Неугомонный Суханов проводил Ленина в зал, где собрались члены ЦК и ПК большевиков. Один из товарищей произнес приветственную речь. Перед войной Ленин написал о некоторых экономических работах Суханова: «Дерзкая ложь Суханова… вне всякого сомнения, Суханов – один из самых отъявленных болтунов…» Но зачем ворошить прошлое? Какими бы эпитетами ни награждал Суханова отец большевизма, это было ничто по сравнению с тем, что он писал в адрес Троцкого. Ленин с Сухановым вели дружескую беседу, пока большевики не потребовали к себе «своего Ильича». Несмотря на усталость, Владимир Ильич выступил перед собравшимися с полуторачасовой речью. Он критиковал позицию, занятую большевиками; их нерешительность, касалось ли это Совета, Временного правительства или отношения к войне. Он стыдил их за малодушие и слабоволие. Не верится, что он говорил правду, когда заявил: «Когда мы с товарищами ехали сюда, я был уверен, что нас прямо с вокзала отвезут в тюрьму… Мы не теряем надежды, что это произойдет». Эти слова предназначались для того, чтобы пристыдить наиболее стойких приверженцев «оборончества» среди большевиков. Никто не вспомнил эти слова спустя несколько месяцев, когда, наконец, появилась возможность оказаться в тюрьме… но Ленин не воспользовался ею и попросту сбежал.
Только в пять часов утра Владимир Ильич покинул дворец, оставив своих восторженных, но пришедших в некоторое замешательство от его речей сторонников, и отправился на квартиру своей сестры Анны Елизаровой. Вождь революции ни на минуту не забывал о семье. В первые же дни после приезда он, несмотря на катастрофическую нехватку времени, умудрился выкроить минуту, чтобы посетить могилы матери и сестры Ольги.
4 апреля было первым рабочим днем Ленина в революционном Петрограде. Утром он провел совещание в квартире сестры (на квартире у В.Д. Бонч-Бруевича. – Примеч. пер.), затем в редакции «Правды» и днем в Таврическом дворце произнес две речи, вошедшие в знаменитые «Апрельские тезисы».
[257]
Главную речь Ленин произнес в Таврическом дворце на объединенном заседании большевиков, меньшевиков и неприсоединившихся социалистов. Возможно, это была попытка объединить русских марксистов. Но после выступления Ленина стало ясно, что и речи нет ни о каком объединении. Многие были шокированы резким тоном и требованиями своего вождя.
Какое уж там общее единство! Как бы не произошел раскол в собственных рядах!
Ленин резко осудил систему двоевластия, которую даже такие радикальные социалисты, как Стеклов и Суханов, считали чуть не догматом веры. Вся власть должна принадлежать Советам, утверждал Ленин. Он отвергал любую идею поддержки Временного правительства. «Никакой поддержки, ни малейшего доверия Временному правительству!» Шла империалистическая война, и Ленин, ставший теперь гораздо осмотрительнее, не выступал в защиту немедленного мира, но настойчиво подчеркивал необходимость вести антивоенную пропаганду и, чтобы придать бодрость солдатам, войти в контакт с пролетариатом воюющих стран для прекращения империалистической войны. Следовало немедленно решить земельную проблему; провести конфискацию помещичьих земель и передать их комитетам крестьянской бедноты. Категорический противник объединения, Ленин потребовал, чтобы его партия изменила название на «коммунистическая», и выдвинул задачу создания нового, коммунистического Интернационала, без Каутских, меньшевиков и иже с ними.
Для большинства это было подобно удару молнии, равносильно отказу не только от прежних позиций большевиков, но и от самого марксизма. «Каждый» понимал, что партия должна взять курс на завершение буржуазно-демократической революции, а не на переход к социалистической, для которой еще не пришло время. Ленинские тезисы – это декларация анархизма, авантюризма, недостойная марксиста. «Это чистейший абсурд, – кричал один меньшевик, – безумный бред». Другим казалось, что Ленин просто не представляет реального положения, сложившегося в России, он слишком долго не соприкасался с действительностью. Осмотревшись, он конечно же пересмотрит свои взгляды. Лидеры меньшевиков с уверенностью заключили, что этого человека ожидает полное одиночество. Как Плеханов с его чрезмерным национализмом, так и Ленин с его анархизмом, безусловно, должны исключить себя из русского марксизма.
Днем все того же 4 апреля Ленин выступал, теперь как смиренный проситель, перед Исполнительным комитетом Совета. Не могли бы они защитить его от буржуазной клеветы в отношении проезда через Германию? Комитет, по большей части меньшевистский, пошел навстречу. В том, что Ленин проехал по вражеской территории, виновато Временное правительство, которое уклонилось от выполнения своих обязанностей по оказанию политическим эмигрантам помощи в возвращении. Возможно, меньшевики решили проявить солидарность с товарищем-социалистом, который был оклеветан, а может, просто испытывали жалость к человеку, дискредитировавшему себя и, похоже, навсегда покончившему с политической карьерой.
Тезисы Ленина были опубликованы в «Правде» 7 апреля и вызвали всеобщее негодование. В течение нескольких дней он страстно убеждал большевистскую организацию в своей правоте. Несмотря на противостояние Каменева, большевики в конце концов пошли за своим вождем. Какое-то время это было нормой: смелые предложения Ленина сначала вызывали протесты, угрозы, но он упорно следовал своим путем. Теперь в 1917 году Владимир Ильич имел преобладающее влияние в своей партии.
его предложения основывались на блестящей революционной логике. «Россия самая свободная страна в мире», – заявил Ленин. Это был не просто комплимент, это давало неслыханные возможности для пропаганды и агитации. Как долго продлятся провоенные настроения в массах? Россия уже понесла пятимиллионные потери. За революцией не последовало никакого чуда. Положение с продовольствием катастрофически ухудшалось, армия распадалась, национальное единство, столь ощутимое в первые дни, выродилось в классовое недоверие и антагонизм. В «Что делать?» Ленин писал, что агитация может творить чудеса. Скоро в армии были уже сотни и тысячи большевиков. В отличие от непонятных рассуждений других социалистов большевистский «курс» был прост и понятен: эта война выгодна только капиталистам и империалистам, и здесь не может быть места никаким сомнениям и возражениям.
«Вся власть Советам!» – вот ключ к пониманию ленинских предложений и, возможно, к их популярности. В 1905 году Ленин сделал серьезную тактическую ошибку: он недооценил степень популярности и привлекательности Советов. Они были детищем меньшевиков и не принимали во внимание «стихийное» движение масс. Теперь он понял, что Советы были дороги сердцу простого рабочего и солдата; они были их правительством, а не каким-то непонятным парламентом западного образца. Следовало встать на защиту Советов. Как могли обвинять большевиков в жажде власти? Ведь они составляют самую незначительную часть в Советах. Так почему же меньшевики и эсеры так боятся выдвинутого лозунга? Не потому ли, что они боятся ответственности, замышляя заговор с капиталистами из Временного правительства? «Это вы, господа, имеете большинство в (Петроградском) Совете, а не мы. Так чего вы боитесь?» – писал Ленин.
