Впервые два маркграфа очутились по разные стороны баррикад.
В свое время Иоанн VIII уже обращался к Беренгарию с просьбой убедить Карломана в необходимости обуздать Ламберта Сполетского, а преданность Беренгария Папе и германским Каролингам вполне объясняет уверенность Иоанна VIII в том, что именно он сможет довести это дело до победного конца.
Начало кампании было весьма удачным, но поразившая войско Беренгария эпидемия заставила его отступить. Гвидо отсиделся в своем маркграфстве и два года спустя отправился в Павию, на королевскую ассамблею. На ней Гвидо, произнеся клятву, снял с себя обвинение в государственной измене и в предательстве. Карл III вернул ему и его сообщникам свое благоволение, а также отменил указ о конфискации их имущества
.
После этого отношения Гвидо с папским престолом кардинально изменились. Злейший враг Иоанна VIII, Гвидо стал самым верным союзником нового Папы, Стефана V, который даже говорил, что усыновил бы его, если бы мог.
От такого поворота во взаимоотношениях обе стороны ждали очень многого: хотя Стефан V отнюдь не обольщался насчет своего «единственного возлюбленного сына», помня о его безудержном честолюбии, недобросовестности, любви к интригам; но он понимал, что тот был в состоянии разгромить войско сарацин, и тешил себя мыслью о том, что в дальнейшем Гвидо сможет стать серьезным соперником для византийцев, которые после кончины Людовика II добились впечатляющих успехов в южных районах Италии. Гвидо слишком долго пристально следил за всеми неурядицами, ссорами и стычками, которые происходили в южных лангобардских княжествах, и не мог внезапно потерять к ним всякий интерес; поэтому Стефан V надеялся, что со временем сможет полностью контролировать его поступки.
Что же до Гвидо, он, по всей видимости, догадывался о дальнейшем развитии событий: о закате славы Карла III и выборах короля, которые должны были проводиться среди крупнейших феодалов империи, поскольку представителями великой династии Каролингов в тот момент были лишь младенцы и бастарды.
Претендент, добившийся благосклонности Папы, в такой ситуации заметно выигрывал на фоне других, и Гвидо сделал все возможное и невозможное, чтобы стать фаворитом: сражался с сарацинами в 885 году, храбро атаковал Беневенто, Капую и любыми способами избегал трений с понтификом
.
I. ОТ ИЗБРАНИЯ БЕРЕНГАРИЯ ДО КОНЧИНЫ ГВИДО
Папский престол и вопрос о наследнике Карла III. — Избрание Беренгария. — Франкская авантюра Гвидо. — Выборы короля и посвящение Гвидо в императоры. — Присвоение Ламберту королевского и императорского титулов. — Германское вторжение. — Поход Цветибольда, первый поход Арнульфа и взятие Бергамо. — Смерть Гвидо.
Поиск преемника Людовика II в свое время доставил массу хлопот Папе Иоанну VIII, а новый глава папского престола демонстрировал странное безразличие к судьбе короны Карла III. Казалось, что он смирился с неизбежностью распада империи за отсутствием императора, который смог бы защитить ее от множества внешних врагов, но эта видимость, как выяснилось позднее, была обманчивой
.
В 887 году на право наследовать Карлу III могли претендовать два законнорожденных Каролинга и два бастарда, однако первому законнорожденному Каролингу, Карлу Простоватому, сыну Людовика Заики, было всего восемь лет. Второй, Людовик, сын Бозона Прованского и дочери Людовика II Эрменгарды, был одного возраста с Карлом Простоватым, если не моложе. Карломан оставил после себя внебрачного сына, Арнульфа Каринтийского. У Карла III был бастард по имени Бернард, но император отошел от дел, не успев назначить его своим наследником.
