Петри обнаружил, что среднее отклонение облицовки от прямой линии составляло не более 1/10 дюйма на длине 75 дюймов. Такая невероятная точность эквивалентна самым современным оптическим поверочным линейкам.
Как отмечал сам Петри: «Точно соединить между собой такие камни — сама по себе очень сложная работа, но сделать это с раствором в зазорах почти невозможно; это можно сравнить с точнейшей работой оптика на площади в несколько акров».
Состав раствора был настолько совершенным, что по прошествии тысячелетий, когда даже камни начали трескаться, он продолжал держаться
[114].
Тщательные измерения и вычисления Петри, как при детальном исследовании облицовочных камней и раствора, звучали смертным приговором теориям Тейлора и Смита.
Если длину основания измерять «не по границе угловых впадин, как делал Смит», а по краю угловых облицовочных плит, расположенных на 20 дюймов выше, то получится 9069 дюймов, а не 9140 дюймов, как у Смита. Петри также отверг предположение Смита (и Ньютона) о том, что при постройке пирамиды в качестве единицы измерения использовался локоть, равный 25,025 дюйма, и доказал, что строители пользовались гораздо меньшим «царским» локтем, равным 20,63 дюйма. В этом случае основание пирамиды равнялось 440, а высота 280 локтям. «Это подтверждает теорию Тейлора в том смысле, что пирамида должна была символизировать шар при помощи довольно точного значения числа π — 22/7 или 3,14289 — но опровергает предположение Смита о том, что периметр пирамиды символизирует число дней в году. Новые вычисления давали лишь 362,7 дня»
[115]. Ученые бросились хоронить теории Смита. Скрупулезные измерения и рисунки Смита полетели в мусорную корзину. По мнению Томпкинса, «если бы не тщательный анализ некоторых добросовестных ученых, Смит и Тейлор разделили бы судьбу Парацельса и Месмера, которые в исторических трудах были низведены до роли шутов»
[116].
Рис. 1. По иронии судьбы в небольшом малоизвестном наброске, сделанном наполеоновскими учеными, пирамида изображена с нетронутыми облицовочными плитами, но отсутствующей верхушкой и с хорошо видимой апофемой. Если исключить Сфинкса на переднем плане и меньшие по размерам пирамиды сзади, то это сооружение выглядит устрашающе современным и воинственным (рис. 2)
Дэвид Дэвидсон начал заниматься «пирамидологией» с намерением опровергнуть гипотезу «пирамиды как библейского пророчества». Но закончил он тем, что примирил Тейлора, Петри и Смита. Отметив, что сам Петри обратил внимание на легкую вогнутость граней пирамид, он «указал, что Петри не сумел распространить эту кривизну тела пирамиды на измерения внешней облицовки. Если бы это было сделано, то периметр основания пирамиды соответствовал бы теории Смита относительно продолжительности солнечного года с точностью до четырех знаков после запятой»
[117]. Эта вогнутость удивительным образом соответствует фотографии, сделанной британским бригадиром П. Р. К. Гроувсом (см. рис. 1).
Рис. 2. Набросок наполеоновских ученых, на котором видна апофема грани Великой пирамиды
В любом случае работы Дэвидсона послужили толчком к тому, чтобы эзотерические интересы (см. следующую главу) объединились с серьезной наукой против общего врага: гипотезы «гробницы Хуфу». После исследований Дэвидсона все мыслимые математические и физические корреляции были проверены и в большинстве случаев подтверждались.
Е. Странная аномалия доктора Луиса Альвареса
На границе этой опасной территории между открытыми экзотерическими исследованиями Великой пирамиды, с одной стороны, и эзотерическими исследованиями, с другой, находится работа доктора Луиса Альвареса, имя которого хорошо известно как представителям традиционной науки в качестве лауреата Нобелевской премии и бывшего участника Манхэттенского проекта, так и специалистам по эзотерической уфологии как одного из первых ученых, который в 1947 г. прибыл на место предполагаемого крушения НЛО в Розуэлле, штат Нью-Мексико. Он участвовал в исследовании феномена НЛО, предпринятом ЦРУ в 50-х годах XX века
[118], а также привлекался в качестве консультанта к сверхсекретной правительственной комиссии по изучению НЛО «Majic-12», также известной как «Majestic-12». По утверждению специалиста по НЛО Ричарда Долана, доктор Альварес был членом экспертной группы Робертсона, собранной ЦРУ для исследования НЛО, и присутствовал на ее первом заседании
[119]. Как отмечает Долан, «группа пришла к выводу, что НЛО не представляют угрозы для национальной безопасности. В конце отчета сообщалось, что и Робертсон, и Альварес участвовали в изучении неопознанных летающих объектов во время второй мировой войны [!] и признали их необъяснимыми, но неопасными»
[120]. Как мы вскоре убедимся, Альварес был не единственным физиком, в послужном списке которого есть странные области исследований.
В 1968 г. Альварес возглавил экспедицию в Гизу с целью поиска потайных камер во второй пирамиде Хафры при помощи космических лучей. Рассуждения его были простыми: если во второй пирамиде есть неизвестные камеры, то через пустоты будет проходить больше космических лучей, чем через камни, что с большой точностью зафиксируется приборами. Интересно, что в группу Альвареса входили люди, связанные с различными организациями, в том числе с Комиссией по атомной энергии США. Один из египетских участников экспедиции, доктор Амр Гонейд, как-то обмолвился, что результаты исследования «бросают вызов всем известным законам физики»
[121]. По сообщению репортера лондонской газеты «Times», когда доктор Гонейд обрабатывал результаты измерений на компьютере, каждый раз получался разный чертеж, что с научной точки зрения выглядит невероятным. В ответ на просьбу репортера прокомментировать эту ситуацию доктор Гонейд ответил: «Либо геометрия пирамиды — сплошная ошибка, что и отразилось на наших измерениях, либо все это необъяснимая тайна: называйте это, как хотите, — оккультизмом, проклятием фараонов, колдовством или магией, однако существует какая-то сила, которая нарушает научные законы в пирамиде»
[122]. Достаточно сказать, что автор данной книги не верит, что здесь как-то замешаны оккультные силы или магия. Просто мы имеем неверное представление о структуре пространства и времени.
