К концу дня топливный голод ощутила вся 1-я танковая дивизия, а боевая группа фон Хейя вообще остановилась из-за нехватки топлива в своем 1 -м танковом полку.
Во второй половине дня немецкой авиаразведкой был замечен крупный железнодорожный эшелон на разъезде Махерово, западнее Ржева, и уже в 18.00 налетом 11 немецких бомбардировщиков он был атакован и полностью уничтожен. Там были боеприпасы для 30-й армии, отходившей на новые оборонительные позиции. Бомбардировке подверглись также и ближайшие станции, Оленино и Чертолино. Имелись большие разрушения и человеческие жертвы. Ни один немецкий самолет сбит не был. Удивительно, но такой эшелон почему-то не разгружался и был без серьезного зенитного прикрытия и авиаподдержки вообще. Оправдывать это нехваткой зенитного вооружения и истребительной авиации по меньшей мере несостоятельно, так как в московском поясе ПВО всего этого было предостаточно. Причину этого да и других подобных случаев, по всей видимости, надо искать на уровне не ниже командования Западного фронта. Но, увы, все директивы, исходившие из Ставки на уровень штаба фронта, до сих пор засекречены.
В общем, в результате отступающая на новые рубежи 30-я армия осталась без стратегического резерва боеприпасов, что, естественно, сказалось в дальнейшем.
В 20.45 из штаба группы армий «Центр» в 3-ю танковую группу поступило распоряжение: «По данным разведки, в ночь ожидаются попытки прорыва с запада на восток больших сил окруженных русских на участке 7-й танковой дивизии. Не допустить образования дыр в линии окружения и учитывать, что, по наблюдениям авиаразведки, русские отступают за Днепр в юго-восточном направлении в полном беспорядке»
[47]. В поддержку дивизии на участок ожидаемого прорыва был срочно направлен LVI армейский корпус.
В течение дня войска Западного фронта продолжали вести упорные бои с наступающим противником, отходя на восток. Однако на северном участке фронта, где находилась 31-я армия, немцы в течение дня активности по-прежнему не проявляли. О положении дел перед фронтами соседних 22-й и 29-й армий в штабе армии было неизвестно вследствие отсутствия с ними связи. Из штаба фронта тоже никаких сообщений и распоряжений не поступало. Войска 31-й армии осуществляли частичную перегруппировку и к 21.00 главными силами продолжали укреплять занимаемый рубеж:
110-я стрелковая дивизия одним полком находилась в обороне между Заплавьем и Осташковом.
247-я стрелковая дивизия в составе группы Поленова продолжала движение на Сычевку.
119-я стрелковая дивизия в составе 365-го стрелкового полка с артиллерийским полком выдвинулась из района Сычевки для занятия обороны в районе Гжатска.
Связь со всеми частями по всем направлениям работала бесперебойно.
К концу дня Гот согласовал с командующим VIII авиакорпусом новый план взаимодействия и ведения авиаразведки, объяснив, что теперь ближайшей целью его группы являются Ржев и Калинин. Для 4-й танковой группы Геппнера целью определена северная часть Москвы, а 2-я танковая группа Гудериана ориентирована на район южнее Москвы.
В 21.30 командующий 9-й армией Адольф Штраус отдал распоряжение, содержащее приказ группы армий «Центр», согласно которому, силы 3-й танковой группы необходимо к исходу дня собрать на линии Гжатск — южнее Сычевки для начала продвижения на Калинин через Ржев.
161-я пехотная дивизия отведена на отдых в район Владимирского и не передавалась 3-й танковой группе, оставаясь в распоряжении группы армий, и ее части перемещаются только ночью, чтобы не нарушать транспортные поставки танковой группы.
19-я танковая дивизия по-прежнему в распоряжении LVI армейского корпуса, и никаких дополнительных сил для поддержания танковой группы нет.
