Оскар стоял рядом с Шарлоттой и ждал сигнала опускать якорь. Внизу уже собралась целая толпа из желающих присутствовать при столь сенсационном зрелище. Юноша был уверен, что никто из них раньше не видел дирижабля.
– Осторожно! – крикнул Гумбольдт. – Еще несколько метров.
Исследователь развернул гондолы на сто восемьдесят градусов, и моторы дружно заворчали. «Пачакутек» сбавил скорость. Гумбольдт умело управлял кораблем, пока тот не завис над землей точно там, где ему и полагалось. Тогда он поднял руку.
– Все в порядке. Теперь можно опускать якорь. Но прошу вас, помедленнее.
Оскар открыл раздвижные дверцы, а Шарлотта запустила лебедку. Заработал мотор барабана. Якорь со скрежетом скользнул вниз и, покачиваясь на тяжелом канате, устремился к земле.
– Помедленнее. Еще метров пять.
Оскар внимательно следил за якорем.
– Хорошо, – крикнул исследователь. – Еще немного, совсем чуть-чуть. Останавливайте!
Мужчины на земле подхватили якорь и привязали его к одному из колец, к которым привязывались пришвартовавшиеся корабли. Они продели конец якоря в петлю и несколько раз обвязали канат вокруг столбика. Лена с Элизой сбросили второй канат, который закрепили похожим образом.
«Пачакутек» покачивался на легком ветерке.
Гумбольдт выключил моторы.
– Сбрасывайте трап!
Оскар с Шарлоттой вытащили веревочную лестницу и перекинули за борт. Ее поймали два человека.
– Порядок! – крикнули они воздушным путешественникам.
– Ukuntnaarbenedenkomen!
– Думаю, это означает, что нам можно спускаться, – заметил Гумбольдт. – Вы идите, а мне нужно еще кое-что закончить.
– Наверное, будет лучше, если первым сойду я, – предложил Лилиенкрон. – Мы знакомы с губернатором. Познакомились во время моей последней поездки.
– Хорошо, – кивнул Гумбольдт. – Тогда замолвите и за нас словечко. А то, похоже, наше прибытие наделало много шума.
– Обязательно! – Лилиенкрон поправил шапку и одернул рубашку. – Как я выгляжу?
– Великолепно! – успокоила его Элиза.
Когда Оскар спустился, Поортвлит и Лилиенкрон уже радостно пожимали друг другу руки.
– Вот так неожиданность! – услышал он слова губернатора. Тот говорил на превосходном немецком. – Не думал, что вы вернетесь к нам так скоро, господин Лилиенкрон. После вашего отбытия я уже и не думал, что когда-нибудь увижу вас снова. Как рука?
– Совсем как новая, – ответил Лилиенкрон. – Вы же прекрасно знаете, что проиграть битву – это еще не значит проиграть войну. Настоящего ученого это не испугает. Позвольте вам представить: мадам Молина, фрейлейн Ритмюллер и фрейлейн Полишинская. А это Оскар Вегенер и его отец Карл Фридрих Донхаузер.
Поортвлит удивленно поднял брови.
– Вы прибыли в сопровождении такой очаровательной компании. Кажется, немецким дамам приключения больше по вкусу, чем здешним женщинам. Добро пожаловать, дорогие дамы. Сердечно вас приветствую, господин Гумбольдт. Рад, что наконец представилась возможность с вами познакомиться. Ваша репутация вас опережает.
– Что это значит? – удивился польщенный Гумбольдт.
– Может быть, это и край света, но мы же живем не на Луне. Не могу передать, насколько я счастлив, что могу приветствовать у нас фигуру такого масштаба! Уверен, вы и ваш дирижабль будете темой разговоров номер один всю следующую неделю.
Судя по Гумбольдту, губернатор нашел ключик к его сердцу. Всего несколько слов – и знаменитый исследователь покорен!
– Это не входило в мои планы, – извинился Гумбольдт. – Просто это самый удобный и самый быстрый способ передвижения. К тому же, самый надежный. Если, конечно, умеешь управлять.
– В вас я нисколько не сомневаюсь! Должен признаться, что только читал о таком чуде техники, но никогда не сталкивался с ним раньше.
– Прошу в гости, – поклонился Гумбольдт и махнул в сторону веревочной лестницы.
На лице Поортвлита тут же появилось печальное выражение.
– В другой раз, наверное. К сожалению, мое расписание оставляет мне мало времени для праздных прогулок, какими бы заманчивыми они не казались. Могу ли я показать вам ваши комнаты? Я позволил себе разместить вас в одном из наших лучших отелей.
– Очень любезно с вашей стороны, – поблагодарил Гумбольдт. – Но мы предпочли бы остаться на борту корабля. Пожалуй, я выражу общее мнение, если скажу, что мы должны как можно скорее приступить к работе. Для сна и безделья у нас было достаточно времени на прошлой неделе. Сообщение профессора Лилиенкрона вызывает тревогу. Мы должны разгадать тайну этого острова.
Поортвлит слегка повеселел.
– Дамы тоже хотят этого?
Элиза бросила на Гумбольдта укоризненный взгляд.
– Вовсе нет. В отличие от мужчин, мы умеем ценить роскошь. Но ради спокойствия в команде мы останемся с Карлом Фридрихом.
– И я даже не могу пригласить вас на завтрак?
– Против завтрака у меня нет никаких возражений, – улыбнулся Гумбольдт. – Если честно, то черствый хлеб и консервы мне уже приелись.
– Тогда приглашаю вас в «Stadhuis». Мои люди будут охранять ваш корабль и позаботятся, чтобы никто из любопытных не подходил к нему близко. Пожалуйста, следуйте за мной.
Не успели путешественники возразить, как уже сидели в карете губернатора и направлялись в центр города.
15
«Stadhuis» оказался двухэтажной деревянной постройкой в колониальном стиле посреди огромного парка. Засаженный тропическими деревьями и яркими цветами парк напоминал Эдемский сад. Приятный аромат кружил Шарлотте голову, а пение экзотических птиц услаждало слух.
Здание было выкрашено белым, красную крышу венчала колокольня. На вершине развивались два флага – голландской королевской семьи и еще один, на котором красовались буквы «ООИК».
Шарлотта указала на флаг:
– Что означает этот символ?
– Это флаг голландской Объединенной Ост-Индской Компании, – ответил Поортвлит. – Могущественное объединение голландских торговых компаний с целью исключения возможных конкурентов. Их сила – в контроле над поставками пряностей из Индии в Европу. Компании принадлежало четыре тысячи семьсот кораблей, однако после четвертой англо-голландской войны 1798 года их стало меньше. Поэтому часть ратуши сейчас переоборудована в музей.
Шарлотта едва дождалась, пока карета остановится перед зданием. Лакей подал ей руку и помог сойти. Лена ни на шаг не отставала от Оскара. Словно прилипла к нему. То и дело поправляла прическу и заливалась серебристым смехом, когда Оскар что-то говорил. Стоит ли воспринимать Лену как серьезную соперницу? Девушка, конечно, упрямая, но Шарлотта тоже никогда не сдавалась. А Оскар? Неужели он так наивен, что не может устоять против уловок Лены? А может, он получает удовольствие от этой игры?
