Не проще ли объяснить это чувство с современной точки зрения, поскольку в наше время стало модно ненавидеть свой класс, государство, народ. Понятие русской интеллигенции было столь неопределенно, убеждения и склонности интеллигенции так разнообразны и изменчивы, от либерализма до терроризма, что она кажется довольно странным объектом для такой безумной ненависти. Революционеры часто превозносили простых людей и всячески чернили интеллигентов, но никто не делал этого с такой яростью, как Ленин. Даже самые твердолобые реакционеры, обвинявшие во всех российских бедах евреев и интеллигентов, не могли с ним сравниться. Его ярость вызывала любая концепция, любой постулат, любое явление, так или иначе связанное с интеллигенцией: либерализм, независимость судопроизводства, парламентаризм.
В январе 1905 года Ленин написал письмо, которое тайно передали в Петербург нескольким большевикам, ожидавшим суда. Больше всего Ленин беспокоился о поведении обвиняемых на суде. Эсеры считали ниже своего достоинства ссылаться на смягчающие обстоятельства и на суде, как Желябов, гордо заявляли о своих убеждениях и обвиняли режим. Теперь было важно, чтобы в глазах революционной молодежи социал-демократы выглядели как герои, храбро встречающие опасность и с презрением отвергающие снисходительность. Ленину даже не пришло в голову, насколько нелепо давать такие указания, находясь в полной безопасности в Женеве. Неудивительно, что подсудимые пришли в сильное замешательство от этого разрешения превратиться в мучеников.
Но более всего в письме поражает неистовая вспышка ненависти в адрес адвокатов. Ленин с готовностью объясняет подсудимым, что их адвокаты будут обращаться грубо и вмешиваться, не давая им выступить с разоблачительными речами. Эти подлые интеллигенты способны причинить неприятности. Люди, которым угрожает опасность оказаться в Сибири, должны следующим образом проинструктировать своих адвокатов: «Если ты, сучий сын, позволишь себе малейшую неточность или поведешь себя как политический оппортунист, то я, обвиняемый, устрою тебе ад, объявлю, что ты негодяй, и откажусь от твоей защиты».
[131]
Бессвязность письма говорит о том, что его писал одержимый человек. Все это осужденные должны говорить своим адвокатам «мягко и умно».
Вы должны сказать адвокату: «Ты, маленький либеральный клоун, никогда не сможешь понять моих убеждений». А ведь Ленин сам был адвокатом! Если и имелся в России институт, противостоявший царскому режиму, многие члены которого являлись воплощением гражданского мужества, так это была адвокатура. Но мы еще сможем неоднократно убедиться, что содействие, оказанное интеллигенцией и либералами, только усугубляло ненависть Ленина к своему классу.
Даже самый близкий Владимиру Ильичу человек, его жена, отмечая необъяснимую ненависть Ленина к интеллигенции, весьма сожалела об этом. Крупская пыталась объяснить его чувство тем, что после ареста Александра либеральное общество Симбирска старалось держаться подальше от Ульяновых. Никто не сопровождал мать несостоявшегося убийцы царя до ближайшей железнодорожной станции, и несчастная женщина проделала этот путь верхом в полном одиночестве. Конечно, находились люди, такие, как директор гимназии, где учился Владимир, которые помогали охваченной горем семье. Даже режим, убивший брата, Владимир Ильич ненавидел меньше, чем собственный класс.
Возможно, ключ к пониманию этой проблемы в том, что принадлежность Ленина к столь сильно ненавидимому им классу в какой-то мере отразилась на его характере и манере поведения, и ему никак не удавалось от этого избавиться. В то время как Крупская занималась расшифровкой писем, приходящих из России, Ленин каждый день убирал свой рабочий стол, пришивал пуговицы и тому подобное. Этим он разительно отличался от революционеров, печально известных своей неорганизованностью, но являлось ли это свойством буржуазного интеллигента? То же можно сказать о спорте. Владимир Ильич любил охоту и пешие прогулки в горы – по тем временам довольно необычное развлечение для среднего буржуа. Подобного рода развлечения подходили скорее аристократам, нежели революционеру, не правда ли? Но Ленин объяснял, что революционер должен всегда оставаться в форме, ведь ему приходится убегать от полиции.
Это касается и манеры поведения. Его воспитали культурным человеком, и, в отличие от Хрущева, не задумываясь применявшего в речи нецензурные выражения, для него это не было в порядке вещей. Однако он умышленно использовал оскорбительно-грубые выражения и в выступлениях, и в печатных трудах. Вот как он объяснил это Валентинову: «Вас, очевидно, шокирует, что в партии мы пользуемся грубым языком… если бы социал-демократы в политике, пропаганде и полемике пользовались культурным, «непровоцирующим» языком, они были бы хуже унылых протестантских министров…»
[132]
И он ссылался на наивысший авторитет: каким грубым бывал Маркс, когда имел дело с политическими противниками.
Имеются дополнительные сведения, объясняющие его грубую манеру поведения. Во время болезни Ленина парализовало. Он узнал от жены, что Сталин был груб с ней. Крупская, естественно, не хотела волновать больного. Оскорбленный неуважением к жене Ленин в манере старорежимного господина, типичного барина, продиктовал письмо, извещая Сталина о разрыве личных отношений. Кроме того, в письме к съезду он настоятельно рекомендовал освободить Сталина от должности Генерального секретаря, поскольку «тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». По мнению Владимира Ильича, Генеральным секретарем следовало назначить другого человека, который будет «более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам…».
Как это ни парадоксально, но патологическая ненависть к интеллигенции и буржуазии сочеталась в Ленине с невероятным интеллектуальным снобизмом. Он был уверен, что только образованные, профессионально грамотные люди должны встать во главе революции и Советского государства. Наилучшей иллюстрацией этого неразрешимого конфликта между чувствами и практицизмом является советский период. Рассматривая его, мы увидим, как Ленин то злорадствовал по поводу мучений, на которые обрекал интеллигенцию, то сокрушался, что не хватает образованных, «культурных» людей для управления социалистическим государством. Он никогда не исключал возможности, что любой человек может руководить революцией и государством.
[133]
Однако Ленин никогда не забывал, что ненавидимая им интеллигенция всегда будет необходимой составляющей успеха любого политического движения России. Потеряйте расположение и преданность интеллигенции, и ваши хваленые массы окажутся не чем иным, как стадом овец. Любое философское и религиозное увлечение может увести интеллигенцию в сторону от политики; христианский анархизм Толстого, неоидеалистическая философия стали для него врагом, затмившим даже меньшевизм и самодержавие.
