Удаляясь в свои поместья, потщусь воспользоваться кровавым уроком и пещись о благе подданных. Царь царствующих простит или покарает меня в мой смертный час, молю его, дабы жертва моя небесполезна.
Прощайте, государь. Перед государем я — спаситель Отечества: перед сыном — отцеубийца. Прощайте. Да будет благословение Всевышнего на Россию и на вас, её земного кумира, — да не постыдится она его вовеки».
Помнится, это письмо Фаддей передал своему старшему другу Петру Михайловичу Рожнову, у которого квартировал. Тот прочитал его, сложил листок вчетверо и засунул во внутренний карман сюртука, непонятно было, о чём подумал он, вслух же сказал:
— Что было, прошло. Не нам судить, а тем, кому доведётся жить лет через сто...
К закату у борта «Богородицы» появились два катера и баркас — вернулся экипаж. Перед строем вечерней поверки Силин представил старшего помощника капитана Беллинсгаузена. Из офицеров никого из знакомых не оказалось. Все вышли из Морского корпуса, но в поздних выпусках. Однокашники служили на других судах и флотах — кто увяз в лейтенантах, кто командовал кораблями, а кто делал успешную карьеру в штабах Адмиралтейства.
Службу Фаддей знал, спрашивал строго, хотя особо усердствовать не пришлось: команда была сформирована из давних рекрутских наборов, успела сработаться и сжиться и не доставляла хлопот.
Попробовал склонить капитана к тому, чтобы поставить на носу пушку на случай погони за неприятельским кораблём, но Силин благодушно ответил:
— Помилуйте, Фаддей Фаддеевич, мы и раньше без всяких революций обходились и впредь ничего менять не собираемся.
— А вдруг погонимся за неприятелем, а поразить его будет нечем?
— Обгоним и пальнём всем бортом. Всего-то делов.
Фаддей на своём настаивать не стал. Да и времени на перестановку лафетов уже не было. Россия объявила войну Англии. Эскадра под флагом адмирала Петра Ивановича Ханыкова вышла в море. Она должна была отогнать британский флот, намеревавшийся атаковать русские корабли в Ревеле и Кронштадте, и блокировать шведские суда, укрывшиеся в шхерах Финляндии и в собственной метрополии. Но задули неблагоприятные для противника северо-восточные ветры, англичане накануне зимы не рискнули войти в русские воды, опасаясь оказаться в ледяном плену, и, помаячив на горизонте, ушли восвояси. Разошлись по своим портам на зимовку и русские корабли. Театр военных действий переместился на сушу. Моряки узнавали о действиях сухопутных войск из газет да от очевидцев, которые появлялись в Петербурге, Кронштадте или Ревеле.
21 февраля 1808 года русские вступили в Финляндию. Силы вторжения под общим командованием генерала Буксгевдена состояли из двадцати четырёх тысяч человек и были разделены на три отряда. На левом фланге по берегу Финского залива шла к Хельсинки, тогдашнему Гельсингфорсу, колонна Николая Михайловича Каменского. В этой колонне, состоящей из двух дивизий, находился и сам главнокомандующий со штабом. В центре наступала дивизия князя Петра Ивановича Багратиона. На правом фланге — дивизия Николая Алексеевича Тучкова. В её тылу готовилась к походу дивизия, которой командовал Михаил Богданович Барклай-де-Толли.
Многих военных настораживал факт крайней малочисленности отрядов, громко именуемых дивизиями. В них насчитывалось не более пяти-шести тысяч штыков. А всё дело было в том, что они только недавно вышли из войны с Наполеоном, не пополнялись новобранцами, из холодов и грязи Путуска и Эйлау Пруссии попали в морозы Финляндии. Единственное, что радовало, — не было распутицы, двигались солдаты на санях и лыжах.
Шведы сумели выставить против корпуса Буксгевдена девятнадцать тысяч солдат. Из них тринадцать тысяч заняли оборону в 100 километрах от Хельсинки, остальные засели за непробиваемыми стенами Свеаборга. Блокировав этот город, русские пошли дальше, захватывая большие и малые города. Пока им это удавалось довольно легко, хотя силы русских дробились, растягивались коммуникации, появлялись большие затруднения с доставкой провианта, воинских припасов и фуража.
