Та покачнулась, и Лида инстинктивно протянула руку, чтобы поддержать ее.
– Спасибо, – кивнула Диана и вдруг, неожиданно для самой себя, разрыдалась. А Лида, так же неожиданно для самой себя, обняла единственного по-настоящему близкого ей человека.
Лида и Диана
Лида слушала сестру не перебивая. Когда та дошла до смерти Матвеевны, она даже прослезилась, отчетливо ощутив всю боль, отчаяние и одиночество сестры. Невольно она ассоциировала Матвеевну и бабулю и поняла, что для непроницаемой с виду Дианы эта боль еще не отболела.
– Когда похороны? – спросила она.
– Сегодня в полдень.
– Ее родные и друзья будут?
– Нет, – покачала головой Диана. – У нее никого не было, только я.
Лида притихла, представив Диану в зале крематория рядом с любимым человеком, но в полном одиночестве.
– Хочешь, я приду? – вдруг выпалила она.
– Да, – быстро кивнула Диана. При других обстоятельствах она бы непременно отказалась от помощи сестры, гордость бы не позволила. Но сейчас ей даже думать не хотелось, как она сама через все это пройдет. И словно рухнула плотина.
– Что же мы сидим, давай я чай заварю, – вдруг захлопотала Лида. – Ты голодна?
– Да, очень, – с удивлением ответила Диана, понимая, что с утра ничего не ела.
– У меня блинчики есть. Вчера захотелось, так я напекла и на работу притащила, – уютно засуетилась Лида, доставая из небольшого холодильника Маргариты Семеновны домашние вкусности.
– Слушай, я к тебе домой заходила. – Диана откинулась на спинку стула и сидела, сгорбившись, не выражая никаких эмоций и лишь задавая себе вопрос: почему там, в аэропорту, Лида показалась ей несчастной и забитой?
Вот же она – румяная, веселая, пышущая здоровьем и счастьем, хорошо подстрижена, успевает себе блинчики готовить, да и сидит в начальническом кресле, ни от кого не зависит. Мужа бросила ради любовника, видимо, он предложил ей нечто лучшее. В то время как она, Диана, одинока и полностью зависима от щедрости Геннадия, который того и гляди бросит ее вместо того, чтобы жениться. И кто из них больше пострадал от смерти Антона?
– Я так понимаю, что с мужем твоим разговаривала? Такой… кабанчик в алкоголичке, – неуверенно спросила она.
– С ним, – фыркнула Лида и прыснула, не удержавшись – уж больно точно Диана охарактеризовала Василия.
– А что это за мамзель рядом с ним была?
– Так это его любовница, к которой он вначале от меня ушел, а потом привел ее в наш дом – жить, пока не продадим квартиру.
Диана, успевшая сделать глоток чая, поперхнулась и закашлялась.
– Да ладно, – не поверила она, немного отдышавшись.
– Ага, – кивнула Лида и усмехнулась, отметив внутреннюю перемену. Еще неделю назад она бы рыдала, доведись ей кому-нибудь снова рассказать эту ужасную историю, а сейчас где-то внутри легко покалывает, но не болит. Как будто долго сидела на одной ноге и отсидела ее, но кровь уже хлынула по венам. Осталось подождать совсем немного, и неприятное ощущение пройдет.
– И ты позволила? – возмутилась Диана.
– А что я могла сделать? – пожала плечами Лида.
– Да как это? Выставить его вон! – Диана вскочила со стула и с неизвестно откуда взявшейся энергией принялась носиться по кабинету, словно пантера, загнанная в клетку.
– Так это его квартира, – тихо возразила Лидия.
– Что значит «его»? У вас дети есть? – Диана вдруг остановилась, ошарашенная мыслью, что ничего не знает про сестру.
– Да, сын, Ромка. Ему уже шестнадцать. Отличник, сейчас в Европе, представляет страну на международной математической олимпиаде, – не выдержав, прихвастнула Лида.
– Да хоть двоечник, неважно, вам с сыном положена большая часть жилья при разводе. Как ты могла просто смириться и ничего не сделать?
Лида опустила глаза, не зная, что ответить на этот вопрос.
– А где ты сейчас живешь? Твой кабанчик сказал, что у любовника. Правда, что ли? – Диана остановилась и посмотрела на покрасневшую сестру. Та вдруг захихикала.
– Не, у начальницы, – мысль о том, что Вася уверен в наличии у нее любовника, ее здорово развеселила.
– В смысле?
– Ну в смысле, начальница уехала на курсы повышения квалификации, а я в ее квартире осталась, за кошкой присматриваю.
– И что ты будешь делать, когда она вернется?
Лида внезапно сгорбилась и отставила чашку с чаем, из которой уже успела сделать первый глоток.
– Не знаю, – привычно тихо ответила она, но тут же, словно придя в себя, уверенно расправила плечи и победоносно посмотрела на Диану. – Не знаю, но верю, что мне обязательно повезет! Найду себе жилье. Или нового мужа.
Диана пристально посмотрела на сестру – ответ напрашивался сам собой.
– Та тетка из аэропорта тебе что-то прислала? – поинтересовалась она.
– Да, – Лида искренне удивилась и широко распахнула глаза. – Откуда ты знаешь?
– Потому что мне она тоже прислала подарок, – вздохнула Диана и, не удержавшись, припечатала: – Стерва.
– Почему стерва? – Лида даже оскорбилась от такого неуважительного отношения к ее нежданной благодетельнице. – Да мне только после этой статуэтки в жизни везти начало! Квартиру сразу же нашла, чтобы уйти из этого ада, приработок появился, да меня даже мужчина в ресторан пригласил! – Она с вызовом посмотрела на сестру.
– Ясно, – усмехнулась та, опускаясь на стул. – Почти «Морозко». Или «Госпожа Метелица».
– О чем ты? – не поняла Лида.
– А то, что старая карга и мне прислала статуэтку, вот только написала, что мне теперь никогда не будет везти и в конце месяца я, возможно, умру. Я вначале не поверила в эту ересь, но потом одно за другим… Затопили, Матвеевна умерла, отношения с мужчиной начали портиться, а ведь он был практически на крючке, ушел от жены, пришел ко мне, а потом…
Пылкую тираду Дианы прервал телефонный звонок. Лида бросила быстрый взгляд на экран.
– Ответь, – раздраженно попросила Диана, снова беря чашку с горячим чаем, делая большой глоток и прикрывая глаза, чтобы собраться с мыслями.
Лида немного заколебалась, но потом все же решила ответить.
– Да, – резко бросила она.
– Лида? Это Геннадий! Как у нас дела с родословной продвигаются?
– Родословная – это у собаки, а над вашим генеалогическим древом я работаю, – вздохнула Лида.
– Я заеду сегодня?
– Заезжайте, только ближе к вечеру. Все, извините, мне нужно идти.
Лида дала отбой и задумчиво посмотрела на сестру, пьющую чай. Несколько лет тому назад она бы только позлорадствовала подарку, доставшемуся сестре, но сейчас… Нет. Злорадствовать не хотелось.
