Андре Турен работал во многих департаментах, но телевизионная реклама была ему не по карману. И все-таки Лола запомнила логотип из вечернего репортажа, в котором мать Бертрана ответила лысому журналисту: «Мой сын мужественно продолжает работать, спасибо…» Она улыбалась, но выглядела неприступной стеной. Лола тогда подумала, что у Бертрана ее глаза, а вот план слишком крупный, и улицу не опознать. Она видела и не замечала желтый щит в форме ромба «Исключительное право Андре Турена», прикрепленный к выкрашенным в голубой цвет деревянным воротам. Сегодня картинка всплыла в памяти совершенно четко, но не ушел ли поезд?
Возможно, дом еще не продан.
Она метнулась к компьютеру. Какого числа показывали этот репортаж? Она не могла вспомнить и проверила, одну за другой, все фотографии принадлежащих агентству домов. Сколько их? Да какая разница? Реальной жизни чихать на вероятности и статистику, она оперирует фактами. Реальная жизнь продемонстрировала ей табличку «Продано» на снимке дома в Рив-сюр-Марн. Того самого – с голубыми ставнями и деревянными воротами из гладких досок того же цвета.
В реальной жизни хватило телефонного звонка одного профессионала другому.
Молодая женщина узнала название улицы и номер дома (и умолять не пришлось!), ввела данные в свой навигатор, в 17.03 закрыла агентство, села в машину, включила на полную громкость музыку и стартовала. Съехала с А-4 и оказалась на улицах Рив-сюр-Марн. Эми Уайнхаус пела «Back to Black»
[66], сердце Лолы было в огне. Она остановилась под знаком «Стоп» на углу улиц Гастон-Луи-Буржуа и От. 26 мая. Голубые ворота – справа. Дом Бертрана – напротив, в пятидесяти метрах. В пустом небе ни облачка, только распахивающий его надвое самолет. Некому доверить послание.
Увидеть Бертрана… Сейчас…
Гигантская тень стояла перед капотом ее машины, улыбалась, скрестив руки, напоминала: «Твоя открытка не вернулась, а он не позвонил……….» Лола научилась жить с прошлым, включавшим отсутствие Бертрана, но представлять себе будущее не хотела категорически. Как не желала даже на мгновение допустить мысль, что этого человека снова могут похитить. Я сразу умру…
Лола сдала назад, развернулась и на скорости 157 км/ч полетела по автостраде на Реймс, припарковалась у дома Жеральдины и побежала к детям. Скорее, скорее, обнять их, прижать к себе. Все атомы, все частицы, все ее тело вопило, что не вынесет расставания. Сердце подсказывало, что придется умерить свои запросы по части чувств. Эльза села перед ней по-турецки. Она не улыбается, не опускает глаз, ничего не говорит, но знает. Лола чувствовала: Эльза знает все.
10
Она больше не могла выносить подобные дни. Отказывалась от апельсинов, которые сестра клала перед ней на стол. Этим утром не сдержалась и крикнула:
– Прекрати, Эльза!
– Она делает, что может.
– Открытка оказалось неудачной идеей, мама!
– Очень жаль…
«Нужно отменить завтрашний полет в Нью-Йорк», – подумала Жеральдина, не зная, как сказать об этом дочери. В результате сообщила о своем решении так неуклюже, что Лола разъярилась.
– Полетишь как миленькая! Не хватало только, чтобы и ты опустила руки!
Они обменялись короткими напряженными взглядами.
– И не проси дядю, чтобы звонил мне каждый день. Он говорит одни глупости.
– Что да, то да!
Эльза поставила перед матерью и сестрой по стакану апельсинового сока, принесла два стаканчика для Ленни и Марии, потом еще один, последний – «это папе». Жеральдина и Лола переглянулись, Эльза наклонилась к отцовскому стулу. «Меренга из черного шоколада с двумя щепотками красного перца». Она исчезла, а Жеральдина поднялась, проверила, все ли ингредиенты наличествуют, и вернулась за стол.
– Хочу быть пятидесятилетней дамой, – мечтательным тоном произнесла Лола.
– Почему?
– Ты выглядишь лучше меня.
На борту самолета Жеральдина написала, удалила, восстановила, перечитала, исправила, пере-пере-переанализировала сообщение, отправила его и выключила ноутбук. Точная мысль звучала так: «Я чувствую себя лучше, чем ты, потому что обрела Бенуа», но момент делиться этой истиной был явно не самый удачный. «Спасибо, дорогая!» она заменила на «Это предсмертное цветение», а в итоге Лола прочла напутствие: «Не жди, будь счастлива».
Она не стала отвечать. Что значит быть счастливой? Кто счастлив, Наташа и Тео? Диана и ее муж, Ева и Луи? Они смотрят на меня, и я читаю в их глазах вопрос: «Как она могла бросить Франка?» А я не произношу имя Бертрана вслух, потому что боюсь разрыдаться.
Возможно, никакого счастья нет, а, папа?
11
Бертран не летел в самолете, который разделил небо над Лолой надвое. 26 мая он вернулся на улицу От среди ночи, чтобы никто не увидел. Опасался вопросов, взглядов и – главное – «не хочу праздновать, ну пожалуйста!». Родители поняли. «Тем более что работы у меня выше головы». Его ждали письма, рассортированные и разложенные по стопкам, но среди них не было ни одного из Германии. Бертран не стал их вскрывать. Провел ночь, лежа на постели и разглядывая потолок. Слушал голоса своего дома, находил старые пятна на прежних местах, на оконной раме и белом паркете. Встал. Разобрал одежду и бумаги, внимательно все просмотрев. Заснул, когда начало светать, спал до полудня, потом закрылся в своем логове, где составил и десять раз переписал письмо с просьбой найти новый адрес Лолы Милан. Кому его адресовать? Как обосновать просьбу? Сохранят ли они конфиденциальность или поставят в известность Франка Милана? Бертран сохранил письмо в «Черновиках», когда подал голос телефон. Макс Делорм хотел встретиться – немедленно, Бертран согласился, и он приехал.
Издатель выполнил все указания (советы, конечно же советы!) Дафны, ни разу не произнес слов «плен», «заложник», «жажда», «голод», «страх»…
Дело было не в женских уловках. Макс попал под обаяние работ Бертрана. В них что-то было. Что-то очень серьезное.
– Нужно тебя издать, и я счастлив, что нашел наконец деньги. GEO готов сотрудничать.
– Хочу, чтобы Дафна получила свой процент.
– Сколько?
– Решите без меня.
Макс не стал спорить. Фотографии говорили сами за себя. Бертран наблюдал за реакцией издателя, видел на его лице волнение, удивление, задумчивость. Показал снимок на обложку. «Утверждено». Протянул Максу другой. Рука крупным планом с бокалом мутной воды. Делорм вопросительно поднял брови.
– Она сделана в конце 2009 года. Вода из колодца в Димоке, штат Пенсильвания. Воду использовали для гидроразрыва пластов при добыче сланцевого газа. С тех пор животные там лысеют, так что лучше эту воду не пить и даже не использовать для мытья.
