Чтобы оправдать войну в глазах немецкого обывателя, в конце года видные представители Германии, среди которых находились Эрнст Геккель, Вундт, Оствальд, Рентген, Эрлих, Виндельбанд, Карл Лампрехт, Пауль Лабанд, Лист, Густав Шмоллер, художники Каульбах, Франц Штук, Макс Рейнгардт, беллетристы Гауптман, Зудерман, Лудвиг Фильда напечатали воззвание «к цивилизованным нациям» и попытались оправдать агрессию Германии и придать ей гуманное лицо
[237]. Знаменитый философ Вундт, профессор философии в Лейпциге, выпустил брошюру, в которой доказывал необходимость раз и навсегда покончить с Англией и завладеть ее колониями, отнять у России Польшу и отдать ее австрийцам, и присоединить к Германии остзейские земли
[238].
В первый год войны Россия выстояла, а ее армия провела ряд крупных сражений на Восточном фронте, изменивших характер самой войны и заставивших немцев и австрийцев отказаться от расчетов одержать молниеносную победу над Антантой и готовиться к затяжной войне, где у них оставались очень призрачные надежды на победу. Германия вынуждена была от наступления перейти к обороне. Этот важнейший результат кампании 1914 года таил в себе залог будущего поражения Германии. Значительную роль в срыве германского плана войны сыграла русская армия. О значении русского фронта в этот период войны красноречиво говорят следующие цифры: если в августе на Восточном фронте находилось всего 17 германских дивизий и 35 австрийских, то к концу года их стало уже 36 германских и 41 австрийская
[239], что значительно помогло войскам Франции и Англии успешно отражать удары германской армии и готовиться к переходу в наступление. Русские войска стояли на пороге Венгрии, угрожая ей вторжением, приблизились к границам Германии западнее Вислы и также угрожали вторжением в ее важные в экономическом отношении области – Силезию и Познань. Эта опасность послужила главным основанием для переноса всех усилий германских вооруженных сил на восток в 1915 году. Но главный вывод таился в другом. Германия переоценила мощь своих вооруженных сил, ее высший правящий класс во главе с кайзером Германии Вильгельмом II в погоне за мировым господством столкнулся с противодействием всех государств и народов их политике порабощения не только в Европе, но и во всем мире, и весь немецкий народ в недалеком будущем ожидала тяжелая расплата за зло, содеянное ее вождями во главе с кайзером Германии.
Глава V
Год 1915 – Германия переносит военные усилия на Восток. – Оставление русскими войсками Польши и части Прибалтики. – Стойкость русской армии. – Поиски сепаратного мира Германии с Россией. – Помощь земского движения фронту. – Борьба великого князя Николая Николаевича за создание национального правительства. – Царь становится во главе армии. – Протест министров и их отставка.
Провал германских и австро-венгерских планов на скорое окончание войны заставил все воюющие страны изыскивать людские ресурсы и средства для продолжения борьбы. Вся экономика и промышленность Франции и Англии переводилась на рельсы военного времени: на всех предприятиях вводился жесткий военный режим, а жизнь этих стран протекала в условиях осадного положения. Колонии и доминионы Британской империи с их огромными людскими и сырьевыми ресурсами и продовольствием стали работать на войну, усиливая и без того сильную экономику Англии.
Германская экономика была милитаризирована до войны, но горизонты для ее расширения приобретали мрачные оттенки, так как английское правительство усиливало морскую блокаду германского побережья и всех европейских государств, способных оказать помощь Германии сырьевыми ресурсами. Рано или поздно эта удушающая петля сырьевого и экономического голода должна была сказать свое веское слово. Словно предчувствуя эту опасность, о которой, не уставая, предупреждал Гинденбург и Людендорф
[240], кайзер Вильгельм II и верховное командование немцев перенесло основную тяжесть войны на 1915 год на Восточный фронт с потаенной надеждой вместе с австро-венгерской армией, нанести решающее поражение русской армии и заставить Россию выйти из войны. На острие следующего удара оказывалась Сербия, с разгромом которой силы Центральных держав соединялись с силами Турецкой империи, руководство которой нуждалось в приливе новых технологий и политического вдохновения, во время которого турки могут совершать чудеса. После этих побед Берлин рассчитывал привлечь на свою сторону Болгарию, Румынию, а возможно и Грецию, если для этого сложится благоприятная обстановка. Оттуда, с Балкан и Малой Азии, можно было угрожать Месопотамии и Северной Африке военными силами турков и новых союзников, и заставить англичан сместить большую часть своих морских и сухопутных сил с запада на защиту этих важных стратегических районов на Ближнем Востоке и Азии. Расчеты немцев были дальновидными, но при этом не была учтена способность англичан раньше других разгадывать надвигающиеся опасности, что выработано у них вековой мудростью их предков, сумевших раньше других разобраться во всемирном устройстве нашей планеты и по достоинству оценить богатства и стратегическую значимость всех ее районов. Немцы вскоре почувствуют упреждающие удары англичан в Месопотамии, в Египте и на Балканах, которые сорвут их планы на разрастание крупных очагов войны в этих районах, а у турок они украдут вдохновение и заставят турецкий триумвират власти посматривать в завтрашний день и считаться с его реалиями, политику которого в будущем они не могли проводить без участия Лондона и Парижа.
Стабилизация фронта на западе устраивала противников. Войска зарывались в землю. Оборона приобретала позиционный характер и, судя по всему, затягивалась на долгие месяцы, а может быть, и годы. Правительства Франции и Великобритании раньше всех оценили благоприятные последствия такого положения для народов своих стран и для накопления новых средств вооруженной борьбы. Прошедшие месяцы войны показали, что производство боевых запасов нужно было поставить на несколько порядков выше, чем это мыслилось до войны. Опыт подсказывал, что развитию тяжелой артиллерии надо было придать ускорение и перехватить немецкое превосходство в этой области на свою сторону. Очень трудно было с людскими ресурсами во Франции. Приходилось призывать в армию боеспособных людей до последнего человека, а для работы в оборонном комплексе привлечь даже физически немощных мужчин и женщин
[241]. Лицо воюющей Франции определяли такие люди, как сенатор Поль Думер, потерявший в первые же недели войны на фронте пять своих сыновей и генерал де Куриер де Кастельно, потерявший троих
[242]. Французское единство породило во всем обществе готовность к самопожертвованию от подростка до старика, и не было на земле такой силы, которая могла бы заставить француза отказаться от борьбы с врагом; его можно было убить, уничтожить, но нельзя было сломить. Если бы даже немецкие армии взяли Париж, французы смогли отступить за Сену, а потом и за Луару и дальше, на юг. Преследовать французов до Пиренеев у немцев все равно не хватило бы сил.
