанка оставалось около полумили, по лесу пронесся протяжный воющий свист. Джордж пришпорил лошадь.
– Это мой поезд? – спросил он.
Орри достал из внутреннего кармана тяжелые золотые часы, со щелчком откинул крышку, потом снова закрыл ее и покачал головой:
– Нет, это товарный, идет на север. Он каждое утро проходит в это время. Сейчас он милях в пяти-шести к югу отсюда. Но над болотами звуки разносятся очень далеко. Местный пассажирский будет только через двадцать минут.
Он поехал дальше. Тропа вывела их из-за деревьев, огибая другое туманное болото, и снова увела в лес. Вскоре они выехали на темную поляну, пересеченную одной веткой рельсов, бегущих примерно с юго-востока на северо-запад. На противоположной стороне полотна, недалеко от рельсов, стоял покосившийся открытый сарай из кипарисовых бревен.
Орри верно оценил расстояние. Грузовой поезд был уже близко, но видеть его они пока не могли. Лес наполнился грохотом сцеплений и визгом колес. Пока Джордж успокаивал испуганных лошадей, Орри дошел до сарая и поднял крышку деревянного ящика, висевшего на стене. Достав оттуда красный флажок, он привязал его к сосновому колышку, торчащему на боковой стене сарая.
– Вот так. Это сигнал местному поезду, что нужно остановиться.
Едва он пересек пути, чтобы присоединиться к Джорджу, как из-за поворота слева от них показался паровоз. Снова оглушительно прозвучал свисток, и состав с грохотом покатился мимо них со скоростью примерно десять миль в час. Кочегар и машинист помахали друзьям. Орри тоже коротко махнул в ответ. Джордж вытряхивал из волос попавший в них пепел.
Паровоз уже исчез в лесу, а грузовые вагоны и платформы еще тащились мимо. Орри начал что-то говорить, но Джордж не слушал его, с изумлением глядя, как из подлеска вдруг выскочил чернокожий человек и побежал рядом с поездом.
Увидев, как изменилось лицо друга, Орри проследил за его взглядом и тоже застыл от удивления, которое быстро сменилось гневом.
– Приам! – закричал он. – Стой!
Раб заметил белых людей, но, вероятно, не узнал их. Выглядел он испуганным. Как только негр начал взбираться в открытую дверь одного из вагонов, Орри помчался к своей лошади. Джордж никогда не видел, чтобы его друг бежал, а потом и несся вскачь с такой скоростью.
Прижавшись к полу вагона и с силой подтягиваясь вперед, Приам внезапно обернулся. Лучше бы он этого не делал. Раб тут же узнал бородатого всадника, направляющего лошадь в погоню за поездом, и на лице негра отразился смертельный ужас. Орри пришпорил коня. «Спрячься! – вдруг прошептал Джордж неожиданно для самого себя. – Уйди вглубь вагона, чтобы он тебя не подстрелил».
Но вид хозяина явно вызвал у Приама оторопь. Он лежал на животе прямо в дверях вагона, извиваясь, как выброшенная на берег рыба. Ноги его болтались снаружи, грязные босые ступни почти задевали основание дороги. Орри скакал мимо вагонов к краю поляны. Потом вдруг развернулся правым боком к поезду.
Тяжело дыша, Приам наконец поднял правую ногу и втянул ее в вагон. Джордж мог лишь предположить, что раб был не только испуган, но и истощен, иначе уже давно оказался бы внутри. Левая нога все еще висела снаружи.
Когда вагон медленно катил мимо, Орри потянулся и схватил Приама за лодыжку. Тот еще пытался держаться за края проема, но вдруг вскрикнул и разжал руки, как будто в ладони вонзились щепки. Орри чуть повернул лошадь влево, продолжая тянуть. Приам вывалился из вагона и упал плашмя рядом с рельсами. Даже сквозь грохот поезда Джордж слышал его рыдания. Тормозной кондуктор, ехавший на служебной платформе, с удивлением наблюдал за тем, что произошло на поляне, пока состав не зашел за деревья.
– Джордж, мне нужна твоя помощь! – позвал Орри, спешиваясь и выхватывая револьвер.
Джордж поспешил к нему. Орри подал ему револьвер прикладом вперед:
– Держи его на мушке. Если дернется – стреляй.
Приам оглянулся через плечо. Джордж с трудом выдержал его умоляющий взгляд.
– Мистер Орри, пожалуйста… мистер Орри…
– Не смей ко мне обращаться! – перебил его Орри, снимая с седла моток веревки. – Ты знал, что делаешь, когда убегал. Вставай и заведи руки за спину.
– Мистер Орри… – все повторял Приам, с трудом поднимаясь на ноги.
Вся его прежняя дерзость исчезла без следа. Совершив побег, он стал уязвимым и беззащитным, как ребенок. Было нечто постыдное, даже почти непристойное в том, с каким отчаянием этот взрослый мужчина умолял о пощаде, заливаясь слезами.
– Держи его под прицелом, – сказал Орри, не сводя глаз с рельсов.
Завязав петлю на одном конце веревки, он надел ее на запястья Приама. Не каждый здоровый человек сумел бы проделать все это с такой легкостью, с какой Орри справился одной рукой. Он действительно многому научился за столь короткое время.
– И что теперь будет? – спросил Джордж, облизнув пересохшие губы.
– Не знаю. Возможно, ему сломают ногу, чтобы он не смог снова убежать. Но отец так зол, что может и убить его.
Приам склонил голову:
– О Иисус, милостивый Иисус…
– Замолчи, Приам. Ты знаешь, какое бывает наказание…
– Орри, отпусти его.
Джордж с изумлением, словно со стороны, услышал собственный внезапно охрипший голос. Ему показалось, что он подошел к самому краю пропасти и шагнул в нее. Напрасно он пытался убедить себя, что это не его дело. Он просто не мог спокойно стоять и ждать, когда этот негр вернется в Монт-Роял, где наверняка будет искалечен или даже убит.
На мгновение он почувствовал, что ведет себя глупо. Ведь Приам ничего для него не значил, а ближе друга, чем Орри, в его жизни не было. Но несмотря на это, он понимал, что не сможет уважать себя, если сейчас промолчит.
– Что ты сказал? – спросил Орри с таким выражением, как если бы вдруг увидел, что солнце встает на западе или что на деревьях вместо листьев выросли банкноты.
– Отпусти его. Не принимай участия в убийстве.
Он увидел, как рассвирепел Орри, но, сделав глубокий вдох, все-таки сдержал гневные слова, которые уже готовы были сорваться с губ.
– Ты путаешь людей и рабов, – сказал Орри. – Это не одно и то…
