Однажды, решила Грейс, она станет самостоятельной, и все это ей, наверное, пригодится.
Глава 2
Доктор Грейс Блейдс обнимала женщину.
Многие психотерапевты уклоняются от физического контакта. Грейс не уклонялась ни от чего.
Страждущим нужно нечто большее, чем ласковые слова, сочувственные взгляды и вздохи. Они заслуживают большего, чем жалкая ложь под названием эмпатия.
Блейдс не испытывала никакого уважения к идее эмпатии. Она жила в красной комнате.
* * *
Женщина продолжала плакать на плече Грейс. Ее ладони, которые крепко сжимала доктор, были маленькими, влажными и мягкими. Судя по тому, как женщина упала в объятия врача, сторонний наблюдатель сделал бы вид, что это начальный этап лечения.
Но женщина уже успешно прошла курс психотерапии и каждый год возвращалась для того, что Грейс называла «показательными» сеансами.
Смотрите, доктор, у меня все хорошо.
Да, конечно.
В этом году она, как обычно, попросила о встрече в худший из дней, в годовщину, и Блейдс знала, что основную часть сорокапятиминутного сеанса эта пациентка проплачет.
Женщину звали Хелен. Она начала лечение три года назад и приходила к Грейс так часто, как ей требовалось, пока не переехала из Лос-Анджелеса в Монтану. От предложения найти для нее местного специалиста Хелен отказалась – как и предполагала психотерапевт.
Четыре года назад, день в день, девятнадцатилетнюю дочь Хелен изнасиловали, задушили и изуродовали. Найти монстра, который это сделал, не составило большого труда. Он жил вместе с родителями через дорогу от квартиры-студии девушки в Калвер-Сити, и из заднего окна его квартиры прекрасно просматривалась спальня девушки. Несмотря на длинную историю подглядываний, переходящих в сексуальные домогательства, суды нянчились с ним и позволяли ему жить в свое удовольствие. Тупой и легко возбудимый, он не удосужился выбросить окровавленную одежду или кривой, заляпанный кровью нож, который взял в кухне жертвы.
Судебное разбирательство стало бы настоящей пыткой, но пошло бы на пользу Хелен. Однако монстр опять ее обманул – бросился с отверткой на копов, пришедших его арестовывать, и пули сотрудников полицейского управления Лос-Анджелеса превратили его в решето.
Дело было закрыто – для всех, кроме его жертвы. Она продолжала звонить в офис окружного прокурора, но лишь затем, чтобы расплакаться и признаться, что для звонка не было никаких причин. Один или два раза она забывала, кому звонит. В конечном итоге заместитель окружного прокурора, занимавшийся этим делом, перестал отвечать на ее звонки. А его секретарь, более проницательная и внимательная, предложила Хелен обратиться к Грейс.
К психологу? Я не сумасшедшая!
Конечно, нет, мэм. Доктор Блейдс другая.
Что вы имеете в виду?
Она действительно понимает.
Блейдс заставила Хелен почувствовать, что внимание врача сосредоточено только на ней – таков был ее метод взаимодействия со всеми пациентами. Главным всегда был поиск зерна индивидуальности в каждом человеческом существе, однако у всех Страждущих было нечто общее, и за много лет Грейс выработала парадигму лечения: делай все возможное, чтобы установить взаимопонимание, потому что без взаимопонимания помочь невозможно. Будь доступной 24 часа в сутки 7 дней в неделю, и когда придет время – именно в этот момент в дело вступает искусство психотерапии, – начинай процесс восстановления. При всем при том цели должны быть реалистичными: о прежнем счастье, как до появления монстра, не может быть и речи.
Но это не значит, что успех непрочен. Почти всех пациентов можно подвести к тому, чтобы они получали удовольствие, а удовольствие – питательная среда для исцеления.
Последний принцип Грейс применяла и к себе самой: почаще позволять себе отпуск.
* * *
Процесс лечения мог занимать месяцы, годы, десятилетия. Или вечность. У Грейс были пациенты, которые ходили к психотерапевтам и десять, и двадцать лет. Чтобы избавиться от ужаса, который они испытали, когда сама она еще училась в начальной школе.
Хелен, плакавшая в ее объятиях, вполне могла стать одним из них – заранее этого знать нельзя. Люди непредсказуемы, и именно это делало профессию Грейс такой интересной.
Она почувствовала, как женщина напряглась. А потом издала хриплый стон и всхлипнула.
Доктор Блейдс крепче обняла Хелен и начала покачивать ее, словно младенца. Та еще раз всхлипнула, затихла и впала в состояние, похожее на транс – на ее губах застыла безмятежная улыбка. В точности как и предполагала Грейс – обычно она точно угадывала, что происходит в душе у пациентов. Тем не менее психотерапевт старалась держаться скромно, потому что ее работа не имела отношения к исцелению. Собственно, речь и не шла об исцелении.
Тем не менее почти всем пациентам становилось немного лучше – какие еще профессии способны доставить такое удовольствие?
В этом месяце у Блейдс наступило временное затишье в работе, так как поток пациентов уменьшился, и она спланировала очередной отпуск. Завтра последний день, а потом она уедет на две недели.
Отпуск был понятием растяжимым. Иногда Грейс улетала куда-нибудь подальше, селилась в роскошных отелях и с головой погружалась в приключения. Иногда оставалась дома и просто бездельничала.
Самым приятным было то, что она сама себе хозяйка, и поскольку никаких конкретных планов на следующую неделю у нее не имелось, она могла перебирать любые варианты, от Малибу до Монголии.
Когда Грейс работала, ее журнал записи пациентов был заполнен на много месяцев вперед, а окно в нем если и появлялось, то только после того, как пациенты вылетали из гнезда. Она не занималась саморекламой, но молва о ней разошлась среди судей и адвокатов – и, что еще важнее, среди их впечатлительных помощников и секретарей, которые ценили ее работу. Ее бизнес держался в основном на хвалебных отзывах клиентов.
Расценки у нее были чуть выше средних, и все платили либо чеком, либо наличными при входе в кабинет – ни скидок, ни страховых полисов, ни квитанций. И дело было не в деньгах, поскольку Блейдс могла прекрасно прожить и без практики. Отношения обязаны быть деловыми и этичными, а это предполагало отказ от пациентов с кучей долгов.
Лечение должно быть партнерством, которое ценят обе стороны, и это требует тяжелой работы от всех участников. Грейс не привыкла бежать от трудностей, а к тому времени, когда Страждущие приходили к ней, они уже были готовы делать все, что нужно.
Дай им бог здоровья.
Хелен по-прежнему льнула к врачу. Она была на пятнадцать лет старше Блейдс, но сегодня, в этом тихом, милом кабинете, психотерапевт была матерью, а ее клиент – ребенком.
Грейс была младше большинства своих пациентов, но ей казалось, что она старше на несколько веков. Она подозревала, что никто из них не думал о ее возрасте. Их интересовало только одно – ее способность им помочь. Так и должно было быть.
