В вывешенном объявлении говорится: «ВСТРЕЧАЙТЕ. СОРВИГОЛОВЫ. СМОТРИТЕ В НОВОМ СЕЗОНЕ».
Собирается небольшая толпа, жаждущих получить автограф у австралийца лет двадцати. Даниэлла умудряется разглядеть грязно-каштановые волосы с выбеленными прядями. Облегающая майка и шорты демонстрируют безволосую бронзовую кожу, обтягивающую накачанные мускулы. Одним словом, именно тот тип мужчин, которых Даниэлла с подругами твердо решили избегать.
Она подходит поближе – разузнать, что к чему.
Сорвиголова позирует для фото, затем поворачивается к Даниэлле:
– Как насчет этого самого, красотка?
– Простите?
– Ты хотела фото или просто пришла слюни попускать?
– Не в этой жизни.
– Что? Не нравится шоу?
– Господи, нет, конечно! Телевизионные реалити-шоу – это полный отстой. Кучка жалких дилетантов, играющих на камеру, чтобы получить свою минуту славы у Опры или Леттермана.
– Ух ты! Да ты настоящая заноза в заднице! – (Даниэлла безуспешно пытается спрятать улыбку.) – Ага, вот так-то оно лучше. Я всегда говорю: жизнь слишком коротка, чтобы злиться. Меня зовут Фергюсон. Вейн Джон Фергюсон. Друзья зовут меня Ферджи.
– Дани Тейлор.
– Твоя фамилия Тейлор? Как у профессора Джонаса?
– Он мой папа. Это я у него заноза в заднице.
– Эй, Ферджи, пора! – К ним подходит девушка в обтягивающем алом комбинезоне. Лет тридцати, каштановые волосы до плеч; самоуверенность, как и ее соски, так и прет наружу.
– Дани Тейлор, познакомься с Джеди Дженни Арнос. Летчица, исполняющая фигуры высшего пилотажа, и кандидат в члены нашей команды.
Дженни окидывает Даниэллу оценивающим взглядом:
– Ферджи, а тебе не кажется, что она слишком молода для тебя?
Глаза Даниэллы яростно вспыхивают.
– Простите?
– Да к тому же сварливая. Ну что, детка? Как насчет того, чтобы немного полетать на самолете?
– Отличная идея, Дженни.
– Простите, но я не могу. Мне… э-э-э… еще нужно помочь предкам.
– Ой, как мило! – хмыкает Дженни. – Ты всегда делаешь то, что велят тебе папочка с мамочкой?
– Послушай, ты, соска! Я и без того наказана. И мне вовсе не улыбается получить новую порцию дерьма от родителей, не говоря уже о тебе.
– Да она просто сдрейфила. – Дженни кладет руку Ферджи на плечо. – Пошли. Мы опаздываем.
– Погоди. – Ферджи отводит Даниэллу в сторону. – Послушай, это всего-навсего небольшая прогулка. – Он показывает на четырехместную «сессну», греющуюся на рулежной дорожке. – Ровно через тридцать минут мы вернем тебя на твердую землю.
Джонас заканчивает беседу с пожилой парой, благодарит за то, что пришли, и кривится за их спиной, услышав отказ купить подписанное фото.
– Итак? Как наши дела?
– Не очень, – отвечает Терри, пересчитывая деньги. – Какие-то жалкие триста долларов.
– В этом году совсем другая публика. Думаю, нам стоит отказаться от отеля и…
– Профессор Тейлор?
Джонас с Терри поднимают глаза.
Мужчина лет тридцати пяти, высокий – около шести футов, – крепко сбитый, лысоватый, с небольшой русой бородкой.
В правой руке у него белый зуб мегалодона.
– Так, значит, вы и есть тот самый загадочный коллекционер?
– Эрик Холландер, к вашим услугам. Хотя, строго говоря, меня нельзя назвать коллекционером. На самом деле зуб – подарок старого университетского приятеля.
– Неплохой подарок. Аутентичный белый зуб мегалодона стоит шестьдесят – восемьдесят тысяч долларов. Можно?
– Пожалуйста. – Эрик протягивает Джонасу трехфунтовый предмет в виде перевернутой буквы «Y». – Длина от кончика до корня шесть с четвертью дюйма. Твердый, как титан, и острее самого острого ножа.
Джонас внимательно изучает зуб:
– Да. Зубы мега – потрясающий продукт эволюции. Каждый зуб состоит из кристаллов апатита, заключенных в оболочку из протеина и дентина, в результате чего получается самое твердое вещество из всех существующих в природе. И да, зуб действительно аутентичный.
– А я было начал сомневаться. Он гораздо у́же представленных на выставке окаменелостей.
– Потому что это нижний передний зуб самца. – Джонас смотрит на Эрика с подозрением. – Единственный зуб мегалодона, относящийся к нашему времени, принадлежит самцу, поднятому наверх командой судна «Кику» двадцать два года назад.
Терри тотчас же мрачнеет:
– Он говорит о меге, который убил моего брата…
– Боже мой, миссис Тейлор, мне очень жаль, – бледнеет Эрик. – Я понятия не имел.
– Но на корне нет выгравированного номера. Прежде чем передать экспонаты в музей, каждый зуб был специально пронумерован.
– Неужели? – Забрав зуб, Эрик внимательно его изучает. – Очевидно, один из владельцев сточил номер. Миссис Тейлор, мне ужасно жаль. Неудобно получилось…
– Все нормально. – Терри откашливается. – Итак, мистер Холландер, что привело вас на Фестиваль акульих зубов?
– На самом деле ваш муж. – Эрик кладет зуб в мягкую сумку. – Моя компания «Холландер-Гелет энтертейнмент» выпускает реалити-шоу «Сорвиголовы».
– Я видел это шоу, – встревает Дэвид. – Они там всю дорогу выделывают разные зашибенные трюки. И постоянно травмируются. Одна женщина даже убилась.
– Диана Хоаг, третий выпуск, – кивает Эрик. – Страшная трагедия, но телевидение прежде всего.
Дэвид поднимает на отца горящие глаза:
– Та женщина, реальная красотка, в ужасно сексуальном бикини, выпрыгивает на мотоцикле из грузового самолета. Короче говоря, она крутится и делает всякие там пируэты, потом раскрывает парашют, но вот только мотоцикл запутывается в парусине, запасной парашют лишь добавляет проблем, и она уже ничего не может сделать. Ты видишь, как ее уносит, и думаешь: нет, она выберется, – я хочу сказать, это же телевидение. Она секунд двадцать так кувыркалась, а потом – бах! – треснулась о землю, и ее голова раскололась, как переспелый арбуз, а руки и ноги разлетелись во все стороны… Черт, это было круто!
– Дэвид, достаточно! – Терри сердито таращится на продюсера. – Значит, вы именно такое влияние хотите оказать на американскую молодежь?
– Миссис Тейлор, несчастных случаев избежать невозможно. И да, инцидент был крайне неприятным, но в том-то и состоит смысл шоу «Сорвиголовы» – в экстремальных трюках… Настоящее реалити-телевидение, а смерть – ведь тоже часть нашей реальности. Именно это в основном и интригует зрителей.
– Интригует? Звучит отвратительно.
– Возможно, но чем наше шоу хуже тупых сериалов, начиненных сексуальным подтекстом? Или вы предпочитаете новую волну криминальных драм?
