– Ладно, ладно. Вся информация вон там. – И он кивнул в сторону тускло освещенной гостиной.
Гость с явной неохотой отошел назад.
– Где именно?
– Я скачал все данные на компьютер, стоящий в углу комнаты, и уничтожил флешку.
– Зачем?
Хороший вопрос.
– Просто так захотел.
Фальшивый полицейский посмотрел на хозяина квартиры. Провел рукой по дрели. Потом наклонился к самому уху, так что Чарли почуял исходящий от него запах несвежего табачного дыма и перегара.
– Если ты мне соврал, я сначала высверлю твои гребаные глаза.
Глава 4
По расчетам Приста выходило, что липовому полицейскому понадобится по меньшей мере три минуты, чтобы понять, что он блефовал. В мире Чарли вторые шансы ценились на вес золота. Спросите хотя бы мою бывшую жену. И этот свой шанс он не упустит.
Прист не мог наклониться вперед, но мог наклонить голову. Причем достаточно низко, чтобы добраться до верхнего кармана рубашки, в котором лежала его зажигалка. Он напряг мышцы живота и начал горбить спину, пока не услышал, как что-то треснуло. Теперь он сумел дотянуться языком до металлического наконечника зажигалки и, осторожно вытащив из кармана, втянуть ее в рот. Когда она оказалась во рту, Чарли поднял голову. Потом с усилием дернул правое запястье в сторону и по касательной, так чтобы кисть легла ладонью вверх. Хомут для кабеля располосовал запястье, будто струнный резак для сыра. Прист крепко сжал зажигалку зубами, чтобы подавить боль. Затем заставил себя максимально успокоиться и плюнул.
Ему почудилось, что красная пластиковая зажигалка на миг повисла в воздухе, словно попав в невидимую паутину. Траектория казалась ему неправильной. Гравитация была слишком сильна. Зажигалка не сможет долететь до его ладони. Прист моргнул, и за эту долю секунды все изменилось.
Пальцы схватили пластиковый цилиндр, но держали его некрепко. Чарли затаил дыхание, потом стал потихоньку передвигать зажигалку, пока та не оказалась между его большим и указательным пальцами и не встала вертикально. Он с шумом выдохнул воздух. Прошло двадцать пять секунд, может быть, тридцать.
Прист поставил переключатель зажигалки в положение «плюс» и крутанул колесико, высекающее искру. Оно чиркнуло по кремню, и наполняющий корпус цилиндра газ загорелся. Сначала пламя неуверенно заплясало, потом выровнялось. Чарли снова зажал зажигалку пальцами и стал двигать ее по ладони в сторону запястья, потом аккуратно наклонил ее верхний конец указательным пальцем и положил пластиковый корпус на ладонь, так что пламя лениво поползло по ней к запястью.
Он сразу же почувствовал, как оно обжигает кожу. Вся рука от кончиков пальцев до плеча напряглась. Тело пронзила боль, посылая в мозг сигнал, требуя сбросить с руки зажигалку. Боль была невыносимой, но он продолжал терпеть.
Наконец пламя лизнуло пластик. Прист крепко прикусил нижнюю губу, позволяя себе только изредка судорожно вздыхать. Рука болела все сильнее. Поначалу пластик вроде бы не желал плавиться. Пламя просто окружило его со всех сторон и продолжало жечь кожу. Верхняя часть руки начала дрожать, и эта дрожь быстро перекинулась и на запястье. Прист понял, что не сможет долго противостоять тремору и боли. Он принялся тихо ругаться, брызгая слюной; похоже, его плоть скоро одержит верх над духом, ведь инстинкт, требующий убрать с руки огонь, становился непреодолимым. В нос ударил запах мяса, медленно поджаривающегося на решетке для барбекю.
Мелькнула мысль, что, возможно, придется отказаться от своего плана спасения, но когда он совсем уже было решил, что больше не сможет терпеть эту муку, то ощутил, что пластик начал разлагаться. Кабельная стяжка размягчалась мучительно долго. Из глаз текли слезы; у Приста было такое чувство, будто вместе с пластиком плавится и все его тело.
Нет, он больше не сможет терпеть. Рукав рубашки уже начал тлеть. Если рубашка загорится, будет мало шансов потушить огонь, который его охватит. Теперь я знаю, каково было той рыбе, которую я жарил…
Наконец пластик развалился, и хомут для кабеля упал на пол. Его концы продолжали тлеть, и от них вверх поднималась тонкая струйка дыма. Прист не решался смотреть на то, во что превратилось его запястье. Ощущение было такое, будто в нем засел нож.
Зажигалка тоже упала на пол, но теперь это было уже неважно. Свободной рукой Прист смог дотянуться до небольшого выдвижного ящика в кухонном столе и достать оттуда нож для разрезания конвертов. Когда-то он принадлежал его покойному отцу – прямой клинок с отцовскими инициалами «ФП», вырезанными на изогнутом костяном черенке.
Недавний пленник просунул нож между левым запястьем и хомутом для кабеля и быстро разрезал пластик. Затем освободил ноги и рассек клейкую ленту, обматывавшую грудь. Избавившись от своих пут, он, шатаясь, встал со стула, задыхаясь и хрипя, и тут же был вынужден наклониться над кухонным столом, тяжело опираясь на него обеими руками. Прошло две минуты, а может, и меньше. Неплохо, Гудини. Хотя теперь ты, пожалуй, уже никогда больше не сможешь играть на пианино. Время в запасе еще есть. Прист зажмурился. Кружилась голова. Видимо, еще и сотрясение мозга заработал. Возникло такое чувство, будто он находится не в собственной кухне, а где-то далеко. Правда, в этом не было ничего нового. Пятнадцать секунд. Он позволит себе размеренно и глубоко подышать пятнадцать секунд, прежде чем снова что-то предпримет.
Пятнадцать секунд спустя Чарли уже двигался.
Картонная коробка все еще лежала на столе, как и полицейская дубинка с двумя рукоятками. Прист взял ее. Когда пальцы сомкнулись на палке, всю руку до самого плеча пронзила острая боль, но он не разжал хватку. Мелькнула мысль воспользоваться отцовским ножом с костяным черенком или каким-нибудь ножом побольше из ящика для столовых приборов. Нет. От ножей бывает слишком много крови, к тому же с помощью ножа редко удается сразу вывести противника из строя, если он настроен решительно. А если использовать дубинку, его можно будет уложить одним метким ударом.
Прист держал дубинку за боковую рукоятку, так что основная прикрывала его предплечье, а та часть дубинки, которой бьют, смотрела вперед. Таким образом, удар получится вернее, к тому же основная рукоятка будет играть роль щита. Если держать дубинку за основную рукоять, то она является всего лишь простым ударным оружием. А сейчас, когда кулак сжимает боковой отросток, она превратилась в естественное продолжение его собственной руки.
Мгновение хозяин дома стоял неподвижно, прислушиваясь. Из-за двери гостиной не доносилось ни стука пальцев по клавиатуре, ни щелканья мыши. И вентилятор внутри его старого компьютера не гудел. Там ли все еще незваный гость?
Чтобы подойти к двери беззвучно, Прист снял ботинки. От них много шума, даже если ступать осторожно. Дверь гостиной была чуть приоткрыта. Прист мог видеть небольшую часть комнаты через щель между створкой и косяком, но она была слишком узка, чтобы видеть письменный стол, на котором стоял компьютер. Так что нельзя было понять, продолжает ли лжеполицейский там сидеть. Прист напряг слух, но так ничего и не услышал.
