Здесь пропущены важные моменты, поэтому за подробностями мы обратимся к книге профессора Александра Павловича Гавриленко «Механическая технология металлов. Литейное дело», впервые опубликованной в 1903 году и неоднократно переиздававшейся в советские времена с исправлениями и дополнениями. Как мы видим из описаний выше, производство на заводе было уже значительно механизировано по сравнению с довоенным, однако будущим ремесленникам давали в том числе основы специальности, то есть прививали навыки ручной работы, общая последовательность которой не менялась с конца XIX века. Сначала в особой машине изготавливается формовочная смесь – специальный песок, глина или так называемая «масса» (смесь огнеупорной глины с кварцем, графитом или коксом). Затем по соответствующим чертежам выпускается модель будущей детали – обычно из дерева, поскольку оно дешево и широко распространено. При проектировании модели следует учитывать удобство ее извлечения из смеси без нарушения правильности отпечатка. Следующий этап – набивка смесью опок, то есть ящиков, в которые устанавливается модель. Опоки тоже изготавливают из дерева, а при массовом производстве – из чугуна. Обычно их делают сборными, скрепляя отдельные части шпильками, скобами и клиньями. Литейщик размещает опоку на формовочную («подмодельную») доску, соединяет и тщательно фиксирует части, а внутрь кладет готовую модель так, чтобы она соприкасалась своей разъемной поверхностью с доской. Убедившись, что всё готово, он просеивает смесь мелким ситом и аккуратно наполняет ею опоку, работая двумя инструментами: набойником с клинообразным концом и трамбовкой с плоской насадкой – тот и другой инструменты имеют ручку, длина которой зависит от того, сидит или стоит литейщик. Кстати, на знаменитой фотографии Юрия Гагарина в роли ремесленника он как раз держит в руках трамбовку с плоской насадкой. В зависимости от качества металла и размера будущего изделия смесь либо смачивают, либо оставляют сухой. Понятно, что от работника здесь требуется большой навык, поскольку плотность набивки определяет, как пройдет литье. Для облегчения выхода газов смесь протыкают толстой проволокой, делая в ней вентиляционные канавки, которые заполняются коксовой золой. После того как опока с моделью набита, ее накрывают другой («основной») доской, которую скрепляют струбцинами с нижней формовочной; затем всю получившуюся конструкцию переворачивают. Литейщик убирает струбцины и формовочную доску, смахивает отставшую мелочь щеткой, выравнивает смесь гладилкой, втыкает в нее модель литника, через который будет втекать раскаленный металл, и модель выпора, через который выйдет его избыток. Если модель изделия состоит из двух половин, то они соединяются; если из одной, то можно сразу приступать к установке и набивке верхней опоки, предварительно посыпав нижнюю разделительным белым песком. Излишки смеси сгребаются металлической линейкой или цилиндрической частью трамбовки. Окончив набивку, верхнюю опоку снимают и кладут в сторону. Теперь работник аккуратно вытаскивает из уплотненной смеси модели изделия, литника и выпора, с помощью специальных крючков убирает сор, который мог попасть в полученный отпечаток-форму, припыляет древесным углем для предотвращения пригорания смеси. Чтобы при заливке раскаленного металла форма не «поплыла», ее дополнительно укрепляют железными стержнями, смазанными для большей связи со смесью жидкой глиной или тестом. На заключительном этапе работник накрывает нижнюю опоку верхней и соединяет их скобами – форма готова к заливке металлом.
Как видите, процесс многоэтапный и весьма творческий. Профессор Гавриленко отмечал, что качество полученного изделия очень сильно зависит от мастерства и даже таланта литейщика, ведь при извлечении модели форма всегда немного повреждается, поэтому, чтобы избежать малейшего брака, он должен внимательно изучить отпечаток в смеси и поправить дефекты пальцами, гладилками или специальными приспособлениями: например, испорченные зубья шестерни, о которой шла речь выше, можно «спасти», вставляя модель отдельного зуба в нужное место формы. При этом настоящий мастер мог подготовить от семидесяти до ста опок за рабочий день (речь идет, конечно, о самых простых формах).
Из воспоминаний товарищей Гагарина видно, что их обучали не только ручной формовке, но и машинной. Для нее в то время использовались пневматические трамбовки, модельные машины с односторонним и двусторонним прессованием, а также специальные машины для формирования сердечников и зубчатых колес. Они, конечно, сильно облегчали литейщикам работу, однако, как вскоре показала практика, навыки ручной формовки Гагарину и его друзьям тоже пригодились.
За продукцию, соответствующую стандартам качества, учащимся начисляли «получку», то есть заработную плату, которая составляла 300 рублей в деньгах 1947 года – вдвое меньше средней зарплаты того времени. Но для вчерашних школьников и это были огромные деньги. Они даже не знали, на что их потратить. Юрий, как свидетельствуют его друзья, решил отправлять половину заработка матери в Гжатск, что выглядит вполне естественным: с одной стороны, он знал, каким подспорьем его деньги станут для семьи, с другой – ему хотелось показать родителям свою полезность и правильность выбора.
С «получками» связана забавная история. Однажды родители Миши Седова из 21-й группы купили ему на Перовском рынке новый выходной костюм, который им там же завернули. Когда добрались до общежития, то выяснилось, что продавец-мошенник подменил костюм ворохом тряпок. Юра и его «смоленские» друзья поехали на рынок искать обманщика. Конечно, того и след простыл, зато сами они сделали «некоторые приобретения»: Чугунов купил военный китель, Гагарин – фанерный чемодан.
Другим заметным приобретением Юрия стал массовый двухобъективный зеркальный фотоаппарат «Любитель» на двенадцать кадров – новинка, выпускавшаяся с 1950 года. С тех пор Гагарин вернулся к своему отроческому увлечению фотографией, которое не оставлял всю дальнейшую жизнь. Проявлением пленки и печатанием получившихся снимков он занимался в Клязьме с двоюродными братом и сестрой.
На летние каникулы 1950 года учащиеся разъехались уже вполне самостоятельными людьми. Юрий, разумеется, направился в Гжатск. Анна Тимофеевна вспоминала: «Привез всем подарки на деньги, заработанные на заводе: мне – платок, отцу – нарядную рубашку. Валентиновой дочке – игрушки. А [племяннице] Тамаре привез трехколесный велосипед. ‹…› С какой же гордостью вручал он привезенное! Я радовалась подаркам, доброте и внимательности сына. Он вытянулся за эти полгода, стал ростом почти вровень со мной. Обычно ребята в этом возрасте угловаты, а Юра всегда ходил ровнехонько, как-то по-особенному подтянуто. Наверное, сказалось то, что он много занимался спортом. Он и дома всегда делал физзарядку, говорил, что это хорошая привычка, не надо ее терять. ‹…› Разговоров, особенно первое время, только и было, что об училище. О практике, о теоретических занятиях, о товарищах, о комсомольской работе. Несколько раз заговаривал о том, что после ремесленного училища можно поступить в техникум, в институт…»
Чем именно занимался Юрий на каникулах? Привычными делами: опять помогал по дому, развлекался со старыми друзьями, на время вернулся в духовой оркестр, чтобы выступать на городской танцплощадке. Когда смотришь на фото Гагарина того времени, то действительно видишь не ребенка, не юношу, а вполне сформировавшегося молодого человека, который мало уже чем отличается от растиражированного образа космонавта после орбитального полета. Оно и понятно, ведь ему шел семнадцатый год, а взрослел Юрий быстро: сказывались и суровое детство, и тяжелая работа в литейном цехе, и активные занятия спортом. Нет ничего удивительного, что он завел подружку.