В апреле, когда нельзя было ожидать появления нашего флота, запертого льдами в Финском заливе, две тысячи десанта на зафрахтованных купеческих судах отправились из Либавы к острову Гогланд. Но эта горсть людей, высаженная на густонаселённый и охраняемый военной силой остров, атакованная пятитысячным отрядом шведов, скоро покинула плацдарм и возвратилась в Либаву.
3 мая после двенадцатидневной бомбардировки капитулировала крепость Свеаборг, где русские захватили двести орудий и восемьдесят гребных судов. Вскоре пали Або — столица Финляндии, Аландские острова, Гогланд.
Известие о падении Свеаборга и присоединении Финляндии к России поубавило сторонников союза с Англией, ведь никто иной, как Наполеон, советовал царю начать войну со Швецией. Возросли симпатии к императору французов, дом посла Коленкура стал центром светского общества.
А между тем с наступлением весны дела в Финляндии начали принимать другой оборот. Ушедшие далеко от своей территории русские войска стали терпеть одно поражение за другим. Тучков, захвативший важный стратегический город Куопио, доложил Буксгевдену, что неподалёку собирается вражеская группировка. Однако главнокомандующий приказал ему двигаться на север. В Куопио пришлось оставить небольшое прикрытие и выполнять приказание Буксгевдена. Преодолев более пятисот километров, дивизия Тучкова вышла на берег Ботнического залива. Здесь Тучков соединился с отрядами Кульнева и Раевского. Общие силы теперь возросли до четырёх с половиной тысяч, но у шведов оказалось войск вдвое больше. У местечка Синкояки, самого северного пункта, до которого дошли русские, шведы дали бой и, разумеется, выиграли его. Через некоторое время группировка во главе с полковником Санделсом, о которой ранее докладывал Буксгевдену Тучков, захватила Куопио и вышла на границу с русской Финляндией. К ней присоединились группы партизан из местных жителей и отряды разбитых шведских войск.
Как только война приняла неблагоприятный для русских оборот, Барклай-де-Толли получил приказ принять под команду экспедиционный корпус из семи с половиной тысяч человек и маршем следовать в Финляндию. Первым его противником оказалась бригада Санделса. Несмотря на свою малочисленность, шведы и финны доставляли массу неприятностей. Стрелки, отлично зная местность, использовали её рельеф с наибольшей выгодой для себя, устраивая завалы, разные ловушки, вступая в перестрелку. Небольшие группы сопротивленцев вредили везде, где только можно. Укрывшись за камнями или деревьями, они выбивали командиров, нападали на разъезды. Нельзя было свернуть с главной дороги, чтобы не подвергнуться обстрелу. Негде и не у кого было купить сена для лошадей, хлеба для солдат. Совершенно невозможными делались попытки разведки узнать расположение противника.
И всё же корпус Барклая упрямо продвигался вперёд. Без боя он занял злополучный Куопио, оставленный Санделсом, который отступил на север. Здесь Барклай получил приказ пройти на запад, обезопасив город достаточным гарнизоном для охраны путей сообщения.
С открытием навигации начал действовать и флот. Со всех портов удалось набрать девять линейных кораблей, семь фрегатов, двадцать пять бомбардирских и множество мелких судов — канонерок, плавучих батарей, иол, гребных галер. Два отряда капитанов Мякина и Селиванова, составленные из взятых в Свеаборге трофейных судов, успели пройти шхерами к Або, заняли фарватеры, ведущие к этому городу из аландских и ботнических шхер. Однако через некоторое время шведы, собравшись с силами, начали теснить их. Шведская флотилия адмирала Гиельмстерна атаковала отряд Мякина. На усиление флотилии подошло ещё одно соединение флота, в котором находился сам король Густав IV. Мякин отступил к отряду Селиванова. После двух неудачных атак Гиельмстерн ограничился блокадой фарватеров, ведущих к Або, а главные силы он направил на перехват русских судов, следовавших к финляндской столице. Следовавший на помощь отряд графа Гейдена из двух фрегатов и четырёх корветов не стал ввязываться в сражение с многочисленным противником, а решил обойти узким проливом, отделяющим остров Кимито от материка. Пролив этот, в одном месте ещё при Петре I заваленный камнями, был непроходим для фрегатов. Но Гейдену через два дня трудной работы удалось очистить проход и провести корабли на глубокий фарватер. Встреченная здесь шведскими канонерками флотилия вступила в бой и отогнала шведов к главным силам. В этом славном деле Гейдена ранило, его сменил капитан-лейтенант Додт.
