По лесу пронесся шум. Взлетело несколько птиц, стремительно взобралась на верхушку дерева белочка, а стоявшая на поляне косуля, навострив уши, бросилась в чащу. Внутри хижины вспыхнул яркий свет, потом все снова успокоилось. Открылась дверь, и вышел мальчик.
Оскар расслабился и блаженно улыбнулся. Вот они и дома.
На улице начался дождь. Лес был окутан серым полумраком. Тяжелые капли падали вниз и размягчали лесную землю. Встречать путешественников не пришел никто.
Он повернулся и помог сойти остальным.
– Сколько времени прошло с нашего отъезда?
Гумбольдт посмотрел на часы:
– По моим не больше десяти минут. Но это не похоже на правду. Судя по тому, что сейчас день и идет дождь, нас, пожалуй, не было несколько дольше. Герон, можешь уточнить?
Маленький робот издал несколько высоких звуков и сказал:
– Разница составляет три часа, двадцать четыре минуты и шестнадцать секунд.
Исследователь кивнул.
– Ощутимое отклонение, и это несмотря на то что мы установили электронный таймер. Но мы совершили большой скачок во времени. Учитывая дальность путешествия, такая разница во времени вполне приемлема. Не буду пока заниматься дальнейшей настройкой. Представляете, что бы было, если бы мы пользовались механическим таймером.
– Вероятно, вышли бы в Средневековье, – улыбнулась Шарлотта, которая помогала дяде выгружаться. – Надеюсь, наши не сильно расстроились, что пришлось так долго ждать.
– Я тоже, – согласился Гумбольдт. – Элиза терпеть не может, когда ее стряпня остывает. Берите по сумке и бежим домой. Погода просто ужасная.
У порога они отряхнулись, как мокрые собаки. Исследователь вынул из сумки ключ и открыл дверь.
– Мы дома!
Никакого ответа.
– Есть кто-нибудь?
Через некоторое время появился Мышонок.
– О, привет! Ну и долго же вас не было. Мы уже начали беспокоиться.
– Где все?
– Не знаю. Лена с Бертом в конюшне, мы с Вилли собрались в город, а где Элиза, неизвестно, может быть, наверху.
– Есть что-нибудь подкрепиться? Мы голодные как волки. Утомительное было путешествие.
Мышонок огорченно посмотрел в сторону кухни.
– Боюсь, ничего. Как только вы уехали, Элиза ушла в свою комнату. Позвать ее?
– Не надо, я сам к ней поднимусь, – Гумбольдт снял пальто и повесил его на вешалку. Оскар и Шарлотта последовали его примеру, а потом сняли и грязную обувь.
– Ну и как? Где вы были? – Мышонок лопался от нетерпения.
– Оскар тебе расскажет, – сказала Шарлотта. – Я тоже пойду к Элизе.
– Я бы тоже к вам присоединился, – быстро предложил Оскар, не обращая внимания на разочарованный взгляд Мышонка.
– Тогда пойдем, – улыбнулась девушка. – Надеюсь, она не рассердилась, что мы так опоздали.
Они вместе взбежали по ступенькам.
Наверху было очень тихо. Дом как будто вымер. Комната Элизы располагалась в конце коридора. Это было самое светлое помещение во всем доме. И не только из-за эркера и нескольких окон: эта сторона дома выходила на юг, и сюда целый день светило солнце.
Гумбольдт уже стоял возле двери.
– Элиза?
Никто не ответил. Подошел Оскар и внимательно прислушался.
– Она там, я слышу. Кажется, она поет.
Гумбольдт постучал еще, на этот раз более настойчиво.
– Элиза, мы вернулись. Можно войти?
Все равно никакого ответа.
Исследователь осторожно нажал на ручку двери.
В комнате было темно и душно. Пахло копотью и пряностями. Ставни были закрыты, шторы задернуты. Только на алтаре Элизы горели свечи. Язычки пламени подрагивали на сквозняке.
Элиза стояла на коленях перед алтарем и раскачивалась. Секретер справа она превратила в нечто вроде священного ларца. Там она хранила свои молитвенники, магические зелья, смеси и эликсиры. Она украсила этот предмет мебели платками и вышивками со своей родины, поэтому они и окрестили его алтарем. Гаити, родина женщины, находился в западной части острова Эспаньола, расположенного в Карибском море. Дикая и первобытная страна. Жители этого края специализировались на магии всяких сортов – как белой, так и черной. Элиза была настоящей знахаркой и занималась исцелениями и предсказаниями. Песня, которую она сейчас пела, звучала мрачно и зловеще.
Глаза женщины были закрыты. Она открыла их, когда почувствовала присутствие гостей.
– Мы вернулись, – повторил Гумбольдт. – Я думал, тебе будет интересно. Нам многое нужно рассказать.
Она встала и разгладила одежду.
– Вы проголодались?
Гумбольдт улыбнулся:
– Ты читаешь мои мысли. – Он осмотрелся: – Что ты здесь делаешь? Почему закрыты окна?
– Я пыталась установить контакт с богами моей родины, – хмуро ответила Элиза. – Но их мысли окутаны облаками.
– Разве не всегда так бывает?
– Не для меня. С некоторых пор они больше со мной не разговаривают. Я словно ослепла. Перепробовала все возможное, но постоянно натыкаюсь на стену молчания.
Она потерла глаза. Оскар заметил, что женщина плакала. Исследователь взял ее за руку.
– Ты ничего не хочешь нам рассказать?
– Нет, – ответила она. – Все будет идти своим чередом, как было предначертано с начала времен. Ничто не может этого изменить.
– О чем ты говоришь?
Элиза опустила голову и тихо сказала:
– О пророчестве.
– Пророчество?
Женщина кивнула.
– Ты, конечно же, помнишь, как мы познакомились, – сказала Элиза. – Когда ты впервые приехал на мою родину.
– Естественно, – ответил исследователь. – Это было девять лет назад, – повернулся он к Оскару и Шарлотте. – Тогда я отправился в экспедицию на Гаити. Я исследовал местную магию, которая называется вуду. Так как я очень интересовался этим колдовством, мне рассказали про Элизу. Она – мамбо, жрица и белая колдунья. В отличие от черных, бокоров, она использует свои способности исключительно в добрых целях. Чужеземцев редко приглашают принять участие в ритуалах, но мне повезло. Я присутствовал на церемонии в честь богини змей Дамбаллы. Вот там я впервые и увидел Элизу.
Элиза улыбнулась:
– Помню, как ты к нам пришел. Высокий, гордый и надменный – точно такой, как и сегодня. Видно было, что ты не веришь в то, что мы делали.
– Ты права, – рассмеялся Гумбольдт. – Мне было любопытно, но настроен я был скептически. Считал, что все это просто трюки. Правда, недолго.
