– Нет. Просто сказал – «человек придет».
– Погоди, я сейчас. – Миша вышел из кухни, и я поняла, что направился звонить присматривавшим за квартирой Гека парням.
Я до сих пор так и не могла понять, что конкретно натворил Гек и что конкретно хочет от него Миша. Я задавала Геку те вопросы, которые просил задать Миша, но ни разу не получила на них вразумительного ответа. Из обрывков разговоров Миши с кем-то, кого он называл «Дед», я вынесла информацию о том, что Гек должен кому-то крупную сумму денег, но причина вовсе не в этом, и долг его – чистой воды постановка, подстроенная для того, чтобы через Гека повлиять на какого-то другого человека. На кого конкретно – выяснить я пока не смогла, да мне и не особенно было интересно. Меня же Миша попросил втереться в доверие к Геку с единственной целью – иметь возможность доступа в его квартиру, приходить туда свободно, потому что подозрительный и запуганный Гек никого к себе не подпускал – только двух приятелей. Наше знакомство было целиком срежиссировано Мишей, он продумал все до мелочей, вплоть до того, как я должна быть одета и как накрашена. Это сработало – Гек повелся, попросил мой номер телефона, позвонил. Мы стали встречаться, и буквально через пару недель Гек пригласил меня к себе. С тех пор у нас пропала необходимость выбираться куда-то, потому что Гек панически боялся людных мест, как, впрочем, и безлюдных тоже. Миша был очень мной доволен – от момента, когда я довольно мастерски разыграла свое падение в магазине прямо под ноги Геку, и до сегодняшнего дня я не совершила ни единой ошибки, ни единого прокола, не дала Геку ни малейшего повода подозревать меня в чем-то. Проблема заключалась только в том, что за это время я не продвинулась ни на йоту в том, чтобы понять, имеет ли Гек влияние на того мифического человека, который нужен Мише на самом деле.
Более того – я даже не поняла, кто этот человек вообще, а Миша, хоть и знал, не говорил, объяснив, что это не мое дело.
– Прислушивайся ко всему, что он говорит, будь внимательна к мелочам, к телефонным разговорам, но особенно к воспоминаниям, – наставлял он меня всякий раз. – Пытайся как-то незаметно вывести его на эти воспоминания, сама что-то расскажи, глядишь, и он тебе в ответ что-то расскажет.
Я не понимала, как это может помочь, но не перечила Мише. Я давно приучила себя ни в чем ему не возражать, потому что он сделал для меня так много, как никто. Он меня спас. И если бы не стечение обстоятельств, то и дальше продолжал бы поддерживать, и со мной не случилось бы всего того, через что мне пришлось пройти. Но я не винила его в этом – Миша не обязан посвящать мне свою жизнь, не обязан нести ответственность и вообще как-то заботиться, ведь мы, в сущности, чужие друг другу люди. Мы всего лишь жили в одной приемной семье – он и я.
– Да что с тобой такое сегодня? – Миша вернулся в кухню и буквально выдернул у меня из руки сковороду с вновь сгоревшими до углей гренками. – Ань, серьезно – ты здорова?
Я села за стол и обхватила руками голову. Физически я была совершенно здорова, но внутри происходило что-то такое, чему я не могла найти объяснения и что никак не могла обуздать. Миша, кажется, немного растерялся – он не привык к тому, что я могу вот так развалиться на куски, он знал меня другой. Жизнь заставила меня постоянно быть начеку, всегда ждать подвоха и сопротивляться, не киснуть и не позволять кому-то взять надо мной верх. Но такой я была до того, как он оставил меня. И вот уже пять лет я учусь заново быть такой, но пока, увы, не всегда получается.
– Ань. – Он обнял меня за плечи, поцеловал в макушку. – Анютка, ну, что с тобой? Так невыносимо?
– Если ты про Гека, то уже нет, я привыкла.
– Тогда – что?
– Не знаю. Мне кажется, что я на грани, что вот-вот случится что-то непоправимое.
– И ты думаешь, что я подталкиваю тебя к этому?
– Да при чем тут ты…
– Тогда что?
– Не знаю. Я, наверное, устала просто, такая неделя на работе выдалась… и девочка еще, Настя… словом, ты не обращай внимания, я справлюсь.
– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – все еще обнимая меня, проговорил Миша, а я прижималась щекой к его руке и хотела только одного – чтобы он не отпускал меня.
Нет, меня не влекло к нему как к мужчине, мне просто нужно было его присутствие в моей жизни, его защита, его поддержка.
– Анют, мне пора, – сказал Миша, размыкая объятия.
– Я тебя даже не покормила…
– Ничего. Заеду вечером – покормишь.
– А ты заедешь?
– Заеду. Надо обсудить, как ты завтра будешь действовать, наметим, так сказать, план. Все, мне на самом деле пора бежать.
Я проводила его, заперла дверь и, вернувшись в свою комнату, бросилась на кровать, сунула голову под подушку и заплакала.
Аделина
Ночевать на диване в кабинете сегодня оказалось почему-то тяжело, или я просто устала на операции. Но уснуть долго не могла, все время смотрела на внутренний телефон, ожидая, что вот-вот позвонит медсестра из послеоперационной. Осложнений у пациентки возникнуть не должно, я все-таки уверена в себе и своих силах, но природа такова, что иногда может и перехитрить, подсунув какой-нибудь сюрприз. К утру я все-таки задремала, и мне неожиданно приснился сон – на меня надвигался какой-то огромный бородатый мужик, державший в руке топор. Я отступала, отступала, до тех пор пока не уперлась спиной в холодную стену. Нападающий неотвратимо приближался, а я не могла ни пошевелиться, ни издать какой-то звук. В тот момент, когда топор уже был занесен над моей головой, а сама я, казалось, даже ощущаю дыхание этого мужика, все-таки раздался телефонный звонок. Я подскочила, уронив на пол одеяло, и не сразу поняла, что никого, кроме меня, в кабинете нет, а телефон надрывается на столе.
– Слушаю, – хрипло сказала я в трубку.
– Аделина Эдуардовна, это Мажаров.
– Вы уже на работе? – удивилась я, глянув на часы, показывавшие половину седьмого. – Сегодня не ваше дежурство.
– Я не уезжал. Хотел сказать, что ночь прошла спокойно, повязки сухие. Вы что-то будете в назначениях менять?
– Матвей Иванович, напоминаю вам – Канторович моя пациентка, не ваша. И обсуждать с вами план лечения я не обязана, так? А теперь собирайтесь и поезжайте домой.
– Зачем вы так? – В голосе Мажарова я уловила печальную нотку и даже на секунду представила выражение его лица.
– Извините, если резко, – непонятно, отчего смутившись, проговорила я. – И… вы не довезете меня до дома? – а вот это вырвалось совершенно непроизвольно, хотя, надо признать, удачно – вызывать и ждать такси после такой ночи совершенно не хотелось.
– Конечно, – слегка удивленно ответил Мажаров.
– Тогда я сейчас обход сделаю, переоденусь, и можем ехать.
– Вам кофе принести?
– Было бы неплохо.
