Британское правительство продолжало изо всех сил устранять препятствия на пути установления соглашений между группами Сопротивления, британским правительством и королевским правительством в изгнании. Оно усилило помощь партизанам Тито. А так как четники Михайловича больше не проявляли желания сражаться с немцами, оно отказало им в помощи и отозвало британские миссии, действующие на их территории. Теперь Черчилль стал отзываться о Михайловиче как о «камне на шее маленького короля…».
30 декабря Черчилль написал Идену: «Сейчас нет никакой возможности заставить Тито принять короля Петера, как quid pro quo для того, чтобы не принять Михайловича. Когда Михайлович уйдет, шансы короля улучшатся, и мы сможем защищать это дело в штабе Тито».
Черчилль уговаривал короля освободить Михайловича от должности военного министра в королевском правительстве. Одновременно британские офицеры связи, приближенные к Тито, добивались компромисса и союза с королевским правительством, чтобы привлечь в свои ряды югославов, особенно сербов, преданных королю.
В течение первых месяцев 1944 года, пока британское правительство применяло эту тактику, войска Тито превратились в сильную армию, привлекающую в свои ряды все больше и больше людей. «Запятнанное», как назвал его Черчилль, королевское правительство в изгнании, напротив, начало разлагаться. В марте король с премьер-министром вернулись в Лондон, оставив остальных членов кабинета в Каире. К 1 апреля Черчилль начал бояться, что, если в ближайшее время правительство не начнет действовать, будет упущен последний шанс. В письме к Идену он выразил мнение, что решение неизменно, и добавил: «Обсуждая эти вопросы в Каире, мы видели проникновение грандиозной русской миссии в штаб Тито, и у нас не остается сомнений, что русские будут стремиться к созданию коммунистической Югославии, управляемой Тито, и откажутся от всех альтернатив как от „недемократичных“».
Однако советское правительство на каждом шагу повторяло о своей поддержке Тито на проходящих переговорах и позволило британцам взять на себя лидирующую роль.
Молодой король наконец с грустью понял, что ему лучше последовать совету британцев. Он согласился на формирование нового правительства, в которое не войдет Михайлович. Шубашич, бывший губернатор Хорватии, член крестьянской партии, придерживающийся умеренных взглядов, был назначен премьер-министром. В письме к Тито Черчилль писал: «Будет очень жаль, если Вы поспешите публично отказаться от них… Битва в Италии идет успешно. Генерал Уилсон заверяет меня в своей решимости оказывать Вам всемерную помощь. Поэтому я чувствую себя вправе просить Вас воздержаться от каких-либо высказываний против этих событий, по крайней мере до тех пор, пока мы не сможем обменяться телеграммами по этому вопросу».
В послании от 24 мая он объяснил Тито: «По моему представлению, этому правительству следует на некоторое время затаиться и предоставить событиям идти своим путем». Из краткой фразы, которой он закончил послание, видно, как непринужденно и весело он обращался к югославскому партизанскому лидеру: «Передайте привет Рэндольфу (сыну Черчилля), если он покажется на вашем горизонте. Маклин (глава британской миссии у Тито) скоро вернется. Я бы и сам хотел приехать, но я слишком стар и тяжел, чтобы прыгать с парашютом!»
Премьер-министру был не чужд вкус к приключениям, но он был вынужден выполнять менее напряженные, но не менее утомительные обязанности, от которых все же сумел отвлечься, совершив путешествие в Нормандию, правда без парашюта, чтобы проследить за выполнением операции «Оверлорд».
В конце мая произошел эпизод, когда союзники буквально спасли Тито. Мощное наступление немцев отбросило его отряды от берега далеко к горам. Он обратился за помощью к союзному командующему на Средиземном море и получил ее. Британские и американские бомбардировщики бомбили сосредоточения немецких войск и транспорт, защищая партизан Тито от воздушных атак немцев. В результате немецких атак, в том числе и авиационных, был разгромлен штаб Тито, а его отряды отброшены к Боснийским горам. Ему со своим штабом, а также британскими и советскими офицерами связи удалось прорваться сквозь немецкий фронт к партизанскому аэродрому, где их уже ждали союзнические самолеты. Выбрав один из советских самолетов, он улетел в Бари, а оттуда на британском истребителе на остров Вис в Адриатическом море, где образовал свой новый штаб.
Похоже, он не считал этот акт спасения причиной для изменения своих политических целей. Но вполне возможно, его отношение к договору с правительством в изгнании, защитником которого по-прежнему выступало британское правительство, изменилось в лучшую сторону. В июне было подписано соглашение между Тито и Шубашичем, согласно которому сторонникам Тито предоставлялись руководящие посты в новом королевском правительстве в обмен на его обещание сотрудничать с ним. Но рассказ об этом событии еще впереди.
В Греции также, в значительной степени благодаря гибкой и дерзкой политике британцев, появился шанс на последовательное урегулирование внутренних противоречий.
Когда итальянцы в Греции капитулировали, большая часть их снаряжения досталась коммунистическим группам Сопротивления. Это нарушило равновесие между двумя главными фракциями и дало коммунистам военное преимущество и шанс занять доминирующее политическое положение. Черчилль с коллегами пришли к заключению, что для спасения ситуации необходим поворот в политике. Они решили: самый лучший способ обеспечить внутреннюю стабильность – уговорить короля согласиться сделать регентом какого-нибудь уважаемого человека, который бы взял в свои руки власть после освобождения. Временным регентом предполагалось сделать Дамаскиноса, архиепископа Афин. Но тот отказался.
Шаткое перемирие, достигнутое в феврале между группами Сопротивления, вскоре нарушилось. Когда в начале марта перспектива ухода немцев казалась уже не столь далекой, коммунистически настроенные элементы учредили Комитет национального освобождения, представляющий прямую угрозу королевскому правительству и его приверженцам. Их поддерживали греческая армия и морские части, находящиеся в Египте. В конце месяца они пытались насильственным путем сместить премьер-министра. Черчилль бросился подавлять этот мятеж. В его послании от 9 апреля Липеру, британскому послу в греческом правительстве в Каире, описывается принцип, который он был готов защищать до тех пор, пока не найдутся люди с разумными политическими принципами и не возьмут на себя управление Грецией: «Наши отношения установлены с законно созданным правительством Греции, возглавляемым королем, которое является союзником Британии и не может быть смещено в угоду моментальному всплеску аппетита амбициозных ничтожеств-эмигрантов».
Но продолжил он так: «Король является слугой своих подданных. Он не претендует на то, чтобы управлять ими. Он беспрекословно подчинится мнению народа, как только будут восстановлены нормальные условия… Когда уйдут немецкие захватчики, Греция сможет стать республикой или монархией, как захочет народ. Тогда почему греки не могут питать ненависть к общему врагу?..»
Пока подавляли этот мятеж, король Греции, подталкиваемый британским правительством, объявил, что в его правительстве произойдут изменения. Папандреу, лидера социал-демократической партии Греции, пригласили на пост премьер-министра нового правительства, которое должно было быть представительным. После заседаний, на которых кипели типичные для Греции политические споры. различные группы согласились войти в его состав и объединиться в борьбе против немцев. Но, забегая вперед, скажем, что многопартийное правительство в конце концов было создано только в начале сентября, когда в кабинет вошли шесть членов левых партий. Ему не суждена была долгая жизнь.
