Он любил отдыхать в кругу семьи. Крупская усердно трудилась в Наркомате просвещения. В своих воспоминаниях она дает понять, что ей не нравился новый стиль жизни. Из-за него они отдалились от старых друзей и знакомых. Если же говорить о материальном благополучии, то их жизнь в Кремле мало чем отличалась от жизни в Женеве или Париже. Исчезла непринужденная, дружеская атмосфера былых времен. Надежда Константиновна стала ближайшим помощником мужа и его единственным секретарем. В советской иерархии она занимала скромное положение, женщин здесь не жаловали. В мировом революционном движении женщины зачастую играли ведущую роль, но теперь ветераны-большевички в основном работали в «женских» организациях, занимаясь образованием, журналистикой и т. п. Невозможно было представить женщину в роли партийного функционера, отдающего приказы о расстреле кулаков, «саботажников», или работника ВЧК (хотя были и такие).
В семье Владимир Ильич был ближе всего с Марией; она постоянно находилась при нем в Кремле и в Горках. Анна, и это чувствуется в ее воспоминаниях, написанных сразу после смерти брата, не слишком одобрительно относилась к начинавшемуся культу Ленина. Ее муж, Елизаров, был первым наркомом путей сообщения. Он не оправдал ожиданий Ленина, но кто мог бы это сделать в те дни, да еще на таком сложном участке работы?
[454]
Все Ульяновы находились на государственной службе. Анна работала в Наркомате просвещения, Мария в редакционной коллегии «Правды». Даже Дмитрий, самый таинственный член семьи, работал на государственной службе. Казалось, поначалу его готовили для более серьезной работы. Дмитрий был членом Евпаторийского комитета большевиков и Крымского обкома партии, и то ли он чем-то вызвал недовольство брата, то ли просто не подходил для политики, но вскоре вернулся в Москву и стал работать в Народном комиссариате здравоохранения.
[455]
Едва ли Ленина можно обвинить в кумовстве. его близкие родственники занимали скромные должности, хотя, учитывая их революционное прошлое и профессиональные качества, они могли бы добиться более высокого положения. Но они находились на правах рядовых граждан. Правда, известен по крайней мере один случай, когда они воспользовались положением Ленина. В апреле 1921 года Владимир Ильич написал заместителю наркома по военным делам, что Мария в сопровождении Бухарина, его жены и нескольких друзей едет в Крым в специальном вагоне и он просит присоединить вагон к воинскому составу, чтобы быть уверенным, что они доедут быстрее.
[456]
Помимо семьи Ленин любил отдыхать с Горьким. Между ними было много общего. Для Ленина эти отношения были связующим звеном с миром интеллигенции, которую он так страстно ненавидел и по которой, как ни странно, скучал в новой России. Горький нещадно эксплуатировал дружеские отношения с Лениным. Он просил об одолжении для людей из того, исчезнувшего мира. В этом отношении интерес представляет телеграмма, направленная Лениным в адрес местных властей: «Писатель Иван Вольный был арестован. Горький, его друг, просит тщательного и беспристрастного расследования. Разве его нельзя выпустить и просто вести наблюдение? Телеграфируйте». Ленин Горькому: «Председатель комиссии по расследованию Орлов… телеграфировал, что Иван Вольный временно отпущен в ожидании решения».
[457]
Попытки Горького уменьшить ненависть Ленина к собственному классу и склонить его к более гуманному обращению с париями советского общества столкнулись с непреклонной позицией Ленина. «Нельзя отказаться от арестов всех этих кадетов и подобной им публики, – писал Ленин подруге Горького. – Они готовы оказывать помощь заговорщикам. Было бы преступно (!) не арестовывать их. Лучше, чтобы… сотни интеллигентов провели несколько недолгих (!) дней и недель в тюрьме, чем прольется кровь 10 000 (20), так что лучше помогите мне».
Временами Ленин посмеивался над другом. Горький кричал, что эти арестованные люди помогали Ленину, прятали его и служили делу революции. «Да… – отвечал Ленин, – прекрасные люди, добросердечные люди, и именно поэтому мы проводим обыски и расследуем их дела… потому что они превосходные люди. Они сочувствуют растоптанным, они не любят преследований. И что они видят теперь? Преследователь, наша ЧК, преследует кадетов и эсеров, которые скрываются от нее… Мы должны поймать контрреволюционеров и обезвредить их. Следовательно, вывод ясен». В этом месте, вспоминает Луначарский, присутствовавший при разговоре Ленин разразился «смехом, в котором не было и следа злобы».
[458]
Ну и шутник Луначарский.
Однако благодаря заступничеству Горького некоторых писателей и ученых удавалось вырвать из щупальцев ЧК. Любопытно, что Ленин даже входил в сговор с другом, способствуя публикации за рубежом книг эмигрантов, даже таких антибольшевистских, как воспоминания Мартова и Чернова. Некоторые члены «рабочей оппозиции» с мрачной подозрительностью присматривались к Горькому. Он заставлял Ленина тратить деньги на меньшевистский вздор. Горький и Красин были злыми духами, пытавшимися защитить остатки бывшего эксплуататорского класса от праведного возмездия. Когда один пролетарский герой написал что-то в этом духе Ленину, Ильич пришел в негодование. «Это наглая ложь», писал он, утверждать, что он руководствуется не государственными соображениями, а «желанием умиротворить Горького». Горький высоко ценил Ленина. «Будьте внимательны… – предупреждал он Ленина, – помните, что русский способен на самые неожиданные поступки – он сделает какое-то свинство, а потом будет задаваться вопросом: что, черт возьми, заставило меня это сделать?»
[459]
Он подразумевал, что Ленину стоит остерегаться убийц, а может, писатель имел в виду тяжелый нрав Ленина?
Горький был одним из немногих советских писателей, заслуживших международное признание. В 1921 году во время страшного голода Горький оказал огромную помощь голодающей стране. Действительно ли он контактировал для этого с Бернардом Шоу и Гербертом Уэллсом, интересовался Ленин. Горький был одним из немногих, кто обращал внимание Ленина на грубые действия чиновников и бюрократизм. Они оба, Ленин и Горький, видели в коммунистическом эксперименте способ поднять Россию к новым культурным и научным высотам. Правда, действительность не соответствовала их мечтам. Совнарком выделил средства, чтобы отправить русских ученых за границу, но Литвинов отказывает в выдаче паспортов, жалуется Горький. Профессора отправляют во Францию для проведения важной исследовательской работы, но ЧК отказывается выдать ему разрешение. Не напишет ли Ленин Литвинову и в ЧК? Ленин не сделал этого.
