— Ты говоришь об этих жрецах и их боге, — прервал его Шеркарер, — так, словно они не твои жрецы и это не твой бог.
Молодой человек улыбнулся.
— На твоих запястьях могут быть цепи рабства, брат, однако узы не связывают твой разум. Да, клянусь всеми своими знаниями о Вавилоне, я не поклоняюсь Мардуку-Белу, но служу настоящему Богу.
— Апедемеку? — Шеркарер не верил ему.
Даниил отрицательно покачал головой.
— Богу-повелителю Иегове, который заключил с моим народом соглашение. Мы не бьем поклоны в храмах идолов или фальшивых богов. И даже здесь великий повелитель прислушивается к нашим словами и начинает искать более яркий свет, чем тот, что он может найти в этих проклятых алтарях. Но с прибытием этого чудовища влияние жрецов Мардука-Бела усилится.
— На губах улыбка, но что скрывается в сердце? — заметил в свою очередь Шеркарер. — Я ем благодаря твоей милости, незнакомец, однако древесина может плавать десять лет в реке и все равно не станет крокодилом. Я не вижу причин, зачем мне поднимать меч в твоей войне. Какое мне дело до того, к какому из богов взывает твой король?
Но Даниил по-прежнему улыбался.
— Ты устал, и все это тебе в диковинку, как и тогда, когда нас доставили в Вавилон из Иудеи. Наверное, я слишком поторопился с этим вопросом. Однако ты знаешь о природе этого сирруша побольше Ча-паза. И жрецы, — теперь с его лица пропала улыбка — осталось только хмурое выражение воина, — говорили о том, что нужно будет принести в жертву ему какого-нибудь человека. А ты не думал, что первым, кого они предложат, можешь стать ты?
— Гроза еще не началась, — Шеркарер пытался говорить твердым голосом. Кое-что он действительно знал о ло, и ведь может получиться так, что эти жрецы осуществят свое жертвоприношение, хотя, возможно, и не так, как думают. Он устал, и страх его не так уж мал. Ему трудно играть роль воина. Пусть только этот незнакомец уйдет и даст ему отдохнуть!
Даниил словно прочитал эти мысли в ноющей от боли голове нубийца: он поднял пустую чашу, однако кувшин не трогал.
— Поразмысли над моими словами, брат. Времени все меньше и меньше. Если тебе что-либо известно о сирруше, что могло бы помочь в минуту опасности, ты поступишь мудро, рассказав об этом. Жрецы — враги всех, кого они не принимают за истинных сыновей Бела. Не раз они уже пытались покончить со мной, однако благодаря могуществу Иеговы эти попытки не завершились успешно. Нет, это ясно показывает, что Бел — более слабое божество. Вот поэтому теперь жрецы устремили свой взор вдаль — на то, что они могут призвать, чтобы произвести здесь впечатление на людей, показав величие своего бога. И они думают, что этот дракон поможет им в этом. Сейчас я пользуюсь благосклонностью великого повелителя, однако подобная милость недолга, и нужно добиться как можно больше, пока она длится.
Молодой человек вышел, оставив дверь слегка приоткрытой. Шеркарер видел тень стражника, стоявшего за ней. Он и не надеялся сбежать отсюда с путами на ногах. Подняв кувшин, он принялся пить кислое ячменное пиво, потом выплеснул остатки себе в лицо, хотя хорошо бы оставить что-то, чем можно промочить пересохшее горло. Он коснулся пальцем татуировки знака Апедемека на запястье. Этот Даниил со всеми своими разговорами о незнакомых богах… Ясно, что хоть он свободно передвигается по храму, но не относится к числу властителей, он тоже пленник из другой страны, невзирая на то, что заслужил какую-то благосклонность повелителя.
И о том, что эта милость может внезапно прекратиться, он мог и не предупреждать Шеркарера. В Нубии все обстоит точно так же. Люди поднимались на самый верх, когда им улыбались фараон и Кандаса, или же падали, когда брови повелителей хмурились. Этот Даниил, наверное, храбрый человек, раз поступает так: придя в дом своих врагов, находит в нем пленника и просит его не помогать тем же самым врагам; Шеркарер не сомневался теперь, что это и есть истинная цель Даниила.
Человек слишком амбициозный не спит спокойно… разве не так? Неужели Даниилом движут амбиции? Шеркарер закрыл глаза. Когда он отправился в Напату, он был мальчиком и на теле его не было еще ни одного шрама, а теперь ему кажется, что те дни остались далеко-далеко позади. И хотя на его лице так и не появились отметины когтей льва, теперь он мужчина, и ему нужно призвать себе на помощь все мужество, чтобы выжить.
Но стоит ли этих усилий жизнь раба? Может, лучше в конце концов сразиться лицом к лицу с ло — если только ло еще жив. Ча-пазу с трудом удалось сохранить этому созданию жизнь во время путешествия. Нужна была вода, зелень, чтобы наполнить его желудок: хотя это существо и выглядит пожирателем людей и зверей, оно не ест мяса. Однако оно легко убило бы — и ужасной смертью — даже бегемота или льва, если бы его привели в ярость.
Сильные задние ноги ло заканчиваются когтями, похожими на птичьи, а более короткие передние лапы могут резать и разрывать. Удар хвоста без труда собьет с ног человека, лошадь или льва. Длинная шея поддерживает змееподобную го-лову, чешуйчатую, как у ящерицы, но с рогом на кончике носа; этим рогом ло выкапывает растения на болотах. Если слишком много солнца или слишком жарко, ло становится слабым и может умереть. Когда его отправили в Напату, конвоирам приходилось все время смачивать циновки, которыми обвешана клетка. Так что передвигался отряд только ночами, а во время дневной жары все запасали воду.
Ча-паз появился в Напате еще до нападения египтян. Шеркарер подозревал, что когда этот торговец вылез из какого-то убежища, чтобы выкупить добычу, награбленную наемниками, он заодно промышлял и шпионажем. Не в первый раз повелитель повелителей, властелин Вавилона, протягивает свои грязные руки к Нубии. Но раньше, когда его армия преодолевала этот долгий путь, лишь жалкие остатки ее пускались в обратный путь через пустыню Куш.
И именно Ча-паз предотвратил убийство ло лучниками, которые уже готовы были выстрелить в этого демона. И, наверное, ему и дальше везло. Потому что он разыскал Шеркарера среди пленников, когда узнал, кто из людей Мерое доставил это чудовище в Напату, и юноша оказался единственным оставшимся в живых из всего отряда.
Так нубиец прослеживал свой путь в прошлом, когда появился еще один посетитель. На этот раз вместе с двумя стражниками пришел сам Ча-паз.
Шеркарера вытолкнули из комнаты и повели по двору к еще одному зданию, не дав никаких объяснений. Там им занялись другие рабы. С него сорвали набедренную повязку, поставили на вымощенный кафелем квадрат и начали поливать худое тело водой из кувшина, растирая маслом и песком. А потом одели в простое короткое платье, стянутое посередине полоской ярко-красной ткани.
Во время путешествия из Нубии бритая голова Шеркарера обросла волосами, которые выглядели как короткая спутавшаяся щетина, однако юноше не доставили удовольствия и не сбрили ее. И разумеется, у него не было церемониального парика.
Потом его провели дальше и показали Ча-пазу, который обошел юношу кругом, окинув взглядом с ног до головы, словно это не живой человек, а какая-то вещь, созданная самим торговцем. Пальцы нубийца сжались в кулак, однако он заставил себя сдержаться и вести осмотрительно, чтобы не выказать никаких признаков клокотавшей внутри ненависти.
