– Боже мой! – пробормотал он, когда пыль немного осела. – Эти люди окончательно спятили. Они разнесли храм динамитом, от здания практически ничего не осталось. Взгляните!
Все, кроме Оскара, приникли к щелям. Только юноша, прислушиваясь, смотрел вверх. На кровлю хижины упали первые капли, и вскоре дождь барабанил по ней вовсю…
С расположенной неподалеку скалы сорвалась небольшая лавина.
Ствол и ветви корявого дерева жалобно заскрипели. Волна раскаленного воздуха подняла тучи песка, и О’Нил с Уилсоном едва не задохнулись, и сразу же за ней сверху на них посыпались камни. Патрик изо всех сил втиснулся под выступ скалы, чтобы камнепад его не зацепил. Обломки были величиной с кулак и больше, и если один из них угодит в голову, его жизнь не будет стоить ни гроша.
Еще несколько секунд вокруг царил кромешный ад, затем все понемногу успокоилось. В городе воцарилась тишина. Слышен был только шум дождя.
Патрик осмотрелся. Один за другим наемники выбирались из своих убежищ. У него самого тряслись ноги, а рубашка насквозь промокла от дождя и пота.
Молодой человек взглянул в сторону храма, и то, что открылось его глазам, заставило О’Нила затаить дыхание. Ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что это не обман зрения.
Здание исчезло, словно его никогда и не бывало. На его месте к небу поднимался столб дыма. На фоне грозовых облаков он казался неописуемо мрачным, как предвестник еще больших бед. Земля вокруг была усеяна осколками камня и щепками. Близлежащие деревья взрывная волна вывернула с корнями, их кора почернела от копоти. В воздухе стоял запах гари.
Джейбса Уилсона также поразила невероятная мощность взрыва. Когда он осмотрел останки храма, на его лице появилось выражение недоверчивого удивления.
– Ну и ну! – бормотал он, перешагивая через обломки. – Вот так силища! Если бы я знал, что за дьявольская штука этот динамит, я бы выбрал заряд поменьше. С другой стороны… – он удовлетворенно осмотрелся, – это именно то, что нам требовалось. Смотрите! – он указал на обломок странного метеорита.
Патрик О’Нил осторожно приблизился к развалинам. Ему было не по себе от одной мысли, что здесь повсюду валяются куски этого таинственного зеленого камня. Он остановился. Вот один из них – размером со спичечный коробок. Камешек слабо светился зеленым светом. Ба, да они здесь повсюду!
Уилсон с улыбкой обернулся к ассистенту:
– Ну что, Патрик? Пора сушить подштанники?
– Если честно, сэр, то да… А вот и еще осколок!
Уилсон вынул из сумки перчатки, надел и достал жестяную коробку из-под сигар. Наклонившись, он поднял осколок метеорита.
Патрик замер.
– Но, сэр… Вы уверены, что это не опасно?
– Более чем. Я запомнил, как этот немец-ученый утверждал, что эта штука не может совладать с металлом, – он захлопнул крышку. Замок защелкнулся с тихим щелчком. – Видишь? Теперь он в надежном месте.
Он уложил сигарную коробку в свою и взглянул на своих людей, озадаченно наблюдавших за его действиями.
– Ну что, парни? Тащите-ка сюда все металлические коробки, которые у нас найдутся. Жестянки от боеприпасов, фляги, портсигары, консервные банки и тому подобное. Все, что сумеете найти. А потом начинайте собирать осколки. Но будьте осторожны: пользуйтесь перчатками и следите, чтобы камень не прикасался к коже. Взрыв ослабил его мощь, и еще некоторое время он будет совершенно безвредным.
56
– Бог мой, вы только посмотрите, что с ним происходит!
Гумбольдт стремительно обернулся. Оскар корчился в судорогах. Лицо его приобрело цвет пепла, а руки и ноги болтались, словно у восковой куклы, которую поставили слишком близко к огню. По его коже пробегали волны, плечи, руки и кисти рук, казалось, становились все меньше, а ноги наоборот – вытягивались. Брюки были уже коротки, а ботинки сваливались со ступней.
Ученый лихорадочно размышлял, можно ли каким-то образом остановить эти изменения, но было поздно: процесс трансформации уже зашел слишком далеко. Время потеряно – в последние четверть часа, с того момента, когда прозвучал взрыв, на Оскара почти не обращали внимания. Чужеродный организм с фантастической скоростью захватывал тело юноши.
Оскар продолжал меняться. Рост его уже почти достигал двух метров, тело вытянулось и стало тонким, как жердь. Конечности выглядели совершенно прозрачными, словно состояли из жидкого стекла. Внезапно он ухватился за края узкого вентиляционного отверстия и подтянулся. Никто не успел произнести ни слова. Гумбольдт ошеломленно следил за тем, как в проеме исчезла сначала голова юноши, затем плечи и верхняя часть туловища.
Зрелище было кошмарным и одновременно завораживающим. Казалось, что тело Оскара стало растяжимым, как каучук и способным принимать любую форму. Еще мгновение – и он исчез.
– Будь я проклят… – Гумбольдт бросился к окну и крикнул: – Оскар, останься! Не уходи, может быть, мы сможем тебе помочь!
Ответа не последовало.
– Не сдавайся, мальчик! Будь с нами!
Тишина.
Ученый еще долго не сводил глаз с отдушины, а затем в одно мгновение сник. Им овладели жгучая скорбь и чувство полной беспомощности. Он опустился на глинобитный пол у стены и спрятал лицо в ладонях.
В следующую минуту за дверью раздался шум. Что-то скрежетало и потрескивало. Затем на глинобитный пол хижины упала тонкая полоска света.
Макс опустил руку на плечо исследователя:
– Господин Гумбольдт! Смотрите!
Ученый поднял голову:
Дверь приоткрылась уже на несколько сантиметров.
Макс и Гарри бросились к ней и расширили щель, но открыть тяжелую створку, сорванную с петель, им удалось лишь после того, как к ним присоединился Гумбольдт.
Небо снаружи было затянуто набухшими дождевыми облаками. Дождь, редкий гость в этих засушливых местах, продолжался. Перед ними стоял Оскар. Несмотря на поблескивающую, почти прозрачную кожу и на то, что на нем теперь не было ни рубашки, ни ботинок, он выглядел совершенно так же, как обычно. Только глаза стали другими – они горели зеленым светом.
Гумбольдт поймал себя на том, что хочет прикоснуться к юноше, но отказался от этой мысли.
– Это ты, Оскар? – спросил он.
Юноша молчал, слегка склонив голову, словно не мог понять, кто к нему обращается. На его губах играла странная улыбка.
– Началось, – наконец произнес он…
Патрик О’Нил не знал, что поразило его больше всего. Вид разрушенного храма или то, что метеорит расколот взрывом на сотни обломков. И здание, и космический камень сами по себе были бесценными для науки. И то, что они превратились в пыль и осколки, валяющиеся под ногами, послужило для него окончательным доказательством того, что его босс – безумен. Этот человек больше не отвечает за свои поступки и способен пожертвовать жизнью любого из спутников ради достижения своих честолюбивых целей.
