Глава 31. Травмы
Ей нельзя было позволять Джонни оставаться одному возле того дома. Но он сказал ей, что хочет вызвать полицию, поэтому сначала должен осмотреть местность. Клер лишь молча кивнула и мысленно пожелала ему удачи. Она слишком устала, чтобы сейчас спорить. Ей не привыкать чувствовать себя невыспавшейся и измотанной, но то, что сейчас творилось у нее в голове, не оставляло ей никакого выбора. Она должна была побыть одна, наедине с той божественной легкостью постижения, которая царила теперь в сознании. Казалось, стоит вытянуть руку вверх, и она сможет прикоснуться к звездам. Казалось, что стволы деревьев говорят, а букашки, обитающие в коре, наполняют ее мелодией.
Вероятно, стоило лишь остановиться под старым тисом и спросить у него совета, и он бы непременно ответил ей мудрым старческим голосом. Оставшись наедине с собой, Клер звонко и оглушительно рассмеялась. Совсем как безумная, но ее чистый смех рассыпался по лесу пригоршней золотых монет.
Наверное, так и чувствуют себя все обезумевшие. Им кажется, что весь мир лежит у них на ладони.
Клер никак не могла прийти в себя. В трелях птиц ей слышалась тихая беседа. В журчании воды на дне оврага раздавалась песня. Даже земля, шуршащая под подошвами ботинок, о чем-то говорила. Все и всё пытались ей что-то сообщить. Какую-то страшную тайну, из-за которой ее жизнь вот-вот может оборваться.
– Тайну об изувеченном? – Клер нахмурила пепельные брови.
Еще недавно она готова была пожертвовать жизнью, чтобы узнать о нем хоть что-то, но теперь ей стало страшно. Очень страшно. Когда имеешь средства для достижения цели, куда легче передумать.
Вот и сейчас она ощущала, что может узнать все, поэтому оттягивала момент познания.
Ночное небо полнилось мириадами звуков. Лес изобиловал жизнью и голосами. Все одушевленные и неодушевленные создания рьяно спешили ей о чем-то сообщить. Вот только кроме них Клер вдруг уловила в лесу что-то еще. Что-то не относящееся ни к растительности, ни к животным. Но это были определенно живые существа. Только пока Клер не знала, как их охарактеризовать. Кем они все-таки были?
Они были маленькими, очень маленькими, но далеко не беззащитными. Напротив, такими агрессивными, что ей было опасно с ними сталкиваться.
Нужно бежать из леса, подсказал рассудок. Но пока она добежит до опушки, пройдет достаточно времени для того, чтобы одно из этих существ могло подвернуться ей под ноги. Клер застыла на месте.
Наверняка эти существа тоже наконец-то почувствовали ее. Раз она заметила их, значит, и они ее тоже. Чутье подсказывало ей, что их инстинкты очень сильно развиты.
Еще она подумала, что неплохо бы раскаяться перед тем ангелом на мясницком столе, признать вину за то, что она посмела съесть его внутренности, но от него уже, скорее всего, остались одни кровавые ошметки. Мясник не щадил никого. И Клер оставила мысли о покаянии. Все равно она не знала, сможет ли долго пользоваться теми способностями, которыми одарила ее ангельская печень. Вдруг это чудесное всеобъемлющее чувство осязания и понимания дается не навечно? Оно может исчезнуть через день или два, раствориться, как снег в воде. И все, что у нее останется, – это воспоминание о волшебстве.
Зато теперь Клер понимала, почему мясо сверхъестественных существ может стать таким желанным для людей. Выходит, оно обладает уникальными качествами. Как редкий наркотик. Только в отличие от наркотика оно дарит не галлюцинации, а настоящие чудеса.
Внутренний талант раскрылся в Клер, будто еще один порез, только очень глубокий. Только этот порез был в душе, а не на теле. Нет более глубоких травм, чем душевные. С одной стороны, это было волнующе – съесть внутренности сверхъестественного существа и обрести таким образом нечеловеческие качества. С другой – подобный опыт глубоко травмировал ее сознание. Вначале-то Клер этого не поняла. Часто понимание приходит к человеку намного позже, чем оно бывает полезным.
Вокруг стояла темнота, но она могла видеть в ней предметы четче, чем днем. Причем взгляд теперь улавливал такие мелкие детали, которые были незаметны ей прежде. Вот, например, свежий порез на стволе дерева. Раньше Клер прошла бы мимо, даже не заметив разрез, но сейчас он казался ей похожим на огромную рану. По коре обильно сочилась смола. Выходит, в этом лесу ночью еще кто-то бродил. Кто-то, кто взял с собой нож и порезал древесину.
– Ой! – Клер не смогла сдержать удивленного возгласа, когда заметила низкорослое создание. Такое легко могло бы спрятаться в зарослях камыша или папоротника. Оно сильно напоминало ребенка. Только это был совсем не ребенок. Лишь размер детский, а личико какое-то заостренное, хищное, нечеловеческое. И какая хитрость сверкает в маленьких глазках. У Клер мороз пробежал по коже, когда она столкнулась с их взглядом. Хотя, похоже, оно испугалось ничуть не меньше, чем она. Оно ведь тоже было одно. И маленький ножик без рукоятки в его ладошках вовсе не делал их силы равными. Клер была в три-четыре раза выше его. Для такого крохи, наверное, любой человек – великан. Существо глядело на нее с опаской и, кажется, было поражено только тем, что Клер вообще его видит.
– Возьми! – оно протянуло ей крошечную склянку с собранной из коры жидкостью. – Используй только по назначению.
Словно это был откуп, существо тут же рванулось прочь, едва склянка перешла из одних пальцев в другие.
– Но по какому? – крикнула Клер ему вслед.
Оно не обернулось. Мгла поглотила его так быстро, словно оно и вообще не существовало. Только ветер донес странный шепот:
– Не употребляй его без крайней необходимости!
Казалось, шептали сами деревья.
Клер зажмурилась. От странного свечения, исходившего от жидкости в склянке, у нее защипало глаза. Разве древесная смола может так ярко светиться, будто светляка заперли во флаконе? И этот шепот, исходящий от коры деревьев… Клер сделалось дурно. Она многого не могла понять, и это ее пугало.
Джонни все не шел… А ведь они договорились встретиться здесь, на тропинке. Клер старательно придерживалась одной дорожки, чтобы не разминуться с ним. Ей стало страшно, но флакон в руке согрел пальцы.
Клер представила, как мясник зарезает сверхсущество, а потом подставляет к его надрезанному горлу флакон, чтобы собрать драгоценную кровь. Картинка обожгла, как воспоминание.
Кто-то ходил по лесу. До ее слуха доносились шаги. Не было ни шороха травы, ни треска ломающихся веток, но шаги она слышала – топот маленьких ножек по неровной земле.
Клер снова услышала пение. Только теперь напев звучал уже воинственно, угрожающе, будто целая армия с ножами и копьями вышла на ловлю одного сверхъестественного создания, которое притаилось здесь в лесу. Это было страшно.
Неприятный напев казался тяжеловесным. Звуки ранили слух. Клер хотелось зажать уши, но она не смела поднять руки. Вдруг тогда они обнаружат ее здесь по легкому звуку ее движений. Возможно, одного легкого шевеления достаточно, чтобы они поняли, в каком направлении идти.
