– На этот раз никаких летних школ? – спросил Блюстоун.
– Нет, я закончила.
– Закончила исследования?
– Почти всё. Я выпускаюсь на семестр раньше.
– Ты шутишь!
– Нет, – ответила Блейдс. – Конец. Капут. Я хотела бы поговорить об исследовательской работе в Лос-Анджелесе и об аспирантуре.
– Ты твердо решила?
– Да.
Едва заметная пауза.
– Потрясающе, Грейс, – сказал наконец мужчина. – Клиническая или когнитивная психология?
– Клиническая, и я хочу в Университет Южной Калифорнии.
– Понятно…
– Это проблема, Малкольм?
Еще одна пауза.
– Конечно, факультет был бы рад, – проговорил Блюстоун.
– Интересная грамматика.
– Прошу прощения?
– Не будет, Малкольм. Был бы. Есть какое-то препятствие?
– Ну… Мне нужно произносить это вслух, Грейс?
– Если только речь не об очевидном. Вы, я, семейственность и все такое.
– Боюсь, что именно об этом.
– Вы хотите сказать, что ваше присутствие помешает им принять меня?
– Надеюсь, нет. – Профессор рассмеялся. – Но это уже из области предположений… Должен признаться, ты меня удивила, Грейс.
– Почему?
– То есть?
– Почему удивила? На свете нет человека, работой которого я восхищалась бы больше, чем вашей.
– Ну, – сказал Блюстоун. – Это… чрезвычайно лестно… То есть ты хочешь не только учиться в Университете Южной Калифорнии, но и быть моей студенткой?
– Если это возможно.
– Хм… Должен сказать, что такие вещи не обсуждаются на собраниях факультета.
Блейдс рассмеялась.
– Сдвиг парадигмы. Вы всегда говорили, что можете быть полезным.
Малкольм рассмеялся в ответ.
– Что я и делаю, Грейс. Что я и делаю.
* * *
Она не знала, какие препятствия ему пришлось преодолеть, но через месяц пришел ответ. Формально от нее требовалось подать заявление, как и всем остальным. Однако должность и авторитет Малкольма, а также «другие факторы» не оставляли сомнений в результате.
Грейс представляла, что подразумевалось под другими факторами. Блюстоун не был ее биологическим отцом. Поэтому формально – никакой семейственности.
От этого, не могла не признать девушка, она чувствовала стеснение в груди, а в глазах у нее щипало.
Но в целом все шло так, как она планировала.
Глава 42
Грейс проспала ровно двадцать минут. Вернув на место контактные линзы и снова надев парик, она сполоснула лицо, почистила зубы, брызнула на себя дезодорантом и напомнила себе, что она – Сара Мюллер, консультант в области образования, специализирующаяся на психометрии.
Плюс два пистолета в слишком большой сумке.
Выйдя из гостиницы через черный ход, Блейдс села в машину и вырулила на Сентер-стрит, еще раз проехав мимо стройки. Никаких работ там по-прежнему не велось, и ее знакомого психа нигде не было видно. Но в парке слонялись несколько старшеклассников, по большей части крепких парней. Возможно, именно они выгнали бездомных.
Психотерапевт поехала к Лоренс-Холл, прибыв туда за семьдесят минут до назначенной встречи с Эми Чен. У нее было достаточно времени, чтобы выбрать идеальное место для машины, в самом начале парковки напротив музея. Оттуда удобно наблюдать за площадью и можно быстро выехать.
День был великолепным – ясным, с прохладным ветерком, гуляющим под небом цвета ее контактных линз. На западе блестел мост Золотые Ворота. Залив Сан-Франциско был похож на бурлящий серый бульон, взбитый ветром, а пена на холодных волнах напоминала безе. На воде покачивались буксиры, катера с туристами и несколько рыболовных судов. В один из своих приездов сюда Грейс записалась на экскурсию в Алькатрас – ей стало интересно, какие ощущения вызовет ночевка в камере, когда у тебя есть возможность выйти оттуда.
Площадь перед музеем была идеально чистой и почти пустой – парочка стройных женщин, мамаши или няни, наблюдали за малышами, которые бегали и скакали на открытой площадке.
Блейдс знала, что у нее никогда не будет детей, но издалека дети казались ей милыми и славными, еще не испорченными жизнью. В аспирантуре у нее появилась возможность пройти курс детской психотерапии, в процессе которого она три недели наблюдала за малышами в детском саду, но этим дело и ограничилось. Девушка поняла, что дети, даже самые маленькие, прекрасно справляются со своими проблемами, если взрослые не вмешиваются и не навязывают им свою волю.
Когда она приблизилась к центру площади, ее чуть не сбил один из мальчишек, коренастый маленький эльф с гривой длинных рыжих волос, который бежал со всех ног, не глядя по сторонам, и вопил от радости.
Улыбнувшись, Грейс уступила ему дорогу.
– Шайенн! – закричала одна из женщин. Мальчик и ухом не повел.
– Молодец, малыш, – пробормотала психотерапевт.
Повернув назад, она покинула площадь, перешла на другую сторону улицы и двинулась по пешеходной дорожке, петлявшей среди зеленых холмов Беркли.
* * *
Грейс вернулась без пяти два. Профессор Эми Чен была уже здесь, одетая почти так же, как и она: блузка, свитер и слаксы, все темно-синего цвета.
Чен сидела на скамейке лицом к заливу, опустив голову и уткнувшись взглядом в книгу. Грейс постаралась приблизиться так, чтобы не испугать ее, – по широкой дуге, на виду, чтобы Эми успела ее заметить.
Тем не менее профессор подняла голову, только когда Блейдс была уже в десяти шагах от нее. Лицо ее оставалось бесстрастным.
Грейс дружелюбно махнула рукой, и Чен, ответив на приветствие, отложила книгу. Твердая обложка. «Гений». Интересно, нет ли тут намека?
Профессор убрала книгу в сумочку и встала. Большая – еще больше, чем у Блейдс, – сумка была сделана в технике макраме. Интересно, что еще она туда положила?
– Привет, я Сара. Спасибо, что согласились со мной встретиться, – заговорила Грейс.
– Эми.
Они пожали друг другу руки. Ладонь Чен была мягкой и нежной. Рост примерно пять с половиной футов, стройная, с длинными ногами, волосы собраны в «хвост». Ни макияжа, ни духов. Похлопав по скамье, она подождала, пока Блейдс сядет, а потом и сама села справа от нее.
С выбранного Эми места открывался великолепный вид на залив. Кроме того, обе они могли без труда избежать зрительного контакта, поскольку смотрели прямо перед собой.
– Вы работаете в области образования, Сара? – спросила Чен.