Если бы Стефан V, подобно Иоанну VIII, хотел выбрать будущего императора для всего христианского мира, он не смог бы найти кандидатуры лучше Арнульфа. Арнульф был внебрачным сыном Карломана, но уже взрослым, поскольку родился между 845 и 850 годом; кроме того, он сочетал в себе прекрасные внешние данные и незаурядные моральные качества. Однако, став королем Германии в ноябре 887 года, Арнульф не сразу заявил претензии на императорский венец: объезжая вдоль и поперек свое королевство, он потерял уйму времени, за которое остальные страны успели выбрать своих королей
.
По всей видимости, глава папского престола положительно отнесся к идее разрешения династического кризиса силами одной страны.
В Италии претендентами на императорский венец могли стать три человека: Гвидо Сполетский, Адальберт Тосканский и Беренгарий Фриульский. Стефан V заявил, что считает Гвидо «своим единственным возлюбленным сыном», практически повторив слова, сказанные Иоанном VIII о Бозоне. Но если Иоанн VIII в свое время со всей очевидностью собирался поддержать кандидатуру Бозона, то Стефан V вряд ли хотел собственными руками создать ту геополитическую ситуацию, с которой ему уже приходилось бороться. Невозможно представить себе, что он желал видеть своего и без того слишком могущественного соседа из Сполето королем и императором.
Впрочем, Гвидо так и не предложил свою кандидатуру, поскольку был ослеплен сиянием, затмевавшим блеск итальянской короны: сиянием короны Франции.
Адальберт Тосканский и не пытался вмешаться в ситуацию. Его современники были настолько уверены в том, что он не примет участия в выборах, что даже не пробовали найти этому хоть какое-то объяснение. В их понимании маркграф Тосканы стоял на ступень ниже маркграфа Фриули, который, соответственно, остался единственным кандидатом.
Беренгарий, маркграф Фриули, всегда выказывал уважение по отношению к Церкви. По рассказам, он совершил лишь одно злодеяние, жестоко отомстив за нанесенное ему оскорбление — похищение его племянницы. Лиутард, епископ Верчелли и архиканцлер Карла III, осмелился выкрасть из монастыря св. Юлии Брешианской племянницу Беренгария, чтобы отдать ее в жены своему родственнику. Новоявленный супруг при таинственных обстоятельствах умер, так и не притронувшись к девушке, которая вернулась в свой монастырь, а Беренгарий стал мстить обидчику. Епископский дворец в Верчелли подвергся осаде и разграблению, но Лиутарду удалось скрыться; позже враги примирились, причем с нравственной стороны Беренгарий только выиграл.
Хотя могущество Карла III было в прошлом, Беренгарий все еще оставался признанным лидером прогерманской партии. Он был в прекрасных отношениях с императором; мог похвастаться тем, что его мать была дочерью императора Людовика Благочестивого. За неимением иных предпочтений, глава папского престола решил пустить все на самотек, и Беренгария избрали королем Италии.
Претензии Гвидо на корону Франции показались современникам не очень вразумительным объяснением тому, что он не стал состязаться с Беренгарием. Поговаривали о давно заключенном между ними недвусмысленном договоре: один должен был выдвинуть свою кандидатуру во Франции, другой — в Италии
. Современные исследователи, рассуждая о правдоподобности этого договора, пришли, чего и следовало ожидать, к противоположному выводу. В этой связи необходимо упомянуть следующее: в действительности, пока шли переговоры между Беренгарием и итальянскими магнатами, в результате которых в период с 30 декабря 887-го по 6 декабря 888 года он был избран итальянским королем, Гвидо должен был встретиться с бургундскими грандами, мечтавшими видеть на троне Франции своего ставленника. Вполне возможно, что одновременно с этими встречами проходили также переговоры между Беренгарием и Гвидо, поскольку первый, скорей всего, предпочел бы услать подальше своего соперника, а второго более всего занимала проблема привлечения на свою сторону Унрохов с их вассалами в Северной Франции и во Фландрии. Результатом этих переговоров явилось, в частности, то, что Рудольф, аббат монастыря св. Бертина и брат Беренгария, встал на сторону Гвидо
.
