Жизнь семьи Ульяновых разворачивалась с соблюдением всех законов и правил приличия, соответствующих тому времени. Владимир (будущий Ленин) появился на свет после Анны (1864) и Александра (1866); затем родились Ольга (1871), Дмитрий (1874) и Мария (1878). Рыжеволосый, рано облысевший Владимир, унаследовавший косой разрез глаз и высокие скулы Ильи Николаевича, более всех детей походил на отца.
Тем временем Илья Николаевич успешно продвигался по служебной лестнице и дослужился до директора народных училищ, что в табели о рангах соответствовало званию генерал-майора в армии, вкупе с орденом Святого Владимира предоставлявшему право потомственного дворянства. Следует добавить, что благодаря успешной карьере Ильи Ульянова он сам и его семья являлись представителями среднего класса, называемого в России интеллигенцией, – слоя общества, состоящего из государственных служащих и лиц свободных профессий. Вообще, это достаточно расплывчатое понятие. В самом узком смысле принадлежность к интеллигенции означала определенную политическую позицию, которую, опять-таки весьма приблизительно, можно охарактеризовать как передовую, либеральную. В более широком смысле в России XIX века интеллигенция, за неимением западного аналога делового класса, занимала среднее положение в обществе.
[3]
Илья Ульянов ни в коей мере не соответствовал образу царского чиновника, знакомого нам по русской сатирической литературе, – пресмыкающегося перед начальством, грубого и бесчувственного с подчиненными, продажного, любителя горячительных напитков и азартных игр. По свидетельству современников, Илья Николаевич крайне добросовестно относился к службе. Его работа заключалась в ежедневной изматывающей борьбе за повышение уровня образования, обеспечение необходимыми школьными помещениями и учебниками, в попытках любой ценой вырвать у министерства и местных властей дополнительные средства для повышения зарплаты низкооплачиваемым учителям. До 1874 года Илья Николаевич один инспектировал работу всех училищ Симбирской губернии, проводя огромное количество времени в пути, причем в большинстве случаев передвигаясь верхом по скверным дорогам российской глубинки. В 1874 году у него появились помощники, и теперь время от времени Илья Николаевич мог позволить себе проводить занятия в классах, подменяя заболевших учителей.
Россией владела страсть к начальному обучению. Такие передовые, просвещенные дворяне, как Лев Толстой и Николай Корф, руководили школами в своих имениях. Илья Ульянов с большим вниманием относился к любому свежему педагогическому эксперименту. Его собственное происхождение объясняет ту особую заботу, которую он проявлял к нерусским детям (часть населения провинциальной России составляли татары и финны), защищал их права на получение образования, настаивая на обучении не только на русском, но и на их собственном языке. С преподавателями он был строг, но справедлив. Одним словом, он являл собой идеальный образен преданного делу, гуманного руководителя и педагога.
Многие современники Ильи Николаевича, которые подобно ему способствовали развитию начального образования, в 60-х и 70-х годах оказались вовлеченными в радикальные революционные движения. А вот Ульянов, при всем старании советских авторов, никак не ассоциировался ни с какой формой политического протеста. Анна вспоминает, как отец пел запрещенные революционные песни. Мариэтта Шагинян говорит о связи Ульянова с прогрессивными кругами времен его студенчества. Советская энциклопедия беспардонно приписывает Илье Ульянову использование педагогических методов, рекомендованных революционными мыслителями Добролюбовым и Чернышевским. А теперь задумаемся: мог ли человек, заподозренный в малейшей нелояльности, быть назначен директором народных училищ в 1874 году? Те же самые источники свидетельствуют о его преданности режиму и церкви. Для Ильи Николаевича Александр II, освободивший крестьян, так до конца и оставался «царем-освободителем», а его убийство революционерами в 1881 году – национальным бедствием. Человеку с таким происхождением и характером, как у Ильи Ульянова, было естественным придерживаться умеренных взглядов и верить, что реформы, насаждаемые сверху, и развитие образования смогут вывести Россию из спячки.
Именно эту позицию, которую в свое время его знаменитый сын стал ненавидеть больше, чем любую форму консерватизма и реакции, разделяла большая часть российской интеллигенции 1860 – 1870-х годов. Поскольку мы рассматриваем 1917 год в качестве кульминационной точки российской истории, предшествующее столетие оценивается нами всего лишь как арена борьбы между реакционными и революционными силами, и зачастую мы не принимаем во внимание многочисленных Ульяновых, которые пусть и не столь драматическим способом, но боролись за иное решение вопроса.
По всей видимости, последовавшие за 1881-м годы дались либерально настроенному чиновнику чрезвычайно тяжело. В сфере образования особенно отчетливо ощущался взятый властями курс на реакцию. Программа средней школы стала более традиционной; по возможности были исключены науки, способствующие зарождению вольнодумства среди студенчества. Высказывалось сомнение относительно желательности всеобщего начального образования. Министр народного просвещения открыто заявил о непозволительной глупости и даже вреде, нанесенном в результате обучения «детям кухарок» (не требуется большого ума, чтобы понять, что отнюдь не «дети кухарок» были в авангарде революционного движения). Теперь в образовании основной упор делался на нерковно-приходские школы; народным школам по большей части не уделялось никакого внимания. Последние четыре года жизни Ильи Николаевича прошли в неустанной борьбе, в атмосфере, не оставляющей надежд на выполнение обещаний, данных в 70-х годах, он, как говорится, «шел против течения». Ко всему прочему, его не оставляло беспокойство в отношении старшего сына. С тех пор как в 1883 году Александр стал заниматься наукой в Санкт-Петербургском университете, его взгляды, круг его общения являлись источником все увеличивающегося беспокойства Ильи Николаевича. Перед смертью он просил Анну уговорить Александра позаботиться о себе, «исключительно ради нас». В январе 1886 года Илья Николаевич скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг.
На одной из сохранившихся фотографий изображен Илья Николаевич с женой и детьми. В центре возвышается монолитная фигура главы семейства, рядом два старших сына в форме гимназистов. Борода и гладкий череп еще больше подчеркивают строгое выражение лица Ильи Николаевича. На другой фотографии, где директор народных училищ сидит в окружении подчиненных – пяти школьных инспекторов, он также серьезен и неулыбчив.
В описании жизни семьи Ульяновых обычно используются приторно-слащавые тона. Родители любили, но не баловали детей. Дети, в свою очередь, отвечали им взаимностью, и, кроме того, каждый из детей испытывал особую привязанность к ближайшему по возрасту брату или сестре, не обделяя при этом остальных. Не добавить ли еще, что Ульяновы с раннего возраста проявляли самостоятельность и помогали по дому? В попытке представить семью Ульяновых примером для подражания молодежи советские авторы утверждали, что в этой семье не было места конфликтам, тревогам и разочарованиям, свойственным даже самым счастливым семьям.
