Есть большой отрывок о первом занятии Федра после того, как он дал это задание – «Что есть качество в мысли и утверждении?». Атмосфера накалилась. Злились почти все: их, как и Федра, этот вопрос раздражал.
– Откуда мы знаем, что есть качество? – говорили они. – Это вы нам расскажите!
Он сказал, что и сам не может вычислить, а узнать очень хочется. Вот и задал такую тему – авось у кого-нибудь найдется пристойный ответ.
Тут-то и бахнуло. Комнату сотряс рев негодования. Какой-то учитель даже сунулся посмотреть, в чем дело.
– Все в порядке, – сказал Федр. – Мы тут случайно споткнулись о настоящий вопрос, и от шока пока трудно оправиться.
Кое-кто с любопытством прислушался, и шум постепенно стих.
Тогда Федр взял быка за рога и ненадолго вернулся к своей теме «Разложение и загнивание в Храме Разума». Вот мера разложения, сказал он: студенты негодуют, если их пытаются использовать для поисков истины. Обычно эти поиски симулируются, имитируются. А искать истину – ну вот еще, здрасьте.
А если по правде, говорил Федр, сам он действительно хочет знать, что они думают, – не ради оценки, а потому что хочет.
Они смотрели непонимающе.
– Я просидел всю ночь, – сказал один.
– Так разозлилась, что хоть плачь, – призналась девушка у окна.
– Предупреждать же надо, – произнес кто-то еще.
– Как я мог вас предупредить, – спросил Федр, – если понятия не имел, как вы это воспримете?
Кое-кто из удивленных начал что-то понимать. Федр их не разыгрывал. Он действительно хотел знать.
Очень странная личность.
Потом кто-то поинтересовался:
– А вы что думаете?
– Я не знаю, – ответил он.
– Но что вы думаете?
Повисла долгая пауза.
– Я думаю, Качество существует, но едва попытаешься его определить, все идет прахом. И не получается.
Одобрительное бормотание.
Федр продолжал:
– Почему так, я не знаю. Я рассчитывал найти какие-то мысли в ваших работах. Просто не знаю.
Теперь класс молчал.
Другие группы в тот день шумели примерно так же, но по паре-тройке студентов в каждой отвечали благожелательно: очевидно, в обеденный перерыв занятие первой группы широко обсуждалось.
Через несколько дней Федр сформулировал собственное определение и записал его на доске для потомства. Определение было таково: «Качество – свойство мысли и утверждения, признаваемое немыслительным процессом. Поскольку определение суть продукт жесткого, формального мышления, качество определить нельзя».
На самом деле, «определение» было отказом определять, но это не вызвало комментариев. У студентов еще не имелось формального образования, которое подсказало бы им, что утверждение Федра в формальном смысле иррационально. Если не способен что-либо определить – не можешь и формально, рационально знать, что оно существует. Да и рассказать кому-нибудь, что это такое, тоже не можешь. Формальной разницы между неспособностью дать определение и глупостью фактически нет. Если я говорю: «Качество нельзя определить» – на самом деле я формально утверждаю: «В Качестве я дурак».
К счастью, студенты этого не знали. Выступи они с такого рода возражениями, Федр еще не смог бы им ответить.
Однако под определением на доске он написал: «Но хотя Качество нельзя определить, вы знаете, что это такое!» – и буря поднялась снова.
– Нет, не знаем!
– Нет, знаете!
– Нет, не знаем!
– Нет, знаете, – сказал он: у него под рукой был кое-какой демонстрационный материал.
Для примера он выбрал два студенческих сочинения. Первое было хаотично и бессвязно, с интересными мыслями, которые ни к чему не приводили. Второе было великолепной работой студента, который и сам не знал, отчего получилось так хорошо. Федр прочитал оба, затем попросил поднять руки тех, кто считал лучшим первое. Поднялось две руки. Он спросил, кому больше понравилось второе. Двадцать восемь рук.
– Как ни назови, – сказал Федр, – но то, что заставило подавляющее большинство поднять руки за второе сочинение, – вот это «что-то» я и считаю Качеством. Значит, вы знаете, что это.
Наступило долгое глубокомысленное молчание, и Федр не стал его нарушать.
Он знал, что в интеллектуальном смысле это возмутительно. Он больше не учил – он внушал. Воздвиг воображаемую сущность; определил ее как не способную быть определенной; несмотря на протесты студентов, сказал, будто они знают, что это такое; и продемонстрировал это столь же логически запутанно, сколь запутан и сам термин. Ему сошло с рук, поскольку всем его студентам, вместе взятым, попросту не хватило бы таланта логически его опровергнуть. После этого Федр все время нарывался на опровержения, но опровержений не поступало. И он импровизировал дальше.
Дабы укрепить мысль, что они уже знают о Качестве, он разработал такой порядок: в классе зачитывались четыре студенческие работы, а Федр задавал всем ранжировать их по Качеству на листке. То же проделывал сам. Собирал листки, подбивал итог на доске и выводил среднее мнение класса. После чего объявлял собственные оценки – и они почти всегда оказывались близки к средним классным, если не совпадали полностью. Расхождения возникали, только если примерно совпадало качество работ.
Сначала группы увлеклись, но со временем заскучали. Что Федр считал Качеством – ясно. Студенты тоже вполне очевидно знали, что это, поэтому слушать им стало неинтересно. Теперь их вопрос звучал так: «Ладно, мы знаем, что такое Качество. Как нам его добиться?»
Вот наконец и пригодились стандартные учебники риторики. Те принципы, что в них разжевывались, больше не выглядели правилами, против которых надо бунтовать; сами по себе они перестали быть истинами в последней инстанции и превратились в навыки, трюки для производства того поистине важного, что не зависело от технических навыков, – Качества. Была ересь, отколовшаяся от традиционной риторики, – стало прекрасное введение в нее.
Федр вычленял аспекты Качества: единство, наглядность, авторитетность, экономия, внимание к оттенкам, ясность, выделение главного, гладкость, напряжение, яркость, точность, пропорциональность, глубина и так далее; давал им такие же скверные определения, как и Качеству, но демонстрировал их тем же способом – чтением в классе. Показывал, как аспект Качества, называемый «единством», цельность повествования, можно улучшить применением навыка под названием «составление плана». Авторитетность довода можно усилить методом «примечания», дающего отсылку к авторитету. Планы и примечания – дело обычное, этому учат еще на первом курсе, но теперь они – инструменты улучшения Качества, у них есть задача. И если студент сдает кипу невнятных ссылок или небрежный план ради галочки, ему теперь можно говорить: ваша работа вроде бы отвечает букве задания, однако очевидно, что цели Качества она не отвечает, стало быть, она не имеет ценности.
