Теперь, когда Сторм почувствовал, что его душевная рана может затянуться, пустота и тьма коснулись его сознания. Он отвернулся от картины и глаза его вспыхнули.
— Я оставил эти места, — начал Сторм, с трудом подбирая слова, — когда был ещё ребёнком. Дважды я пытался вернуться, однако эта жизнь уже не принимала меня. Но этот мир навсегда остался в моей душе. Для того, кто это нарисовал это была настоящая жизнь. Даже здесь, далеко за звёздными пропастями, это живёт!
— Не для того, а для той, — мягко поправил Логан.
Сторм сел, оттолкнувшись от подушек. Он даже не почувствовал, как окаменело его лицо. Один-единственный вопрос вертелся у него на языке, но он так и не успел его задать.
Дверь отворилась, и на пороге возник человек с глазами, наполненными голубизной — человек, которого Сторм так долго искал и которого меньше всего хотел сейчас видеть. Бред Квад подошёл к кровати и внимательно посмотрел на землянина. И Сторм почувствовал, что сейчас должно решиться все, и что бы там не творилось в его душе, он должен именно сейчас объясниться и быть готовым принять на себя все последствия.
С почти прежней скоростью движений рука Сторма метнулась к поясу Логана, выхватила нож и положила его на колени, направив лезвие в сторону Бреда Квада.
Голубые глаза колониста все так же спокойно и выжидающе смотрели на землянина. А может, он просто не понял ещё, что это обозначает. Но в это Сторм не верил.
И был прав! Квад все понял и принял вызов. Это стало ясно сразу, как только он заговорил.
— Если между нами сталь, так зачем же ты вытащил меня из лагеря Нитра?
— Это другое дело. Я был обязан тебе жизнью и в ответ спас твою. Ты удержал тогда, в Гроссинге, лезвие, направленное мне в спину. Воины Дине всегда платили свои долги. А теперь между нами другой счёт. Я пришёл от На-Та-Хай. Ты опозорил его семью, и на тебе долг крови.
Бред Квад замер около кровати. Уловив движение Логана, он резко махнул рукой, приказывая ему не вмешиваться.
— Я никогда не проливал крови никого из семьи На-Та-Хай, — медленно, взвешивая каждое слово, сказал он. — И, разумеется, я никогда не позорил его семью.
Сторм похолодел. Ему и в голову не приходило, что когда они наконец встретятся лицом к лицу, Квад попытается отрицать свою вину. Он с первого взгляда, ещё в Гроссинге, понял, что человек это прямой и искренний.
— Нахани, — так же, подчёркнуто обдуманно, сказал Сторм. И уже встревожено добавил: — Или ты не знал даже имени человека, которого убил в Лос-Гатос?
— Лос-Гатос? — выдохнул Бред Квад, наклонясь так, что его голубые глаза оказались на одном уровне с поднятыми ему навстречу глазами Сторма.
— Кто… ты? — произнёс он, с трудом выталкивая из себя слова и не на секунду не отрываясь от глаз Сторма.
— Я Остин Сторм, сын Нахани, внук На-Та-Хай.
Губы Бреда беззвучно шевелились, но слова никак не хотели выходить наружу. И когда он наконец заговорил, голос его прозвучал хрипло и незнакомо.
— Но он сказал нам… сказал Рагуэль, что ты умер… умер от лихорадки. Она… это отравило ей остаток жизни! Она приехала за тобой, а На-Та-Хай показал ей замурованную пещеру… сказал, что ты там похоронен. Это чуть не убило её! — Бред Квад встряхнулся и расправил плечи, почти не обращая внимания на готового напасть Сторма. Он сжал кулак и с искажённым лицом замахнулся на картину, словно на врага, которого нельзя уже ни настичь, ни уничтожить. — Проклятый! Он нарочно мучил её! Как он мог?! Ведь она была ему дочерью!
Сторм заметил, как этот сильный человек борется со своей яростной вспышкой, и как самообладание возвращается к нему. Разжатые пальцы уже не угрожали картине, они коснулись её мягко и, пожалуй, даже нежно.
— И всё же… как он мог решиться на такое? Даже если он был законченным фанатиком? — снова спросил Квад, но уже не гневно, скорее, удивлённо. — А Нахани никто не убивал. Он погиб от укуса змеи. Так что я не совсем понял, о чём ты говоришь. Похоже, тебе наговорили всяких небылиц.
Теперь Бред Квад говорил вполне спокойно. Сторм опустился на свои подушки, чувствуя, как шатается и рушится его мир. Трезвый голос Квада был для него более чем убедителен. Он сердцем чувствовал, что тот говорит правду.
— Нахани работал тогда в Службе Наблюдателей, — начал рассказывать Квад. Он двинул стул к кровати, уселся на него и взглянул на Сторма спокойным ясным взглядом. — В то время я тоже там работал. Мы не раз выполняли задания вместе, да и наша индейская кровь нас сближала. В общем, мы подружились. Тогда уже начинались неприятности с хиксами на окраинных планетах. И вот в одной из таких схваток Нахани попал в плен. Он как-то сумел бежать от них, и я сам навещал его в госпитале на Алпайсе. Но дело в том, что они попытались его «перепрограммировать».
Сторм невольно вздрогнул, и Квад, заметив это, понимающе кивнул. — Ну да, ты представляешь, что это такое. Ему было плохо… он очень изменился. Медики сказали, что его надо отправить на Землю, только там был шанс хоть что-то сделать для него, — и он улетел. Но через месяц он сбежал из госпиталя и пропал. Только потом мы узнали, что он решил вернуться на свою родину, а там, на Дине, ждала его жена с двухгодовалым сыном.
На первый взгляд Нахани казался вполне нормальным. Отец его жены — На-Та-Хай — принял его с радостью. Он был одним из тех непримиримых, которые отказывались признавать любые перемены в жизни своего народа. Он был фанатиком прошлого, почти свихнулся на этом. И можно представить, как он обрадовался, когда один из его народа бросил космос и вернулся на родину, чтобы вести простую жизнь предков. Но Рагуэль, жена Нахани, знала, что ему необходима квалифицированная медицинская помощь и тайком от отца сообщила властям, где находится её муж. Я как раз был в отпуске на Земле. Меня тогда попросили поехать с медиками и помочь привести его в больницу. Они думали, что он послушает меня и поедет добровольно, ведь я был его другом.
Когда он понял, что мы приехали за ним, он попытался сбежать. Я вместе с Рагуэль отправился за ним в пустыню. К сожалению, мы опоздали, нашли его уже мёртвым — его укусила ядовитая змея. А когда мы вернулись, отец Рагуэль словно с цепи сорвался. Он отобрал у неё сына и орал на весь посёлок, что она предала своего мужа и весь свой народ, а потом пригрозил ей ружьём и выгнал из дома.
Она попросила меня помочь, и мы вместе поехали забирать ребёнка, прихватив с собой для верности представителей власти. Вот тут На-Та-Хай и показал нам замурованную пещеру. Рагуэль упала в обморок и потом ещё с месяц болела. Она так и не оправилась от потрясения до конца жизни. Потом она вышла за меня замуж, а я оставил службу и привёз её сюда, в мой родной дом. Я надеялся, что новая обстановка поможет ей забыть своё горе. Я думаю, она была счастлива здесь, особенно после рождения Логана. Но прожила она только четыре года. Вот как всё это было на самом деле!
Нож— так и остался лежать, забытый, поверх одеяла. Сторм плотно закрыл руками глаза, отгородившись от всего, и увидел всю темноту и страхи, которые он должен был встретить лицом к лицу, как раньше встретил Бистера на Пиках.
