— Вам все можно, вы же у меня золотой класс, — отозвалась учительница, и Галимов вышел.
— Так вот, — продолжила Марина Ивановна, — в литературе живо обсуждается тема сверхчеловека. Или, если сформулировать это иначе — массовое развитие сверхспособностей у человека будущего. Хотелось бы выслушать ваши предположения насчет этого с биологической, а возможно, и с физиологической точки зрения.
Юров поднял руку:
— Можно?
— Давай, Юров, может, поправишь картинку в аттестате, — кивнула Марина Ивановна.
Юров вышел к доске, обвел глазами класс и начал:
— Я думаю, человек будущего будет слабаком. Все эти сверхспособности, типа телепатии, экстрасенсорики… Ну, будут больше места занимать, значит, башка будет больше. А физических нагрузок вообще не останется. Народ вообще от компьютеров отходить не будет, разжиреет. Может, пальцы на руках отрастут, чтобы на «клаве» было бацать удобней. Всем чипы станут вживлять при рождении и указывать им, что делать. Поэтому, я так думаю, люди будут на головастиков похожи, или на этих… сперматозоидов.
В классе послышались смешки, и Юров немедленно на них отреагировал:
— А чего вы ржете? Сами скоро такими станете со своей «Спартой». Да уже стали…
— Ты о чем сейчас, Юров? — удивилась Марина Ивановна.
И тут в дискуссию решил вмешаться Барковский.
— Это он про нас, Марина Ивановна. Мы — слабаки, да, Макс? А ты сильный, честный и смелый.
Однако Юров не принял вызова; он опустил глаза и покачал головой.
— Можно не превращать урок в балаган? — раздраженно спросила учительница. — Вернемся к теме урока…
Однако Барковский еще не закончил.
— А мы по теме! — заявил он. — Юров, ты говоришь не то, что думаешь. Посмотри на нас. Да, мы играем, ну и что? Мы — спокойные люди, у нас нет проблем с коммуникацией, мы с любым человеком находим общий язык. И мы, уж прости, умнее своих сверстников! В жизни мы никем не притворяемся! А ты симулируешь. Симулируешь чью-то жизнь.
Марина Ивановна уже совсем перестала понимать, что происходит у нее на уроке.
— Это вас, видимо, Анастасия Николаевна так учила общаться друг с другом? — спросила она.
— Не надо сейчас про Анастасию Николаевну, — попросил Юров. — А ты, Барк, пойми: у нас с тобой разное будущее. И лучше отвали от меня.
— Точно, Барк, отвали, — вмешался в дискуссию Худяков — он решил поддержать лидера класса. — А то он пойдет и нажалуется. Дяденьке милиционеру, например…
Юров жестко взглянул на классного шута и медленно пошел на свое место.
— Не пойду, — бросил по дороге. — У нас так не принято.
— У вас? — осклабился Худяков. — А как принято?
— А вот так, — ответил Юров.
Коротко и сильно ударил Худякова носком ботинка под колено, отчего тот взвыл от боли, свалился на пол.
— Прекратить немедленно! — закричала Марина Ивановна. — Юров, со мной к директору!
И тут неожиданно Барковский произнес:
— Все в порядке, Марина Ивановна! При чем тут директор? Ведь все нормально, Худяков?
Слово лидера — закон, и Худяков, скривившись, пробормотал:
— Нормально…
А тут как раз и звонок прозвенел. Марина Ивановна, у которой все лицо пошло пятнами, скомандовала:
— Задание на доске. Убирайтесь!
Одиннадцатиклассники не заставили себя долго ждать.
А пока в классе шла «дискуссия о сверхчеловеке», у Марата Галимова произошел разговор с капитаном Крюковым. Едва Марат устроился в коридоре на подоконнике и ввел запрос «Работа для старшеклассников», как рядом с ним кто-то остановился. Марат поднял голову, узнал участкового и вздохнул с некоторым облегчением:
— Блин, думал — директриса…
— Биологию косишь? — осведомился Крюков. — Я, когда школу оканчивал, знаешь, от чего больше всего мучился?
Марат не собирался продолжать откровенный разговор с участковым и потому ответил дерзостью:
— От прыщей?
Капитан на дерзость не обратил внимания, ответил серьезно:
— От безденежья. А как раз влюблен был жутко в одну… И не мог ее даже в кафе сводить — не на что было. Не говоря уже о цветах. У тебя с деньгами проблем нет?
— Нет, — ответил Марат, напрягшись. — С чего вы взяли?
— Говорю же — себя вспомнил. А у Барковского деньги откуда?
— Откуда я знаю? — ответил Марат. Разговор нравился ему все меньше.
— Действительно, — кивнул Крюков и предложил:
— Может, поговорим про Анастасию Николаевну, пока урок не кончился?
— Я ничего не помню, — заявил Марат.
— Даже хорошего? — удивился Крюков. — Все говорят, она была супер. И ты ничего о ней не помнишь?
Нет, конечно, кое-что Марат помнил. И он решил, что это «кое-что» можно рассказать. И он рассказал, как их класс устроил своей классной руководительнице праздник в загородной усадьбе, принадлежавшей родителям Суворовой. Пели хором «Happy Birthday To You», преподнесли торт с зажженными свечами. Истомина даже плакала от радости, благодарила всех. Напоследок подошла к Барковскому, сказала: «Я знаю, это ты придумал. Это поступок. Спасибо». И поцеловала в щеку, чем вызвала аплодисменты класса и ревность Алины Русановой, которая была влюблена в Барковского и не слишком это скрывала…
— Да, я видел фото с этого праздника, — кивнул Крюков, когда Марат закончил свой рассказ. — Смелые родители у этой девочки, Суворовой. И часто вы у нее такие «пати» устраиваете?
Этот невинный вопрос почему-то напугал Марата, и он поспешил закруглить разговор.
— Не знаю… Мне пора идти…
— Ладно. Слушай, а кто у Иры Шориной папа? Ты не в курсе?
Час от часу не легче! Нет, разговор точно надо было заканчивать!
— Не знаю, — быстро произнес Марат. — Они с отчимом живут. Можно?
И, не дождавшись ответа, сбежал вниз по лестнице. Тут как раз и звонок с урока прозвенел, и Крюков поспешил к кабинету биологии: ему хотелось задать несколько вопросов Ире Шориной, а также учительнице Марине Ивановне.
Правда, разговор с Шориной у него не получился: девушка заявила, что ей срочно надо в медкабинет. Тогда капитан вошел в кабинет, показал учительнице биологии свое удостоверение и заявил, что у него есть несколько вопросов.
— Что ж, идемте в лаборантскую, — сказала Марина Ивановна. — Мне надо ухаживать за растениями, полить, подкормить. Там и спросите.
Они прошли в комнату позади класса, всю уставленную цветами.
— Так что вы хотите знать? — спросила учительница. — Перемена сейчас короткая, а я хотела бы отдохнуть.
