Однако более всего нас интересует роль этих трех героев из Вульчи в их столкновении с Тарквинием из Рима, как свидетельствует надпись в гробнице Франсуа. Римские источники дают другую версию конца царствования Тарквиния Приска: поскольку Сервий Туллий был его зятем, то после его смерти был избран на царство. Однако, можно задаться вопросом: не отражали ли фрески гробницы Франсуа из Вульчи историческую реальность достоверней? Современные исследователи сомневаются, что всего лишь семь римских царей правили в течение двух с половиной веков: какими же исключительными долгожителями должен был быть каждый из них.
Версия о том, что Авл и Целий Вибенны могли быть римскими царями, подтверждается и топографией Рима — в честь них в городе названы два крупных холма. Христианскому автору Арнобию была известна версия этого царского периода, согласно которой Авл был убит рабом своего брата («a germani servulo»). При этом имя собственное Сервий Туллий всегда сопоставлялось с латинским именем существительным, обозначавшим раба («servius»), откуда и легенды о его происхождении. Однако здесь можно задаться вопросом: не относится ли фраза Арнобия к смерти Авла Вибенна от руки Мастарны-Сервия Туллия, раба или, быть может, помощника Целия Вибенна.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВЫВОДЫ
Тезис о гегемонии этрусков в Риме и о власти, полученной силой, подтверждается благодаря тому, что нам известно о Порсене, царе Клузия. Тит Ливий и другие римские авторы превратили его в союзника Тарквиния Гордого, осаждавшего Рим, дабы восстановить Тарквиния на троне. После долгой осады Порсена, восхищенный мужеством римлян, согласно традиционной версии, заключает с городом мир. Однако другие источники, например Тацит, не скрывают тот факт, что Рим был взят войсками Порсены. Сам город Клузий в эту эпоху был властителем всей тиберийской Этрурии и, несомненно, Вольсиниев.
Представляется вполне логичным и правдоподобным признать, что Рим в течение определенного врёмени был этрусским городом или, по крайней мере, находился под политическим контролем этрусков. Римские историки всячески старались приуменьшить значение этрусской династии и завуалировать поражения Рима, превратив этрусских царей в незначительный эпизод. Однако дополнительные источники помогли нам прояснить картину.
ГЛАВА 7
ЭТРУСКИ МЕЖ ДВУХ МОРЕЙ
ЭТРУССКАЯ ТАЛАССОКРАТИЯ
До установления римского господства этруски доминировали на земле и на море. Сами названия двух морей, омывающих Италию, свидетельствуют о могуществе этого народа. Италийские народности называли одно море Этрусским, а другое — Адриатическое — получило название от этрусской колонии Адрия. Греки называли эти моря Тирренским и Адриатическим. Эти географические названия, которые мы употребляем по сей день, не всегда зная их значения, действительно показательны. На сегодняшний день этрусский характер порта Адрия уже не может быть оспорен. Неудивительно, что древние античные авторы говорили о настоящей этрусской талассократии, то есть гегемонии этрусков на морях и благодаря морям. Диодор Сицилийский упоминает о «могучих морских силах» тирренцев и их длительном «владении морями».
Можно проиллюстрировать морские успехи этрусков победой над фокейцами в 540 г. до н. э. в битве за колонию Алалия, в результате чего греки вынуждены были оставить корейку. Распространение керамики буккеро иллюстрирует торговую мощь этрусков в Западном Средиземноморье. Но изделия этрусского происхождения присутствуют и в Восточном Средиземноморье, в том числе в святилищах, хотя здесь торговый обмен имел менее регулярный характер, нежели на западе. Необходимо вспомнить и об этрусских пиратах, которые достигали Болеарских островов и даже уходили за пределы Геркулесовых столбов. Вспомним также флотилию, отправленную этрусскими городами в помощь афинскому флоту во время экспедиции против Сиракуз в 415–413 гг. до н. э. Небольшое количество этрусских кораблей (всего лишь три) и провал всей экспедиции скорее свидетельствуют о конце этрусской талассократии, и что отныне Сиракузы доминируют в южной части Тирренского бассейна, стремясь продвинуть свое влияние на собственно тосканские земли.
Иконография отлично иллюстрирует интерес этрусков к мореходству, поскольку изображения кораблей появляются в самых первых произведениях этрусского искусства: изображение корабля было отмечено на амфоре-импасто начала VII в. до н. э. из Цере. Не будем составлять полный список морских сюжетов, отметим лишь, что в ориентализирующую эпоху на пиксиде из слоновой кости из Пании (Клузий) изображено красивое торговое судно. Морское сражение было изображено греческим вазописцем Аристонотом на кратере из Цере чуть ранее середины VII в. до н. э., на другой стороне которого мы видим изображение Одиссея и его соратников, вырезающих глаз циклопа. В 1927 г. в Тарквиниях была открыта красивая погребальная фреска в гробнице Корабля (около 470 г. до н. э.), на которой изображено торговое судно, что, несомненно, указывает на род деятельности покойного, связанный с судоходством. Одна из самых известных подковообразных погребальных стел из Фельсины также подарила нам изображение судна. По форме оно напоминало транспортное или торговое, по надписи, которые мы нечасто встречаем на стелах, можно опознать обладателя гробницы — некоего Вела Каикна, фамилия которого по-латински звучала как Цецина. Представителя семейства Цецина были особенно известны в Вольтере, и некоторые из них сыграют значительную роль в римскую эпоху: в 69 г. до н. э. Цицерон произнес защитную речь в пользу одного из своих друзей, Авла Цецины, вероятно, происходившего из Волтерры. Нет никаких сомнений, что этот Вел Каикна был торговцем из Фельсины, который участвовал в начале VI в. до н. э. в интенсивном торговом обмене между Аттикой и долиной реки По. Об экспорте зерна в Афины свидетельствуют, кроме прочих, большие и великолепные аттические сосуды, которые транзитом проходили через Спину и красотой которых можно насладиться в музеях Ферраре и Болоньи.
ТОСКАНСКИЕ ПИРАТЫ
Постоянное присутствие этрусков в Средиземном море и их морская сила в военном и торговом отношениях нисколько не способствовали их популярности в глазах греков. Морское могущество создало этрускам репутацию пиратов. Но эта репутация всего лишь выражала досаду эллинов: пиратом в их глазах был любой иноземный моряк, который добивался успеха в своих морских предприятиях. Чтобы избежать обвинения в пиратстве, надо было быть такими же грекофилами, как Цере: «Город Цере снискал у греков исключительную славу не только благодаря смелости, но также и справедливости, воздержания от пиратства, хотя он был необычайно могущественным» (Страбон, «География»), Как вообще греки могли выразить подобное обвинение в отношении города, который построил Сокровищницу в святилище в Дельфах? Греки, вероятно, познакомились с этрусскими пиратами очень рано, поскольку эти пираты уже в VIII в. до н. э. затрудняли им колонизацию в окрестностях Сицилии. Но не было ли уничтожение пиратов просто хорошим поводом для вторжения в воды, которые контролировали этруски? Именно борьбой с пиратами в V в. до н. э. Сиракузы хотели оправдать свои попытки прибрать к рукам рудники острова Эльба и Популонии. Одним из очагов этрусского пиратства, или точнее одной из зон столкновения между этрусками и греками, всегда был район Липарских островов и Мессинского пролива.
