– Для меня?
– Конечно. В знак признательности за то, что спасли нас от берберов.
– Но ведь это было несложно, сэр.
– Для закаленного вояки – да. Но вы же совершенно штатский человек. Собственно говоря, это мы должны были защищать вас, а не наоборот. Поэтому я решил вас немного порадовать. И для этого, кажется, представился подходящий случай.
– Вообще-то говоря, в этом нет особой необходимости, сэр.
– Вы неправы, дорогой мой! Иначе и быть не может. Глядите – храмовые врата сейчас открыты. Загляните, пожалуйста, внутрь. Что вы видите?
Максу понадобилось немало времени, чтобы глаза привыкли к темноте за порогом здания. Только тогда он заметил зеленоватое, слегка присыпанное песком возвышение в центре просторного зала.
– Что это там такое? – с легким недоумением спросил он.
– Это, приятель, и есть то, ради чего мы сюда стремились. Воспетый в легендах зеленый камень теллем – то самое Стеклянное проклятие!
Макс присмотрелся. Теперь он уже различал детали. Камень был довольно массивен. Вмурованный в пол храма, он был окружен кольцом из черного, как бархат, обсидиана и золота. Откуда-то, словно из-под поверхности камня, исходил изумрудный свет. Зрелище было просто волшебное.
– Завораживает, правда? – донесся до журналиста голос Уилсона.
– Он еще прекраснее, чем я мог представить, – ответил Макс. – Потрясающая находка!
– Вам принадлежит честь преподнести ее в дар британской короне.
Макс перевел удивленный взгляд на охотника за метеоритами.
– Мне, сэр?
– Именно!
Уилсон извлек из кармана документ, подтверждающий, что камень переходит в собственность английской королевской семьи. Под ним стояли подписи премьер-министра страны и королевы Виктории. Но там, где должно было стоять имя дарителя, оставалось незаполненное место.
– Без вас, Макс, нас бы здесь не было, – Уилсон вынул из сумки небольшой геологический молоток и показал его журналисту. – Поэтому все, что от вас требуется сейчас, – войти в храм, отколоть с помощью этого молотка крохотную частичку камня, вернуться сюда и поставить свою подпись под этим документом. Старая традиция, которую до сих пор чтут в нашей стране. Вам предстоит войти в историю науки в качестве первооткрывателя, обнаружившего этот замечательный артефакт. – Он с вызовом уставился своим здоровым глазом на Пеппера. – Ну, как – вам это по душе?
– Не знаю, право, что и сказать…
– И не говорите. Наслаждайтесь моментом молча. Возможно, это один из самых значительных эпизодов в вашей жизни.
Макс пребывал в смятении. Сэр Уилсон оказывал ему, человеку, в сущности, постороннему и, вдобавок, американцу, неслыханную честь.
– Благодарю вас, сэр, – с трудом произнес он. – Я безмерно польщен.
Уилсон переглянулся с Арчером и протянул Максу молоток.
– Вперед, Пеппер! Творите историю!
Макс взял инструмент и уже занес было ногу, чтобы переступить порог храма, когда где-то неподалеку раздался топот сапог. На площади перед храмом появился один из часовых, которым было поручено охранять мост через ущелье – Хорэйс Баскомб. Лицо у него пылало, рубаха была мокрой от пота.
– Сэр, – задыхаясь, прокричал он. – Новости с моста!
Уилсон спустился к Баскомбу, и они о чем-то зашептались. Макс заметил, что лицо охотника за метеоритами на мгновение выразило крайнюю степень удивления.
– Ты уверен? – услышал репортер его слова. – Никаких сомнений?
Баскомб покачал головой.
Уилсон подбоченился.
– Черт побери! Это становится интересным. Приведите сюда обоих!
– Будет исполнено, сэр.
Как только Баскомб скрылся, Уилсон вернулся на верхнюю площадку лестницы. При этом он выглядел весьма задумчивым.
– Кто бы мог подумать? – время от времени бормотал он.
– Какие-то проблемы, сэр?
– Никаких проблем, – улыбнулся Уилсон. – Но, боюсь, Пеппер, минута вашей славы немного откладывается. У нас гости.
– Гости?
– Да. И это человек, с которым я уже давно хотел бы познакомиться лично.
47
Оскар с опаской косился на дула, которые смотрели прямо ему в грудь. Крупнокалиберная армейская винтовка Генри способна проделать в теле дыру размером с кулак. Правда, отец успел шепнуть ему, что опасаться им нечего, но ни за что на свете он не стал бы любезничать с этой парочкой бородатых громил.
Здоровенные парни, с ног до головы покрытые татуировками и, похоже, непроходимо тупые. Бойцовые псы, такие же, как Берингер – берлинский ростовщик и бывший боксер. Они говорили на кокни, жаргоне лондонских трущоб, но с английским, в особенности, просторечным, у Гумбольдта проблем не было, и в конце концов ему удалось поладить с головорезами.
Из всей их беседы Оскар не понял ни единого слова. Хорошо, что Шарлотта, Элиза и Вилма остались у догонов. По крайней мере, они в безопасности, даже если у них с отцом ничего не выйдет.
Вскоре часовые повели Гумбольдта и Оскара к храму. Оказывается, отряд разбил лагерь в саду у подножия величественного здания, в тени старых гранатов. Все наемники были крупными суровыми с виду мужчинами, явно побывавшими в разных переделках. Некоторые из них валялись в палатках, другие вполголоса беседовали. Пахло жареным мясом. Оскар приметил деревянные ящики, рядом с которыми были составлены пирамидой винтовки с примкнутыми штыками. Правее, у каменного корыта для водопоя, располагалась коновязь.
Вне всяких сомнений, эта военная экспедиция была серьезно подготовлена. Гораздо лучше, чем их собственная.
При виде чужаков, наемники умокли, проводив их настороженными и враждебными взглядами.
– Не теряй мужества, мой мальчик, – ученый стиснул локоть Оскара. – Все будет хорошо!
Оскар молчал. Время покажет, прав ли отец.
Неподалеку от входа в храм их поджидали двое мужчин. Один из них был высок и худощав, с лицом, изборожденным старыми шрамами, второй немного пониже, но крепкий и мускулистый, как бык голштинской породы. Под его широкими кустистыми бровями сверкали глаза, причем один был обыкновенным карим, а второй – невиданным, серебристо-серым, отливающим металлом.
Гумбольдт, долго не раздумывая, приблизился к кряжистому мужчине и протянул руку:
– Сэр Джейбс Уилсон, я полагаю?
По широкому лицу охотника за метеоритами скользнула довольная улыбка.
– Вы совершенно правы, господин Гумбольдт! Какое неожиданное удовольствие! Мало сказать, что я удивлен, увидев вас здесь. – Немецкий язык Уилсона был несколько неуклюжим, но понять его было несложно.
– Мое удивление еще глубже! – Гумбольдт секунду помолчал, а затем произнес: – Позвольте представить вам моего сына и ассистента Оскара Вегенера.
