К этим вопросам, которые рассматривались в Тегеране, вернутся больше года спустя, в 1945 году в Ялте. Во всяком случае, как утверждалось впоследствии, Сталин якобы выдвигал эти требования в качестве условия вступления в войну на Тихом океане. Как сообщил Гарриман президенту 15 декабря 1944 года, „он (Сталин) высказал единственное соображение, о котором не упомянул в Тегеране, относительно статус-кво Монголии…“.
Хотелось бы отметить, что притязания Сталина на порты и железную дорогу Маньчжурии приняли впоследствии совершенно иной оборот, нежели в Тегеране, где никакие советские территориальные требования не вызывали возмущения у президента. В результате Рузвельт сообщил Тихоокеанскому военному совету. что удовлетворен, обнаружив, что он, Сталин и Чан Кайши смотрят на основные тихоокеанские проблемы одними глазами. Отсюда он сделал вывод, что не составит труда достигнуть соглашения относительно контроля в Тихоокеанском регионе после поражения Японии. Естественно, имея в виду, что американскому правительству не придется корректировать военные планы в отношении Дальнего Востока.
Проекты, на основе которых Комитет начальников штабов стремился продолжить начатое сотрудничество с русскими, полностью основывались на военных целях. По просьбе комитета Рузвельт передал Сталину две пояснительные записки по Дальнему Востоку.
Одна затрагивала предполагаемые воздушные операции против Японии. В ней говорилось, что крайне важное значение будет иметь вступление Советского Союза в войну с тем, чтобы бомбить Японию, используя советские приморские районы. Американцы собирались разместить там тяжелые бомбардировщики. Следовало сразу же приступить к постройке баз для их содержания и обслуживания.
В другой записке говорилось о подобном долгосрочном планировании в отношении военно-морского сотрудничества в северо-западной части Тихого океана. В ней задавался вопрос, не желает ли советское правительство, поскольку для советских дальневосточных портов существует угроза с земли и воздуха, получить от Соединенных Штатов субмарину и авианосец. Американцев интересовало, какая помощь потребуется советскому правительству в случае американской атаки на северные Курильские острова. И кроме того, они обращались с просьбой указать, какие порты в Приморье, если они имеются, могли бы использовать американские военные и грузовые суда.
Сталин не стал обсуждать эти предложения, заявив Рузвельту. что в данный момент не имеет для этого времени и обсудит их позже с Гарриманом. Судя по ответу, Сталин считал, что преждевременно обсуждать такие проекты с американцами, даже несмотря на обещание сохранить это в тайне от японцев. Уже на первый взгляд становится ясно, что Сталину, похоже, не понравились некоторые моменты в планах американцев.
Понятно, что советское правительство не хотело, чтобы на территории Дальнего Востока базировались значительные военно-морские и воздушные силы Соединенных Штатов. Кроме того, следует задаться вопросом, не считали ли Сталин и Молотов, что присутствие американских вооруженных сил в этом районе могло быть некоторым образом связано с советскими территориальными притязаниями в северо-западной части Тихого океана.
В целом Рузвельт и его советники покидали Тегеран с приятным чувством, оставшимся от позиции Советского Союза и его намерений в отношении китайского национального правительства. Взаимоотношения между этими двумя государствами были сдержанными. можно сказать, недружелюбными. Сталин безоговорочно подписал Каирское коммюнике в полной уверенности, что оно нанесет вред режиму Гоминьдана. Он ни словом не обмолвился относительно китайских коммунистов, а просто похвалил американцев за решение вооружить китайскую правительственную армию, за их желание добиться осуществления политического единства, проведения реформ, за намерение оказать экономическую помощь китайцам.
Фактически тогда у американцев, похоже, имелись трения в отношении Дальнего Востока больше с британцами, нежели с русскими. Как уже говорилось, Черчилль и его советники были против использования значительных вооруженных сил в Бирме. Они не собирались участвовать в десантной операции на юге Бирмы и. видимо, скорее стремились очистить юго-западную часть Тихого океана от японцев, чем освободить Китай. Британцы считали, что даже при оказании им помощи китайцы внесут незначительный вклад в победу над врагом. Они были весьма скептически настроены относительно того, окажется ли Китай хорошим партнером в Тихоокеанском регионе. После рассмотрения всех этих положений Гопкинс и некоторые члены Комитета начальников штабов и Государственного департамента посчитали, что британцы больше заинтересованы в сохранении своей империи, чем в скорейшем окончании войны.
Тегеранская и Вторая каирская конференции; военные проблемы
Война в Европе подходила к кульминационному моменту, когда главы трех правительств впервые собрались вместе в Тегеране в ноябре 1943 года. Они понимали, что для завершения войны необходимы согласованные действия с Востока и Запада, хотя за танками, самолетами и тяжело шагающими солдатами уже просматривалась победа. Но в той же перспективе можно было разглядеть грядущие гражданские войны, социальные потрясения, распад империй, пограничные конфликты. Закономерно, что конференция в Тегеране охватила три основные проблемы, касающиеся Европы. Во-первых. планы согласованной стратегии против Германии. Во-вторых, растущий перечень нерешенных политических проблем. В-третьих, концепцию будущей международной организации по безопасности. Все они были связаны между собой; не было четкой грани, разделяющей дискуссию по этим вопросам. Но, как и на переговорах, мы рассмотрим их последовательно, одну за другой. В этой главе речь пойдет о военных проблемах.
В Москве Сталин и его советники, рассмотрев за несколько недель до этого американо-британское заявление в отношении усилий, предпринимаемых для проведения операции через Канал, казалось, стали не так подозрительно относиться к союзникам и смогли по достоинству оценить их действия по отвлечению на себя части немецких сил. Однако вскоре русские сильно потеснили немцев на большом участке фронта. Немцы отчаянно пытались восстановить равновесие, перебросив часть дивизий из Италии и с Балкан на Восточный фронт. Это в очередной раз вызвало недовольство советских лидеров, нашедшее свое выражение в посланиях этого периода в адрес британского и американского правительств.
Ярким примером этого является послание Молотова Гарриману от 6 ноября. Ответ на него задержался, по всей видимости, в связи с тем, что в это время президент находился в море, на пути в Каир. Когда 16 ноября Гарриман обратился к Молотову за тем, чтобы объяснить причину задержки, Молотов упомянул тот факт. что генерал Антонов, заместитель начальника советского штаба. уже 6 ноября сообщил генералу Дину, что семь танковых и шесть пехотных немецких дивизий были недавно переброшены на советский фронт, причем из Франции, подчеркнул Молотов, а не из Италии. Гарриман ответил, что немедленно информирует об этом Вашингтон. И действительно, Военный департамент прислал Гарриману материалы для ответа на обвинения советской стороны, доказывающие, что союзники сделали все возможное, чтобы оттянуть немецкие силы с востока.
И все же эти послания по сравнению с сообщениями, приходившими от Сталина и Молотова прошлым летом, были сдержаннее.
