— Папа! Возьми трубку! Он за мной гонится! Он все знает!
Она была уже на детской площадке; дальше виднелась улица. Но тут перед ней как из-под земли возник Крюков и сбил ее с ног. Поднял, жестко сказал:
— Наручники надеть тебе, дура?
Она покачала головой. Тогда он поднял ее и потащил назад, к подъезду.
…Барковский не терял времени, пока капитан бегал за его девушкой. Только он не стал пользоваться телефоном. Вместо этого он поспешил к компьютеру и включил заставку «Спарты»…
…В кабинете информатики шел обыкновенный урок. Игнат Лапиков, как обычно, сидел в своей каморке за стеклом и просматривал материалы с камеры наблюдения — искал то, что просил Крюков. Нашел, собрал в папку.
А за стеклом сидел одиннадцатый класс — правда, в неполном составе. Не было не только Барковского и Шориной, но еще и Белодедовой. Каждый делал, что хотел. Юров решал тест по математике, Марат сидел, уставившись в черный экран, остальные резались в «Спарту», но как-то вяло, без энтузиазма. Суворова тихо шепнула Мелковой:
— А куда Натаха-то смылась?
— А фиг ее знает. Вроде за ней мать заехала.
— Маратик-то наш черный совсем, — констатировала Кристина.
— Может, это из-за болезни? Плохо ему?
— Ты чё, дура? Нет у него никакой болезни. Он для Натахи старался.
— А Натаха что, больная? Ты откуда знаешь?
— Барк сказал, — поведала Кристина. — Он их сразу вычислил. Я было у родаков денег для Марата попросить собиралась. Решила с Барком посоветоваться. Тут он и сказал: не суйся, пусть сам решает.
Тут экран Марата вдруг осветился, на нем появилась надпись: «Мама все решила. Едем в аэропорт. Через два часа вылет. Хочу тебя увидеть».
Марат вскочил, схватил сумку:
— Игнат Антонович, мне уйти надо!
И выскочил из класса, не дожидаясь ответа.
Остальные только переглянулись, кое-кто пожал плечами. Прошло несколько минут. Неожиданно на экранах у Довженко и Худякова появилась одна и та же надпись. Они прочитали, переглянулись.
— Ты тоже это видишь? — спросил Довженко.
— Вижу, — ответил Худяков.
Взглянул на Лапикова, сидящего у себя в преподавательской, и вдруг громко воскликнул, как кричал накануне:
— Спарта, алале!
И все, кроме Юрова, вскочили и кинулись туда, за перегородку…
Крюков затащил Шорину в квартиру, усадил на стул на кухне, приказал: «Сидеть!» После чего достал из кармана флакончик, бросил в рот пару таблеток, запил водой.
— Вы пожалеете… Вы сильно пожалеете… — заявила Шорина.
— На папу намекаешь? — спросил участковый.
Ирина покачала головой:
— Папа далеко. А Миша рядом…
— Точно! — воскликнул Крюков. — Барковский! «Напарник»!
После чего и сам Барковский решил подать голос:
— Что вы на нее набросились?
— Заткнись и сядь! — скомандовал ему Крюков.
Барковский покрутил головой, но сел. Спросил:
— Так в чем нас обвиняют?
— Заткнись, я сказал, — повторил капитан. — Итак, пятого апреля около шести утра погибла Алина Русанова. Незадолго до смерти у нее был половой контакт. А когда ее сбил мусоровоз, она была не одна. С ней была какая-то девочка. С кем был контакт и что за девочка?
Барковский пожал плечами:
— При чем тут мы?
Крюков достал блокнот, открыл страницу, исчерченную схемами.
— Шесть утра, брат. Что может делать одиннадцатиклассница в шесть утра у каких-то гаражей между двумя кварталами? Есть мысли? Показываю: в одном квартале живешь ты, а в другом ее дом.
И он показал две точки на схеме.
— Если идти коротким путем, напрямик, то эта чертова эстакада как раз по дороге! Ни на что не наводит?
Барковский продолжал изображать непонимание, а Шорина сидела чуть жива…
…Лапиков заканчивал обработку файлов с камеры слежения, когда в каморку вошли Довженко и Худяков, а следом — три девчонки.
— Вам что здесь? — спросил учитель.
— Удаляй видео! — угрожающе потребовал Довженко.
— Вон отсюда! — закричал Лапиков.
— Удаляй! — поддержал товарища Худяков.
Игнат Антонович попытался встать, но Довженко схватил его за плечи.
— Руки прочь! — потребовал Лапиков. — Я ваш учитель!
— В тюрьму пойдешь, учитель! — напомнила Мелкова.
Лапиков затравленно переводил взгляд с одного врага на другого. А сам в это время ногой незаметно так развернул системный блок, чтобы не было видно вставленную в него флешку.
— Да вы просто бандиты! — заявил он.
— Удаляй видео, урод! — повторил Довженко.
И тут преподаватель информатики согласился:
— Ладно.
И набрал на клавиатуре несколько команд.
— Щас проверим, — сказал Худяков.
Он кликнул мышкой, и экран отобразил удаление выделенных файлов. Правда, Худяков не знал, что они удаляются только с жесткого диска, но не с флешки.
— Молодец, учитель! — похвалил он.
В квартире Барковского продолжался разбор гибели Алины Русановой.
— Предположим, в ту ночь Алина была именно здесь и именно с тобой, — капитан показал на Барковского, — у нее был секс. Тогда перед школой она должна была зайти домой переодеться, взять вещи, ведь она отличница и дочка директора. Поэтому она уходит очень рано. Но другая девочка — например, ты… — он обернулся к Шориной, — видит ее выходящей из подъезда или встречает на лестнице. Потому что тебе ведь тоже не спится…
— С чего вы взяли? — возразила Шорина. — Я была дома.
— До полуночи. Я с твоей мамой говорил. Вы поссорились тем вечером, и ты ушла из дома. Идти тебе было особенно некуда, и ты, пошлявшись немного, направилась к дому единственного человека, который тебе близок, который тебя защитил — вот его. — И он показал на Барковского. — Возможно, думала ты, он тебя приютит. Но в этот момент от него вышла Алина. Губы распухшие от поцелуев, улыбочка… И вообще… Ей хорошо, она своего добилась. А тебе плохо. И от ее счастливой физиономии тебе еще хуже…
Лицо Шориной было белей бумаги, она готова была упасть в обморок. И Барковский попробовал встать на ее защиту.
— Хватит! — потребовал он.
— Сказал, заткнись.
— С какой стати? Вы в моем доме!
— Дом не твой, — возразил капитан. — Это квартира Сотникова, так что ты тут на таких же правах, как и я.
Теперь на защиту любимого встала Шорина:
