Россия не знает еще вполне, какое приобретение для нее составляет Закубанский край. Не говоря о великом политическом результате, одни материальные выгоды нового завоевания делают его неоцененным. Богатства его не баснословные богатства края, лежащего в антиподах. Кубанская область, изобильнейшая всеми дарами природы, девственная земля, вместе с тем омывается европейским морем, отстоит на день плавания от Ростова и Трапезонта, на несколько дней от Одессы и Константинополя, Марселя и Триеста. И, однако ж, Закубанская страна действительно столь же девственна, как берега Амура. Прежнее туземное население прошло по этой почве, но не смяло ее. Странно видеть, до какой степени полумиллионное горское население оставило мало следов человеческого труда посреди могущественной закубанской природы; точно жила здесь какая-нибудь орда бродячих дикарей. Есть циклопические развалины: но они принадлежат другим людям баснословной эпохи; зато везде снежная, не тронутая человеком земля, везде первобытные леса; обработанные поляны составляют исключение. Конечно, роскошная растительность быстро заглушает в этом крае завоеванные человеком поля, как только перестают их поддерживать; чрезвычайное плодородие почвы позволяло жителям ограничиваться небольшими хозяйственными участками; но тем не менее поразительно видеть непочатые богатства природы, урывок бразильской пустыни, на берегу покрытого пароходами европейского моря.
Кубанская область представляет все условия неизменного плодородия. Нависшие над нею вечные снега, неизмеримые ледники Гренландии посреди теплых краев растекаются тысячами тысяч ручьев и речек и заливают жирную почву, согреваемую жарким солнцем; вода постоянно размывает горные породы и застилает подгорные земли слоем нужных для растений минеральных веществ; всякий ручей для этого края то же, что Нил для Египта. В стране между хребтов и Кубанью плодороднейшие поля, как шахматные клетки, перемежаются с темными лесами, то строевых, то фруктовых деревьев; и замечательно, что эти фруктовые деревья, по большей части не дикие, но садовые, дающие отличные плоды; переселенцы стали уже вывозить их сотнями возов на продажу. На влажной почве растут кормовые травы в полроста человека. В предгорьях волнистые поля до такой степени испещрены цветами, что при каждом дуновении ветра будто радуга рассыпается перед глазами. Во всем простор человеку; в теплом и здоровом климате пашни, пастбища, леса и везде вода, все у него под рукой. На южном склоне растительность роскошна не по-европейски. Прибрежная страна Кавказа не узкая полоса земли между горой и морем, как южный берег Крыма; она сама по себе составляет целую область, обставленную как теплица, закрытую от северных ветров и открытую южным. Глубокие долины, спускаясь от вечных снегов к морю, рассыпаются у берега холмами, образующими прелестнейшую страну, какую только можно видеть. Непроницаемые леса южного склона состоят на третью часть из драгоценных пород мебельного дерева: кавказской пальмы и негноя, продаваемого на пуды, по 3 и 4 р. пуд, стоит только подвести его к берегу. Колоссальные каштаны и грецкие орехи, сверху донизу обвитые виноградом, покрывают целые долины непроницаемым зеленым пологом; выше тянутся дубовые и чинаровые леса. Горное пространство между северным и южным склоном представляет иной характер; но и в этой местности природа щедро вознаградит труд человека. Высокие земли, лежащие у подошвы вечных снегов, одеваются летом такими тучными травами, что стада, сгоняемые с них осенью, едва могут двигаться от жира. Эти земли будут летним пастбищем всей области, как прежде у черкесов. Верховья горных долин заросли корабельными сосновыми лесами; богатые рудные жилы во многих местах видны по поверхности; из-под скал бьют ключи минеральной воды. В трех параллельных поясах, северном, нагорном и южном, природа Кубанской области одинаково великолепна, но в каждом поясе она блистает своею особенною, оригинальною красотою. Жизнь животная так же разнообразна, как растительная. Неисчислимые стада кабанов и оленей пасутся на северной покатости; туры и дикие быки живут в горах; пестрый барс прыгает в цветных лесах южного склона. И эта роскошная, можно сказать, новооткрытая страна лежит не на Тихом океане, а на берегу Черного моря. Неистощимые пашни, вековые леса, сады; виноградники, рудные жилы Кубанской области заключены в треугольнике между судоходною рекой, замерзающею только на один месяц в году, и берегом никогда не мерзнущего моря. Когда будет построена черноморская железная дорога, житель Москвы на третий день пристанет в восточном берегу.
Кубанская область вырастит породу людей, о которых мы не слыхали даже в сказках. Мы увидим русских горцев. Круглолицый, белокуренький русский мальчик повезет заезжую туристку на своих лошадках по обрывистым горным тропинкам смотреть с соседней вершины, как встает солнце из-за снегов и тень горы вдруг протягивается через целую область.
ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ
Очерк покорения западного Кавказа доведен до конца. Есть, однако ж, вещи, хотя не истекающие прямо из предмета этих писем, но имеющие к нему такое тесное отношение, что заключение читателя было бы не полно, если б они не были поставлены перед его глазами. Вещи эти — новое положение, в которое завоевание Кавказа ставит нас относительно всего азиатского вопроса, и кавказская армия, составляющая не только часть сил Русской империи, но органическое целое, особый типический оттенок русского войска, созданный Кавказом. Сначала об армии. С завоеванием гор кавказская армия, заключавшая в себе до сих пор около трети действующих сил государства, стала подвижною. Помимо всяких завоевательных видов, нравственное влияние этого события не может остаться без больших последствий; но изменяет численную пропорцию европейских сил в такой же мере, как если бы население, равное прусскому, со всеми своими военными средствами, сделалось частью России. Материальные средства государства не увеличились, но сосредоточились, что в итоге составляет то же самое.
Я сказал: как если бы Пруссия, со всеми своими военными средствами, стала частью России. Действительно, численность кавказской армии представляет довольно близко итог действующих прусских войск, считая регулярные и иррегулярные полки и батальоны, вместе с прикомандированными дивизиями. Но кавказская армия еще не вся покуда стала подвижною. Я выразил общую мысль, осуществление которой двинулось вперед быстрыми шагами. Совершился факт, последствия неизбежны. Но восточный Кавказ до сих пор еще парализует часть наших сил. Там населения остались в горах и лесах; их необходимо сдерживать присутствием войск, пока они не обезоружены поголовно. В прошлом году случились вспышки в Чечне и у подгорных лезгин; неугомонный мюридизм не остыл еще в душах. Положение это не представляет никакой опасности политической. Мюридская война была сложным результатом многих особенных обстоятельств, которые не могут больше повториться; общее восстание в горах никогда не состоится. Тем не менее Чечню и Дагестан покуда еще необходимо занимать войсками. Две кавказские дивизии и 13 линейных батальонов парализованы охранением гор. Но с нынешним годом открылась возможность устранить в близком будущем и это последнее затруднение. Страшный погром западного Кавказа грянул в души прикаспийских горцев таким же сокрушительным впечатлением, как покорение страны их в 1859 г. Нынешним летом весь Кавказ был завоеван вторично, и это второе, нравственное завоевание, упрочивает наше положение в восточных горах лучше первого, материального. Теперь стало возможным предпринять последовательный ряд мер, которые низведут чеченцев и лезгин на ту же степень мирных поселян, на которой уже поставлены разбитые остатки черкесских племен. Через несколько времени кавказская армия станет в полном смысле слова действующею армией.
