— Вот чего я от вас жду, — пояснил папа.
Мама выдохнула дым.
— Да, доченька, мы тут надолго.
Папа протянул Лени ружье:
— Ну, Рыжик, давай посмотрим, на что ты способна. Смотри в прицел, только не подноси ружье слишком близко, а как поймаешь мишень, жми на спусковой крючок. Медленно и спокойно. Дыши ровно. Теперь целься. Я скажу, когда стрелять. Осторожно, только не…
Лени подняла винтовку, прицелилась, подумала: «Ух ты, скорее бы рассказать Мэтью» — и нечаянно спустила курок.
Ружье с такой силой отдало в плечо, что едва не сшибло ее с ног. Прицел ударил в глазницу с громким хрустом, словно сломалась кость.
Лени заорала, выронила винтовку, рухнула на колени в грязь и схватилась за глаз. Веко дергало. Боль была такая, что свело живот, и ее едва не стошнило.
Лени плакала, подвывая. Кто-то опустился рядом с ней и погладил по спине.
— Черт, Рыжик, — сказал папа, — ну чего ты выстрелила, команды же не было. Ничего, сейчас пройдет. Дыши. Обычная ошибка новичка. Все будет хорошо.
— Что с ней? — кричала мама. — Она не ранена?
Папа поднял Лени на ноги.
— Не реви, — велел он. — Это тебе не какая-нибудь репетиция конкурса красоты, на которой учат петь, чтобы получить стипендию. Ты должна меня слушаться. Я ведь пытаюсь спасти тебе жизнь.
— Но…
Боль была нестерпимая. Голова лопалась, по глазам словно били изнутри. Травмированный глаз почти не видел, все двоилось и расплывалось. Однако куда больше Лени терзало то, что отцу совершенно наплевать на ее боль. Лени стало жалко себя. Том Уокер с Мэтью наверняка обращается куда лучше.
— Хватит, Ленора. — Папа встряхнул ее за плечи. — Ты же говорила, тебе нравится на Аляске и ты хочешь здесь освоиться.
— Эрнт, ради бога, она же не солдат, — встряла мама.
Папа развернул Лени лицом к себе.
— Сколько девушек похитили, когда мы жили в Сиэтле?
— М-много. Каждый месяц кто-нибудь пропадал. Иногда даже несколько.
— Что это были за девушки?
— Самые обычные. Подростки.
— А Патти Хёрст украли прямо из квартиры, из-под носа у ее парня, так?
Лени вытерла глаза и кивнула.
— Скажи мне, Ленора, чего тебе больше хочется — выжить или умереть?
Голова у Лени болела так, что мысли путались.
— В-выжить.
— Здесь мы должны быть готовы ко всему. Я хочу, чтобы ты могла себя защитить. — Отец осекся, и Лени догадалась, чего ему стоило скрывать свои чувства. Он ее любил. И хотел, чтобы она сумела за себя постоять. — Вдруг что-то случится, а меня рядом нет? Медведь вломится или волки тебя окружат? Я должен знать, что ты сумеешь защитить себя и маму.
Лени громко всхлипнула и постаралась успокоиться. Он был прав. Надо быть сильной.
— Поняла.
— Вот и умница. А теперь бери ружье, — приказал папа.
Лени подобрала забрызганную грязью винтовку. Прицелилась.
— Не подноси прицел так близко. У него же отдача. Держи ружье вот так. — Папа аккуратно поправил винтовку. — Положи палец на спусковой крючок. Осторожно.
Лени замялась: слишком уж страшно было снова получить ружьем в глаз.
— Делай, что говорят, — сказал папа.
Она глубоко вдохнула и скользнула указательным пальцем по холодному стальному изгибу спускового крючка.
Опустила подбородок, отодвинулась от прицела.
Заставила себя сосредоточиться. Шум прибоя, карканье ворон, шелест ветра в кронах деревьев — все звуки стихли, их заглушил стук ее сердца.
Лени зажмурила левый глаз.
Мир сжался до размеров прицела. Сперва перед глазами плыло, мишень двоилась.
Сосредоточься.
Она видела лишь тюк сена с белым листом бумаги, очертания головы и плеч. Надо же, до чего четкое изображение. Лени поправила ружье и прицелилась в самую середину головы.
Медленно нажала на спусковой крючок.
Винтовка снова с такой силой отдала в плечо, что Лени пошатнулась, но на этот раз прицел не ударил в глаз.
Пуля угодила в тюк сена. Не в мишень, даже не в лист бумаги, а в сено. И все равно Лени гордилась своей маленькой победой.
— Ну вот, Рыжик, я же знал, что ты сможешь. Еще чуток потренируемся — и станешь снайпером.
Семь
Когда Лени вошла в класс, миссис Роудс писала на доске задание.
— Ого, — сказала учительница. — Похоже, кто-то поднес прицел слишком близко к глазу. Дать тебе аспирин?
— Ошибка новичка, — ответила Лени. Она гордилась синяком, ведь это значило, что она осваивается на Аляске. — Мне уже не больно.
Миссис Роудс кивнула:
— Тогда садись и открой учебник истории.
Лени и Мэтью переглядывались с той самой минуты, как она переступила порог. Мэтью расплылся в улыбке, обнажив кривые зубы.
Лени уселась за парту, та качнулась и лязгнула о стол Мэтью.
— Почти все в первый раз получают в глаз прицелом. У меня фингал держался почти неделю. Болит?
— Болело. Но учиться стрелять здорово, я и не думала…
— Лось! — завопил Аксель, вскочил из-за парты и бросился к окну.
Лени с Мэтью кинулись за ним. Детвора столпилась у окна, глядя на огромного лося с раскидистыми рогами, который бродил по площадке за школой. Сохатый перевернул стол для пикника и принялся объедать кустики, вырывая их с корнем.
Мэтью наклонился к Лени, коснувшись плечом ее плеча:
— Давай отмажемся и сбежим с уроков? Я скажу, что после обеда должен помочь дома.
Лени разволновалась: она никогда еще не прогуливала.
— А я скажу, что у меня голова болит. Только мне надо будет вернуться к трем, а то за мной родители приедут.
— Класс, — ответил Мэтью.
— Ладно, хватит, — сказала миссис Роудс. — Лени, Аксель, Мэтью, откройте страницу 117 учебника истории Аляски…
Остаток уроков Лени с Мэтью нервно поглядывали на часы. Перед самым обеденным перерывом Лени пожаловалась, что у нее болит голова, и попросилась домой.
— Я дойду до универмага и вызову по рации родителей.
— Хорошо, — согласилась миссис Роудс, явно не заподозрив обмана.
Лени выскользнула из класса, закрыла дверь, вышла на улицу, юркнула в кусты и стала ждать.
Полчаса спустя из школы вышел ухмыляющийся Мэтью.
— И что мы будем делать? — спросила Лени.
Да и чем тут заняться? Ни телевизора, ни кино, даже асфальта нет, так что на велике не покатаешься, ни придорожных кафешек с молочными коктейлями, ни роллердромов, ни детских площадок.
