Коллаж из летающих насекомых: бабочек, как дневных, так и ночных, стрекоз…
– Значит, ваш отец…
– Собирает коллекцию насекомых. Вот именно.
– И среди них, вероятно, случайно затесалось такое же насекомое, как то, которое нашли в горле Майлза и которое прислали Хейли Рен?
Скарлетт, словно в трансе, смотрела в пол. Возможно, она уже жалеет, что привела его сюда.
– Вы собираетесь говорить отцу о том, что видели здесь? – тихо спросила она.
– А что мне это даст?
– Скорее всего ничего.
Чарли быстро окинул взглядом всех насекомых. Они были самых разных размеров и цветов – от крошечного желтого мотылька до коричневой ночной бабочки величиной с руку мужчины. Многих из этих летающих созданий он никогда не видел. Но в витринах не обнаружилось ни одной пустой булавки – похоже, все экспонаты в коллекции находились на своих местах.
Прист снова посмотрел на спутницу:
– Вы сказали, что знаете одно действующее и в наше время общество, которое способно убить человека так, как был убит Майлз. – Она молчала. – Скарлетт, кого именно вы имели в виду?
– Разве это не очевидно?
– Я теряюсь в догадках.
– Я имела в виду нацистов.
Прист стоял в комнате, полной насекомых, и размышлял над этими словами. Нацисты. Ему уже приходило в голову, что в убийстве Майлза, возможно, замешан какой-то тайный культ, но хотя неонацисты и действовали во многих странах Европы и в части Азии вплоть до Монголии, в Соединенном Королевстве их активность невелика. К тому же в убийстве Майлза нет ничего такого, что говорило бы о том, что за ним стояли политические мотивы. Нет, похоже, дело тут не в нацистах. Прист повернулся, чтобы спросить Скарлетт, что та имела в виду.
Но она уже ушла, и он остался с насекомыми один на один.
Глава 33
Когда Прист проснулся во второй раз, теперь уже утром, у него болела голова. После нескольких секунд дезориентации комната медленно обрела отчетливые очертания, и он вспомнил, где находится.
Его смартфон надрывался.
– Алло?
– Чарли? С вами все в порядке?
– Да.
Чарли потер затылок и обнаружил в волосах гусиное перышко от подушки. На обоих запястьях все еще краснели порезы от пластиковых хомутов для кабеля, которыми Майлз Эллиндер пристегнул его к стулу, правое запястье по-прежнему болело, потому что нижняя его сторона была покрыта ужасными волдырями.
Чарли бесшумно вернулся в свою спальню после того, как осмотрел коллекцию насекомых Кеннета Эллиндера, и лег в кровать, не разбудив Джессику. Видимо, она встала, когда он заснул во второй раз, – перевернувшись, Прист обнаружил рядом с собой только нагретую вмятину, оставшуюся на матрасе от ее тела.
– Чарли? – сказал голос в телефоне.
– Извини, Джорджи. Как у тебя дела?
– Отлично. Судя по голосу, лучше, чем у вас.
Прист встал с постели и открыл дверь, ведущую из спальни в остальную часть его апартаментов. Джессики нигде не было. Разочарованный, Чарли плечом прижал телефон к уху и сходил в туалет.
– Утро для меня не лучшее время дня. А который час?
– Семь тридцать. Вы сейчас наливаете себе чай?
– Нет. Я больше не пью чай. Как все прошло вчера вечером?
– Я пыталась позвонить вам, когда вернулась домой, но ваш телефон не отвечал.
Да. Я кое-чем занимался…
– Как вы и просили, я сделала фотографии кабинета, но ничего не смогла выяснить у Терри Рен.
– Прекрасно. Ты можешь отправить мне фото письменного стола?
Джорджи секунду помолчала.
– Только стола?
Прист спустил воду и вернулся в спальню.
– Да, только стола.
– Есть еще кое-что, – сказала Джорджи.
– Что именно?
– Я нашла секретное досье, которое было спрятано под столешницей. Его листы сложены не по порядку, так что его, видимо, засунули туда второпях.
– И?
– И я сейчас отправлю вам фото его страниц вместе со снимком стола.
В кухне было холодно. Прист нашел в буфете какие-то не знакомые ему хлопья, вид которых сулил ему здоровый сладкий завтрак. Сел рядом с чугунной печкой – похоже, единственным источником тепла в кухне.
Отыскал в контактах смартфона номер Джессики и позвонил. Сигнал совсем слабый, возможно, недостаточный для разговора, но это неважно – ее телефон сразу же переключился на голосовую почту. Разумеется, на раздел общих сообщений. Ничего личного.
Последовала длинная пауза. Прист вдруг осознал, что понятия не имеет, о чем говорить.
– Джессика, – сказал он наконец. – Это я. Как ты уже, конечно, поняла. Просто хотел узнать, как у тебя дела, где ты сейчас и все такое. Да, вот еще что – МакЮэн скурвился, так что обходи его стороной. Джорджи прислала мне фото письменного стола Рена, сделанное вчера вечером. На нем виден четкий след грязного ботинка, который МакЮэн подделал после смерти Рена, использовав его обувь прежде, чем снять его тело. Как мы и думали, самоубийство сэра Филипа было инсценировано. Позвони мне, когда прослушаешь это сообщение. Было бы здорово… снова услышать твой голос.
Прист уже собрался отправить ложку хлопьев в рот, когда, подняв глаза, увидел стоящую в дверях Скарлетт.
– Сколько времени вы уже здесь стоите? – спросил он.
– Достаточно долго. Что произошло между вами и Джессикой? – спросила Скарлетт, нахмурив брови и сложив руки на груди.
Прист ответил вопросом на вопрос:
– Вы ее сегодня не видели?
– Она уехала. Рано.
– Понятно.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, мистер Прист.
– Я вовсе не собирался…
– Я не то имею в виду. – Скарлетт села за стол напротив него; на плечи ее был накинут красный шелковый халат. Может, она провела ночь, смотря по телевизору старые черно-белые ужастики, но выглядела вполне неплохо. – Я имею в виду эту историю с Майлзом.
Прист поднял одну бровь:
– Значит, Майлз все-таки был вам небезразличен?
– Мне небезразлична «Эллиндер груп». – Скарлетт прищурилась. – Через три недели, мистер Прист, министерство здравоохранения сделает заявление, в котором порекомендует врачам общей практики перестать выписывать антибиотики – антибиотики, которые производим мы. Мне, мистер Прист, небезразличны котировки наших акций. А заводя интрижку с Джесси прямо здесь, в нашем семейном гнезде, вы подкладываете нам свинью.
– Я… – Чарли хотел объяснить, что хотя ему нет дела до котировок акций, ему небезразлична Джессика.