7-я и 10-я танковые дивизии готовы соединиться, и их передовые патрули в готовности. После того как юго-восточнее Ломы были отбиты ожесточенные контратаки, 6-я танковая дивизия к концу дня достигла Павлова, западнее Спаса, и встретилась с ними в Вязьме. Таким образом, первый крупный котел в центре Западного фронта оказался закрыт. После того как 4-й пехотный полк 7-й танковой дивизии захватил в плен в Ломах начальника разведки 19-й армии генерал-лейтенанта Лукина М.Ф., выяснилось, что в котле оказались части 19, 20, 24 и 32-й армий Западного фронта. Кроме этого он на допросе показал, что штаб 19-й армии изначально и до самого 7 октября был еще в Ломах. В отчете командования 7-й танковой дивизии за этот день было записано: «После закрытия котла русские прилагали большие усилия, чтобы вырваться из него на восток, избегая шоссе. Они использовали очень благоприятный для этого обширный и густой кустарник к северу от шоссе, что легло основной тяжестью оборонительных боев на 7-й пехотный полк и 7-й мотоциклетный батальон. Эти мастерские прорывы не позволяют предоставить войскам отдых, многочисленные русские стрелки из-за деревьев затрудняют в течение дня доставку питания и боеприпасов»
[48].
129-я пехотная дивизия, не снижая темпов продвижения, вела наступление только одним 427-м пехотным полком. К вечеру I батальон полка вошел в деревню Тройня, юго-восточнее Холм-Жирковского и остановился там на ночлег. II батальон еще юго-восточнее вышел на линию Княжино—Трусы—Колодезная и там остановился.
Непостижимо, но неоднократно немцы отмечали, что местное население на захваченных ими территориях относится к ним достаточно дружественно и оказывает всяческое содействие в обустройстве ночлега. А в Тройне солдатам I батальона даже было устроено вечернее чаепитие из самовара.
Всего за 5 дней наступления 129-й пехотной дивизией были захвачены 41 тяжелое, 4 зенитных и 4 противотанковых орудия, 95 танков, 138 пулеметов, 4 миномета, 5 тракторов, 60 грузовых автомобилей и 4 рации. Захвачены 3635 пленных. Сама дивизия потеряла 181 человек убитыми (из них 6 офицеров), 826 ранеными, в числе которых 20 офицеров, и 32 человека пропали без вести (из них 1 офицер).
Командование Западного фронта больше не имело резервов, войска Конева перед Москвой были последними, и столица оказалась беззащитной. Оценивая сложившуюся ситуацию, рекомендованный Готом на должность командующего 3-й танковой группой командир XLI армейского корпуса генерал танковых войск Георг Ханс Райнхардт предложил командованию 9-й армией силами 3-й танковой группы выйти на линию Гжатск — южнее Сычевки и для обеспечения Вяземского котла с севера продвинуться в направлении на Калинин или Ржев. А затем северным крылом 9-й армии и южным крылом 16-й армии разгромить соединения Красной армии севернее Белого и Осташкова, прервав тем самым сухопутную связь между Москвой и Ленинградом, и бросить высвободившиеся силы прямо на Москву. Но командующий группой армий «Центр» фон Бок был категорически против этой идеи, так как считал, что выдвинувшаяся далеко на север основная часть его бронетанковых войск не имела сил для прямого броска к Москве. Он опасался того, что обещанные резервы еще не прибыли, а новая линия русской обороны еще не была прорвана. А ведь, прислушайся он в тот момент к Райнхардту, история могла бы развиваться совсем по другому пути. К счастью, мадам Клио не приемлет сослагательного наклонения, и, может быть, благодаря сложившимся обстоятельствам до принятия своего окончательного решения фон Бок еще не получил вечерних боевых донесений хотя бы о том, что «разведкой 7-й танковой дивизии в северо-западном направлении были установлены безопасность мостов и полное отсутствие частей Красной армии в глубину до 25 км, хотя на востоке по шоссе в полосе ее действий русская полевая артиллерия вела сильный огонь, а на Днепре перед XLI армейским корпусом сопротивление ослабло уже во второй половине дня и потрясенный противник в шоке отступил»
[49].
