– Тогда поднимаемся на самый верх, – согласился Стае, – а если нам удастся все наладить, то вниз мы сможем спуститься на лифте.
– Понял. Ну, поехали! – пилот щелкнул нескольким тумблерами и взялся за штурвал.
Мотор загудел громче, машина чуть качнулась и оторвалась от земли, начав плавно подниматься вертикально вверх. Мимо заскользил зеркальный фасад «Айсберга», холодно и невозмутимо поблескивающий в бледном свете хмурого осеннего дня. Сейчас здание выглядело совершенно обыденно, в отличие от жуткой антрацитовой черноты, что окутывала его ночью. Ни ярко освещенных офисов, ни рекламных проекций, ни декоративной подсветки. Отдельные мелькавшие в окнах искорки только подчеркивали и оттеняли его холод и безжизненность.
Интересно, хоть кто-нибудь обратил внимание на необычный вид главной городской доминанты, превратившейся из сверкающей хрустальной скалы в кусок угля? Стае сегодня не успел ознакомиться с новостными выпусками, но, судя по отсутствию толп журналистов перед подъездом, проблемы с энергоснабжением «Айсберга» никого особо не взволновали. Возможно, так оно и к лучшему. Только досужих охотников на сенсации им тут не хватало!
Даже на вертолете подъем на верхние этажи занимал весьма существенное время. Что уж говорить о том, чтобы проделать этот путь пешком. Не удивительно, что отлученные от всех благ жильцы тянули до последнего, прежде чем решиться на спуск вниз по темным пожарным лестницам, ежесекундно рискуя оступиться и свернуть себе шею. И чем выше они обитали, тем дольше терпели, прежде чем решиться на такой шаг. Антон сказал, что пока здание покидали только постояльцы гостиницы, занимавшей нижние уровни. С этажей выше пятидесятого, «рубинового» уровня, беженцы пока не появлялись.
Стае провожал взглядом проплывавшие за окном нескончаемые уступы, проемы и крытые переходы, соединявшие соседние секции. У него никогда ранее не было возможности рассмотреть «Айсберг» с такого ракурса, и быть может только сейчас он смог в полной мене прочувствовать все величие, всю грандиозность циклопического сооружения.
Пробившись через пелену низкой облачности, вертолет вырвался к самой вершине здания, ярко освещенной солнцем.
– Ну вот, мы почти на месте, – объявил пилот, закладывая плавный вираж над пятачком вертолетной площадки, – садимся?
– Да, разумеется! – с облегчением отозвался Стае, наклонившись в проход. Привычный подъем на лифте представлялся ему куда более комфортным и безопасным…
Все табло на приборной панели в кабине вдруг дружно погасли, двигатель вертолета закашлялся, теряя обороты, и машину резко поволокло вбок.
– Держитесь! – крикнул пилот, лихорадочно дергая за тумблеры и рычаги, – управление отказало… попробую на резервной системе…
Он вцепился руками в штурвал и навалился на него, словно на руль угодившего в шторм баркаса. Неуправляемо вращающийся вертолет снова нырнул в облака, устремившись к земле с все возрастающей скоростью.
С каким-то отстраненным оцепенением Стае смотрел, как за окном головокружительной каруселью мелькают, сменяя друг друга, проносящиеся мимо зеркальные стены «Айсберга» и виды подернутого дымкой города. Происходящее воспринималось как дурной сон, как нечто, наблюдаемое со стороны. Это не могло быть реальным!
Двигатель завыл на более высокой ноте, и вращение начало постепенно замедляться, хотя машина все еще продолжала нестись к земле.
– Давай же, давай! Тяни, родимая! – умоляюще воскликнул пилот, сражаясь с взбесившейся техникой.
Вертолет затрясло, как в припадке, выбрасывая из кресел тех пассажиров, что не потрудились пристегнуться. По салону полетели сумки, каски и прочие личные вещи, добавив картине фантасмагоричности.
Тем не менее, словно вняв мольбам пилота, скорость падения начала снижаться, предоставляя возможность хотя бы выбрать место, где разбиться.
– Вон там! – крикнул Давид, ткнув пальцем в окно, – лужайка перед больницей!
– Вижу, вижу! – прокряхтел пилот, – дотянуть бы…
Вихляя из стороны в сторону и выписывая в воздухе пьяные зигзаги, вертолет спикировал на зеленый пятачок, едва не зацепив верхушки деревьев. В самый последний момент он все же умудрился затормозить, буквально на секунду зависнув почти неподвижно, а потом грузно плюхнулся на газон. Вращающиеся лопасти хлестнули по розовым кустам, взметнув фонтан измельченной зелени, машина еще раз качнулась и, наконец, встала на опоры.
Несколько секунд, пока стихал вой мотора, никто не шевелился, осторожно осмысливая случившееся. Понимание того, что все они только что находились на волосок от гибели, и спаслись только каким-то невероятным чудом, пришло не сразу. Для полного осознания подобных вещей требуется время, и немалое.
– Нам крупно повезло, что в этой машине есть резервная гидравлическая система управления. За что я ее и люблю, – пилот с явным трудом разжал пальцы и отпустил штурвал, – в современных моделях от нее отказались, и сейчас нас уже собирали бы в черные пакетики.
– Извини, что ворчал на тебя, – Давид, извиняясь, провел рукой по стене, – спасибо, малышка!
– Надо бы доложить, – двигаясь медленно, как сомнамбула, пилот вытащил из кармана телефон и уставился на него, – черт! Сдох, что ли!? Эй, кто-нибудь, позвоните в Управление, надо же отчитаться об инциденте.
Стае достал свой, но быстро выяснил, что и его коммуникатор не подает никаких признаков жизни. В его взвинченном до предела мозгу вспыхнула ужасная догадка, мгновенное озарение, предельно ярко высветившее весь чудовищный масштаб разворачивающейся катастрофы.
– …!!! – выругался он, с некоторым удивлением катая на языке давно позабытые ругательства, – …, …!!! …!
– Что такое? – обернулся к нему Давид.
– Похоже, все обстоит гораздо хуже, чем мы думали!
– Почему?
– Телефоны.
– Что?
– Проверьте свои телефоны!
Быстрый осмотр показал, что у всех, кто находился в вертолете, коммуникаторы также оказались мертвы.
* * *
Рано или поздно это должно было случиться, и вот момент настал.
У нас закончилась вода.
В доме еще оставались различные жидкости – рассол в банке с маринованными огурцами, винный шкаф, несколько бутылок коньяка, но ничто из перечисленного не позволяло утолить жажду. Остатки сока мы допили за обедом. М-да, не стоило увлекаться яичницей, после нее всегда только сильней пить хочется.
Все попытки выкинуть из головы мысли о воде приводили к обратному результату, заставляя думать о ней непрерывно. Чтобы хоть как-то отвлечься, мы с Кирой еще разок сходили на разведку в холл, но там все оставалось по-прежнему. Свет отсутствовал, лифты не работали, а вид банок с газировкой и пакетов с соком за стеклом отключенного торгового автомата не вызывал ничего, кроме раздражения.
– А почему бы нам не прогуляться до магазина? – подкинула идею Кира, – тридцать этажей туда-сюда – неплохая разминка для ног, по-моему.
