– Сейчас это закончится! – прокричал Рембо, перекрывая грохот воды. – Как только полностью покроется нижняя часть кабины.
И действительно – как только уровень воды достиг полуметра, струя ослабела. Теперь она поступала в батисферу быстро, но равномерно.
Оскар почувствовал, как вверх по ногам ползет холод, и начал переминаться с ноги на ногу, как и советовал Рембо. Уши то и дело закладывало, и чтобы избавиться от неприятного ощущения, приходилось делать глотательные движения.
Когда вода дошла до пояса, Рембо скомандовал:
– А теперь быстро наденьте шлемы. Если возникнут трудности – подайте знак, и я помогу. Как только справитесь, Океания подсоединит к баллону дыхательные шланги.
Оскар поднял над головой латунный шар с иллюминатором впереди, нахлобучил его на себя и защелкнул металлические зажимы. Внутри оказалось холодно и влажно. Единственное, что он мог теперь слышать, был звук его собственного дыхания.
Смотровое стекло сразу же запотело. Крошечные капельки воды сбегали по его внутренней стороне, но он понадеялся, что они исчезнут, как только подключат кислород, иначе все вокруг будет видеться ему как в тумане.
Океания тем временем прикрутила штуцер шланга к его шлему. Оскар несколько раз глубоко вдохнул, однако ничего не изменилось. И лишь когда Рембо открыл вентиль баллона, внутри шлема словно повеяло свежим ветром. Послышалось негромкое шипение, и газовая смесь под давлением заполнила шлем Оскара. Туман на смотровом стекле исчез. Инженер вопросительно взглянул на юношу, и тот показал знаком: все в порядке.
Вода в батисфере уже достигала шеи. Еще немного, и кабина заполнится. Холод пронизывал до костей, и Оскар слышал, как у него стучат зубы. Хотелось верить, что это пройдет, но временами казалось, что без движения он не сможет выдержать и минуты.
Словно прочитав его мысли, Рембо потянул за какой-то рычаг. Раздался негромкий щелчок, и в оболочке «Наутилуса» возникла щель, словно опоясывающая переднее панорамное окно. Щель оканчивалась на уровне пола мощными шарнирами, рычаги которых крепились к оболочке болтами. Таким образом часть передней стенки батисферы – довольно толстая стальная плита, – выдвигалась вперед и откидывалась, образуя нечто вроде подъемного моста средневекового замка.
Мощный луч фонаря, который несла Океания, осветил илистое дно. Несколько мелких рыбешек метнулись прочь. Среди камней ползали крабы, окрашенные в цвет песка и ила, и заметить их можно было только тогда, когда эти ракообразные двигались.
Гумбольдт подал знак, и все четверо покинули «Наутилус» и устремились в неизвестность.
35
Еще один страшный толчок сотряс корпус «Калипсо». Рубка, расположенная у дна, заходила ходуном. Послышались сдавленные крики. Шарлотте чудом удалось удержаться и не удариться об острое ребро проходившего через рубку шпангоута. Ощупью она отыскала в темноте Вилму и прижала к себе, когда следующий удар встряхнул весь корабль до основания. Кто-то из матросов покатился по палубному настилу и с грохотом врезался в переборку, где и остался лежать, испуская стоны. Со всех сторон в темноте неслись проклятья.
– Что опять происходит? – Шарлотта старалась удержать Вилму. Киви панически пищала и вырывалась из рук.
– Кажется, мы на дне! – с трудом проговорила Элиза.
Шарлотта уперлась в выступ в стене и переместилась поближе к иллюминатору. Сначала она ничего не могла разобрать, потому что от удара судна о дно взвились клубы иловой мути, но спустя некоторое время мутная пелена осела. Шарлотта приникла к стеклу. Перед ней лежала однообразная равнина, изрезанная скалами, долинами и подводными оврагами. Горизонт казался покосившимся, но это было связано с тем, что «Калипсо» лежала на правом борту. Вдали брезжил слабый свет, а тусклые блики все еще не погасших палубных фонарей выхватывали из мрака ближайшие скалы. Их изломы и выступы походили на головы ужасных мифических чудовищ, насмешливо уставившихся на затонувший корабль. Монстр, затащивший их в эту мрачную подводную могилу, исчез, предоставив их самим себе.
Они находились в заточении на Бог знает каком расстоянии от поверхности моря. И только чудо могло их спасти, но на это не приходилось надеяться. Разве что…
Девушка не успела додумать до конца эту мысль: вдали показался колеблющийся свет. Поднимаясь и опускаясь, он постепенно приближался. Все, кто находился в рубке, тоже заметили его. Те, кому хватило сил подняться, приникли к иллюминаторам.
Но вовне был не только свет. На бархатном фоне глубинной тьмы постепенно начала вырисовываться громадная зловещая фигура – некое уродливое подобие человека, сжимающего в руке фонарь. В высоту нетвердо ступавший по дну и пошатывавшийся, как подвыпивший моряк, гигант достигал пятнадцати метров; рядом с ним обломки кораблей, которые усеивали окрестности, казались уличным мусором. Он пересекал котловину, круша ногами скалы, словно это были раковины виноградных улиток.
– Что это, черт возьми, такое? – пробормотал Клеман, едва сдерживая готовый вырваться вопль ужаса.
– Это машина, – прошептала прямо в ухо девушке Элиза. – Механическое подобие человека.
– Робот – такой же, как Герон, – отозвалась Шарлотта. – Помнишь, на Эйфелевой башне, у Тесла?
Элиза кивнула.
– Только этот в сотню раз больше. Смотри, он направляется к нам!
Так оно и было. Своей валкой походкой робот мало-помалу приближался к «Калипсо». Из его головы вырывались струи пара, тут же превращающиеся в гроздья пузырей, а от шагов ощутимо сотрясалась донная почва.
Через несколько мгновений он был рядом. Чудовищные ножищи протопали прямо перед иллюминаторами рубки, и Шарлотта услышала, как двое-трое матросов начали молиться. Что стало с этими жесткими и грубыми парнями, просоленными морем, которые постоянно донимали ее своими насмешками во время экспедиции! Они превратились в кучку жалких трусов.
Только Элиза продолжала сохранять самообладание. Шарлотта заметила, как вспыхнули глаза женщины.
– Я же говорила тебе, что существует некая цель, – горячо прошептала она. Я больше чем уверена, что все мы будем спасены!
Едва Элиза произнесла эти слова, как механический человек наклонился, протянул свои огромные руки и вцепился в корпус корабля. Раздался ужасный скрежет, звон металла, и новый толчок сотряс несчастное судно. «Калипсо» при этом на несколько метров оторвался ото дна, а палубный настил рубки заходил под ногами, как при землетрясении. Шарлотта втиснулась между бортом и стальной балкой, чтобы снова не упасть, и при этом ухитрялась держать еще и сумку с Вилмой.
Подняв «Калипсо», робот протащил корабль несколько десятков метров и снова опустил на дно. Корпус судна при этом скрипел и стонал, грозя разойтись по швам. Теперь и Шарлотте оставалось только молиться, чтобы он выдержал чудовищные нагрузки, иначе – конец всему.
Затем все повторилось в том же порядке. Стальной человек тащил их вместе с кораблем сквозь мрак, все глубже и глубже погружаясь в обширную расселину.
