Полет на этот раз напоминал черную дыру. Лола отвечала на вопросы, улыбалась и… чувствовала себя пленницей собственной жизни. Время текло, меняя направление. Час, потом два отделяли ее от Бертрана. И приближали к Франку. В небе все остальное не имело значения, а теперь она шла к выходу, искала глазами мужа и могла думать об одном: начался очередной обратный отсчет. Я беременна.
Они встретились взглядами, синхронно улыбнулись, и молодая женщина снова почувствовала себя Лолой Милан.
– Ты взял отгул? – спросила она.
– Сегодня воскресенье, детка! Прекрасный, восхитительный день!
Франк поцеловал Лолу, она отстранилась, посмотрела мужу в глаза и все поняла.
– Я согласился.
Они застыли посреди зала прилетов аэропорта Руасси, мимо проходили тысячи людей, вокруг стоял немолчный гул голосов, но Лола словно бы оказалась в безвоздушном пространстве. Повышение Франка означало неминуемый переезд во Франкфурт.
Четыре месяца назад он вернулся с работы раньше, и вид у него был сияющий. Его проект «солнечной стены»
[22] будет претворен в жизнь, но, возможно…
– Да нет – наверняка! – в штаб-квартире Bayercom.
– То есть?
– Во Франкфурте, твоем любимом немецком городе.
Лола присела на низкий серо-перламутровый журнальный столик.
– И ты вот так запросто решил, что мы переедем?
– Я не могу отказаться от своей мечты, такой шанс выпадает только раз, дорогая. Да, наша жизнь изменится, но упускать возможность нельзя.
Франк присел на корточки рядом с женой.
– Ты понимаешь?
– А как же я?
– Некоторые твои коллеги живут в Женеве. И в Ницце, а она дальше от Руасси, чем Франкфурт.
– Не забыл, что бывают очень ранние рейсы? Иногда я прилетаю ночью. Случаются задержки и опоздания…
Лола замолчала – было ясно, что у Франка уже есть решение.
– Будешь ночевать у матери, оставим там машину.
Голос, глаза, жесты мужа молили: «Не говори нет!»
– Это всего на три года…
На лице Лолы отразилось неприкрытое сомнение.
– Правда-правда, детка, контракт с пролонгацией срока действия, а не бессрочный.
– А как же наш дом? Мы только что переехали, столько труда вложили…
– Сдадим. У меня будет служебное жилье, служебная машина и такая прибавка к зарплате, что ты сможешь уйти с работы, если…
Лола задохнулась от негодования.
– Ты думаешь, что говоришь? Я никогда – слышишь, никогда! – не собиралась сидеть дома. Я, как и ты, люблю свою работу, сколько бы мерзостей ни изрыгала о бортпроводницах твоя бабка!
– А если ты быстро забеременеешь? Мы ведь хотели двух детей-погодков, чтобы не росли в одиночестве и не скучали, как я когда-то.
– Я пока не жду ребенка.
– Но мы стараемся, родная, разве нет?
Лола промолчала, и Франк продолжил, воспламеняясь все сильнее:
– Девять месяцев плюс год декретного отпуска, перерыв, второй «заход»… Три с половиной года семейной жизни, о которой мы мечтали. – Он улыбнулся и выдал еще одно «рационализаторское» предложение: – Можно перейти на полставки и летать только на дальние расстояния.
– А что, если я останусь во Франции и ты будешь приезжать на уик-энды? Многие так живут.
Они «прощупывали» друг друга, как соперники на ринге. Лола предложила вариант, который явно не приходил Франку в голову.
– Ты часто работаешь по субботам и воскресеньям, а я не хочу жить без тебя, Лола, так что это неприемлемо.
Франк взял руки жены в свои, и она почему-то сказала – ни к селу ни к городу:
– Говорят, в Германии нет яслей…
– Мы найдем решение, обещаю.
– Неужели? И какое? Попросим твою бабушку понянчиться с малышом?
– Обожаю тебя! – рассмеялся Франк.
– Предупреждаю: моя мама тебя возненавидит.
– Ты будешь проводить со своими гораздо больше времени, чем оставаясь в Сен-Тибо-де-Винь.
– Между двумя «прибавлениями» семейства?
– До или после, как сама решишь, Лола. – Франк посмотрел жене в глаза и добавил самым проникновенным тоном, на какой был способен:
– Я хочу занять этот пост. Во что бы то ни стало.
Любой ценой.
Тогда разговор на том и закончился. Потому что Лола внезапно вспомнила руки Бертрана и сдалась: «Ладно…»
– Ты уже очень хорошо говоришь по-немецки.
– Спасибо прабабушке-голландке!
– Люблю тебя, родная.
Они вернулись к неприятной теме… Лолу затошнило, она прикрыла рот ладонью. Где-то там, из самого центра огромного пространства, Бертран смотрел на нее, как этим утром, и прошлой ночью, и в парке Бют-Шомон. Франк снова обнял жену и повторил срывающимся от счастья голосом:
– У меня будет работа мечты, и мы родим ребенка.
Тошнота прошла. Бертран не испарился.
– Когда? – спросила Лола.
– Сейчас я буду проводить во Франкфурте два дня в неделю, а 1 сентября начнется работа на постоянной основе.
Лола отстранилась.
– Ты знал.
– Нет. В последние дни все завертелось со страшной скоростью. Мой сменщик освободился раньше, чем предполагал. Когда он сообщил, ты была в Москве. Я решил, что ты уже легла спать, и не стал тревожить, а сегодня утром был в таком восторге от твоей великой новости, что и думать забыл о работе.
Лола взялась за ручку чемодана. Сегодня утром… Вчера… Франк отобрал у нее багаж.
– Мне придется на несколько дней урезать отпуск, но ты ведь будешь в Олероне, с Наташей и остальными. Я…
Она подняла глаза, и Франк заткнулся. Нет, повторил, как попугай:
– Это мой шанс. А ты беременна. Идеально точное планирование! О лучшем я и не мечтал.
Лола сделала шаг, другой, Франк положил руку ей на плечо, и вот они уже на стоянке, у ее машины. Она открыла сумочку, достала ключи, протянула их Франку. Он положил чемодан в багажник и сказал, что во второй половине дня они могут нанести виртуальный визит в квартиру.
– Ты уже посмотрел?
– Огромная. Лучшая из возможных.
– А самим выбирать не положено?
Франк пропустил вопрос мимо ушей, и Лола поняла, что муж сделал выбор. Как и она, когда решила позвонить Бертрану, а потом бросилась в его объятия.
