Я с сомнением изучаю бокал с водой на столике у кровати. В воде плавают веточки мяты и колотый лед. Чистая вода, обычная чистая вода с мятой и льдом… Да?
— Пейте спокойно, ваше высочество, там нет яда.
Я приподнимаюсь на локтях и, щурясь от солнца, нахожу взглядом Габриэля.
— Правда? А вчера в вине, на балу, яда тоже не было?
— Конечно, ваше высочество. Это было просто легкое приворотное зелье, как королева и сказала.
Я снова с сомнением смотрю на бокал с водой.
— Габриэль. Нам нужно поговорить. Срочно. Сейчас.
— Я вас слушаю, ваше высочество.
— Кто ты такой?
— Ваше высочество?
— Нет, Габриэль, «ваше высочество» — это я. Точнее, моя сестра. А ты кто?
Габриэль спокойно смотрит в ответ. Спокойно и с легкой досадой. Дескать, напилась принцесса вчера сиернского вина, теперь несет чепуху. А в вине всего-то и было приворотное зелье. Делов-то!
— Я ваш рыцарь, ваше высочество. Дух, которого отец вашей сестры…
— Не-а, Габриэль, — улыбаюсь я. — Не надо про отца Розалинды. Он, конечно, местами с приветом, но даже он не приставит к дочери духа, не отдав приказ беречь Розалинду от любых посягательств, в том числе и от ненужного мужского внимания. Уж поверь мне, я знаю, что говорю. Мы с Роз раз сто сбегали от ее дуэний, и это было трудно именно потому, что эти сварливые дамы получали от короля приличную пенсию, чтобы следить за поведением юной принцессы. Тем более эта принцесса — наполовину фея. Ты же знаешь, как легко к жизни относятся феи, да?
Габриэль смотрит на меня с прежним спокойствием, но теперь сквозь него просвечивает уже не досада, а удивление.
— При мне сейчас нет старой дамы-компаньонки, — продолжаю я, — значит, роль дуэньи исполняешь ты. И действительно, ты ходишь за мной по пятам — прямо как эти самые дамы. Только почему-то, не моргнув глазом, дал мне вчера выпить приворотное зелье. И если бы на балу тогда находился Ромион, мой жених, я бы поняла: ты получил указания отца Розалинды подтолкнуть принцессу к свадьбе (что было бы, конечно, странно, потому что король обычно не пользуется такими грязными приемами). Но Ромион вчера кормил лебедей на озере и невестой не занимался. Зато ее, бесхозную, атаковала толпа озабоченных… кавалеров. Где ты был в это время?
— Ваше высочество, почему вы думаете, что я знал про сюрприз королевы? — выдержав паузу, невозмутимо спрашивает Габриэль, чем вызывает у меня нервный смешок.
— Габриэль, ты дух или нет? Как же ты узнаешь, что у меня в еде нет яда?
— Приворотное зелье не яд, ваше высочество.
— Габриэль… — Он смотрит на меня совершенно невозмутимо, но теперь от его взгляда я должна бы превратиться в ледышку… Не превращаюсь. — Мы оба знаем, что тебе было известно про приворотное зелье. Так кто ты?
Театральная пауза, во время которой Габриэль становится на одно колено — ровно как Дамиан, когда приносил свою клятву.
— Госпожа, я клянусь, что я ваш рыцарь, что я оберегаю и храню вас от любых опасностей, что я никогда вас не оставлю и зримо или незримо буду с вами.
Ро-о-оз, тебе наверняка очень тяжело на подмостках. Тут весь мир — сплошь актеры. Старине Шекспиру бы понравилось.
— Отлично, Габриэль, — стараясь, чтобы мой голос тоже звучал невозмутимо, говорю я. — Тогда давай уточним, что ты понимаешь под опасностью. Атака влюбленных кавалеров?
— Ваше высочество, — со вздохом отзывается Габриэль, — как только бы вас поцеловали, я немедленно, — он усмехается, — объяснил бы вашему ухажеру, что вы помолвлены и что ваш отец желает, чтобы вы целовались только с вашим женихом. Но, принцесса, я не имею права нападать на лорда Сиерны без веской причины. Выпитое приворотное зелье таковой не является. А если… Если вы решите выкурить розовой пыльцы и захотите сами кого-нибудь поцеловать? — И смотрит на меня обличающе.
— А вот не надо! — нервно смеюсь я. — Розовую пыльцу мне папа курить запретил!.. Погоди, так мне что… В смысле, Роз можно ее… курить… и потом целоваться? Правда?
— Ваше высочество, вы можете делать все, что пожелаете, — вздыхает Габриэль. — Я должен всего лишь вас защищать. И я не дуэнья. Отец вашей сестры решил, что в школе за принцессой присмотрят, поэтому и не прислал компаньонку. Только меня. Если это все, то я могу, наконец, встать?
— Можешь. — Я поворачиваюсь к бокалу.
Смотрю на него минуту — Габриэль выпрямляется и успевает занять место у двери с обычным своим невозмутимым видом.
— Ну ладно, — сообщаю я ему. — Но если ты меня отравишь… Тебе будет стыдно!
И выпиваю воду.
Ничего не происходит.
Только Габриэль тихо вздыхает.
— Ваше высочество, вам известно, что вы проспали начало занятий?
— Да? — Я ставлю бокал на место и падаю обратно на подушки. — Ну и черт с ними.
— Отлично, ваше высочество, то есть в школу вы не идете?
— Не-а.
— Тогда я должен передать вам наказание от директрисы. Она говорит, что завтра вы должны прийти на час раньше обычного и написать все контрольные работы за месяц.
— Что?! Все? Она издевается?
— Кажется, да, ваше высочество.
— Прекра-а-асно… Мне нужен Дамиан, — говорю я и сразу вспоминаю его на балу. А-а-а, он же мне вчера отказал! Я должна обидеться. Должна? Хм, он же отказал незнакомой красавице, но вообще-то сделал больно мне, а я всегда отвечаю людям, которые сделали мне больно, это мое жизненное кредо. М-да, и как же мне с Дамианом сейчас себя вести? Да, а еще он ушел, не попрощавшись, из примерочной, оставив меня один на один с Ромионом. Точно — я должна обидеться.
— Он сейчас в коридоре, ваше высочество, — отвечает Габриэль. — И он там уже часа три. Кажется, ему тоже есть что вам сказать. Позвать его?
— Что? Нет! Ты с ума сошел? Я не… — Я не знаю, как себя вести, я не знаю, что сказать, я не… — Я не одета!
Габриэль невозмутимо кивает.
— Тогда я скажу ему, чтобы еще подождал. И пришлю вам камеристку.
— Ага… Пришли… — Укрываюсь одеялом почти до ушей. — Габриэль.
— Да, ваше высочество.
— Только ты знай: ты меня не убедил. Я тебе теперь не до конца верю, в общем. На всякий случай. Вот.
— Мне очень жаль, ваше высочество.
— Да. — Дверь за ним закрывается. — Мне тоже…
Я, конечно, чокнутая иномирянка, которая не всегда знает, как себя правильно вести (скорее уж, почти никогда не знает), и не умеет колдовать… Но я заметила, что, когда Габриэль только что устраивал тут цирк с клятвой, он не сказал: «Да, ваше высочество, я дух, и меня прислал отец вашей сестры». Нет, он давил на то, что будет меня защищать. Будет, верю. Только прислал его не отец Розалинды. А кто?
