Корабль, если это действительно был именно он, лишь наполовину закрывал меня от бури, вторая половина моего тела лежала под дождем. Бессильно царапая пальцами грязь, я с трудом, но залез в укрытие.
Там я сжался в оцепенении, почти ничего не соображая. У меня не было ни сил, ни желания двигаться дальше. Фонарик погас, и меня окружила стена темноты, непроницаемая, как монолитные блоки, по которым я только что полз.
– Здесь есть отверстие, – слова Иита звучали в моем сознании, но не вызывали у меня ничего, кроме раздражения. Я закрыл глаза руками и покачал головой, словно таким образом можно было прервать с ним связь. Он призывал меня к действию, а я не собирался подчиняться ему.
– Сюда, здесь есть отверстие, – властно повторил Иит.
Я с трудом огляделся, пытаясь понять, где нахожусь. Нога невыносимо болела, с тех пор, как мы приземлились в этом негостеприимном мире, от меня постоянно требовались такие усилия, что я совершенно выдохся и был даже рад этому.
В самом деле, шевельнулось в моей голове, у меня не было ни минуты покоя, с тех пор как я перестал маяться от безделия на «Вестрисе». Ко всему терзал голод. В контейнере, подвешенном поверх узелка, перекатывались несколько горошин, но они вызывали у меня отвращение. Это была не еда. Еда – это горячий ворштекс величиной с тарелку, целая гора вкуснейшего латтрисового пюре, воздушного, сдобренного отановым маслом и пряностями, омлет из траракских яиц, слегка подслащенный сиропом из почек барочника, это…
– Голодающего сейчас сожрут нюхачи, – отрывисто бросил Иит. – Они больше не нюхают под стеной – они нашли путь в обход.
Секунду тому назад я не мог пошевелиться, но слова Иита, хотел он того или нет, вызвали в моем воображении картину, которая подействовала на меня, как удар бича на ленивое вьючное животное. Я, правда, все равно не смог встать, но со всей возможной скоростью пополз на четвереньках под корабль, туда, где меня ждал Иит.
Я снова попытался зажечь фонарик, но у меня ничего не вышло. Должно быть, он сломался при падении. Но где-то неподалеку сидел Иит и указывал, в каком направлении двигаться. Он нашел не люк, а отверстие в обшивке корабля. Я полез наверх, подтянулся за край пролома и растянулся на наклонном полу тускло освещенного коридора.
Светились растения, подобные тем, что я уже видел в лесу. Оболочка корабля была сделана из сплава, способного противостоять разрушительной силе времени. Но внутренние элементы, сгнив, послужили почвой для растений, которые сперва росли и цвели прямо на них, потом на останках своих предшественников, и, наконец, продукты, накопившиеся в результате круговорота жизни, смерти, разложения и снова жизни заполнили почти весь проем. Они обваливались огромными дурно пахнущими глыбами и осыпали меня пылью, пока я неуклюже пробирался вперед.
Я полз по поверхности, которая раньше, вероятно, была полом или стеной коридора. Она вся заросла растениями, но по мере продвижения вглубь их становилось меньше. Я прислонился к стене и оглянулся назад. Мне потребовалось приложить определенные усилия, чтобы залезть внутрь, а нюхачи отличались гораздо более мощным телосложением. Даже по одному им будет нелегко пролезть в проделанный мной проем. С ножом в руках я сумею защитить вход в мое убежище. Мы спрятались от ветра, и до нас доносился лишь приглушенный шум бури.
Внезапно, я подумал, не сюда ли стремился камень? Что если, обследовав этот разваливающийся остов древнего корабля, я наткнусь на еще одно брошенное машинное отделение с ящиком, полным мертвых камней?
Я посмотрел вниз на мешочек, в котором лежал мой странный проводник. Но тусклое свечение, появившееся, когда мы шли по болоту, теперь пропало. Я вынул камень, но он был таким же тусклым и безжизненным, как и до нашего приключения в космосе.
– Они нюхают вокруг…
Одно из светящихся растений, закрывающих вход в проем, дрогнуло, и я заметил отбрасываемую Иитом тень; он, съежившись, сидел около проема, вытянув шею под совершенно невозможным углом, и всматривался в темноту.
– Они нюхают, но им страшно. Они боятся этого места.
– Может быть, они уйдут, – ответил я. Меня снова, как несколько мгновений тому назад, охватила апатия. Я не был уверен, что смогу поднять нож, даже если один из аборигенов попытается силой проложить себе дорогу.
– Двое уходят… – ответил Иит. – Один остается. Он притаился внизу, неподалеку от входа. Мне кажется, они попытаются осадить нас.
– Ну и пусть… – У меня закрывались глаза. Никогда раньше я не испытывал такой невероятной усталости. Я, вероятно, был одурманен наркотиками и не смог бы сопротивляться, даже если бы знал. Что надо мной уже занесена дубинка убийцы. Силы оставили меня.
Возможно, Иит пытался меня поднять, но у него ничего не вышло. Однако я не спал. Скорее всего, пыльца растений, их раздавленные листья выделяли наркотическое вещество, подействовавшее на меня таким образом. Луч солнца, упавший на глаза, разбудил меня, и я заморгал, ослепленный светом. По крайней мере, не убили во сне, подумал я вяло.
Вокруг валялись кучи грязи, обрушившиеся вниз в тот момент, когда я залезал в пролом. Вырванные с корнем растения начали гнить и издавали сильный запах. Их тусклое мерцание погасло, наступил день. Стараясь избавиться от ужасного запаха гнили, я пополз вперед к свету. Растения, окружавшие зазубренные края проема, зашевелились, и мне навстречу выскочил Иит, настроенный так решительно, словно собирался заслонить меня от опасности своим крошечным тельцем.
– Их много… они ждут… – предупредил он.
– Нюхачи?
– Да. Их много и они все время начеку.
Я, пятясь, отполз подальше от отверстия. Растений здесь было мало, и вскоре я добрался до того места, где они вообще не росли.
– А другие люки или проломы?
– Их два, – быстро ответил Иит. – Один внизу, но ты в него не пролезешь. Его нельзя углубить, потому что он закрыт каменной плитой. Там раньше, наверное, был люк. Второй – на противоположной стороне корабля, но за ним следят нюхачи. Они гораздо разумнее, чем мне сперва показалось.
– Нельзя недооценивать противника. – Это были не мои слова. Когда-то их любил повторять Хайвел Джорн. Правда, как теперь выяснилось, я не слишком часто следовал его советам.
– Не понимаю, что ими движет, – раздраженно сказал Иит. У него пропала вся его самоуверенность, так выводившая меня из себя. Они боятся этого места. Это чувство выражено у них очень сильно. И все же они сидят и терпеливо ждут, пока мы вылезем.
– Очевидно, им доводилось загонять жертву в нору и дожидаться того момента, когда она выберется оттуда. Ты сказал, что в их понимании я представляю собой изрядное количество мяса. Однако на земле полно следов других животных.
– Среди некоторых народов, стоящих на низких ступенях развития, существует поверье, – Иит снова начал меня поучать, – что съесть тело существа, вызывающего суеверный ужас или благоговение, значит усвоить его необычные качества. Они считают тебя именно таким существом.
