– До свидания.
Едва доктор покинул комнату, все расселись на стульях. Гумбольдт попытался коснуться руки Элизы, но женщина отодвинулась. Исследователь кашлянул:
– Да… Я не знаю, с чего начать, – он помедлил, внимательно глядя на Элизу. – Ты и правда не помнишь, кто мы?
Она покачала головой.
– Хм, – потер он подбородок. – Признаюсь, это неожиданно… Может быть, нам удастся пробудить твои воспоминания. Какое последнее событие ты помнишь?
Элиза уставилась в потолок и крепко задумалась.
– Огонь, – сказала она и шевельнула пальцами. – Большой огонь. Много людей. Слышу музыку: барабаны и кастаньеты. Я танцую, мои ноги взлетают над землей.
– Танцуешь?
– На земле что-то нарисовано белым. Огромная змея.
– Дамбалла.
Элиза взволнованно закивала.
– Дамбалла! Богиня змей. Я должна служить ей. – Лицо у нее просветлело: – Я жрица!
– Да. Что ты еще помнишь?
– На мне полупрозрачные белые одежды. В руке я держу куриное перо, пропитанное кровью. Время от времени я рисую на земле символы. Кровавые символы. Место ритуала освещено свечами. Вокруг сидят люди и раскачиваются в такт музыке. Я танцую змеиный танец и пою.
– Танцевальные заклинания твоей родины. Я видел этот танец.
– Дамбалла говорит со мной, – продолжила Элиза. – Она рассказывает о том, что произошло в далеком прошлом, и о том, что случится в будущем. Мне кажется, как будто я одна во Вселенной. Дамбалла говорит, что очень скоро я познакомлюсь с человеком, который изменит всю мою жизнь. Он приедет издалека, из другой страны. Я танцую дальше, и вдруг… – она замолчала.
– Вдруг?
Элиза шевельнула губами, но ничего не сказала. Через некоторое время она пожала плечами.
– Ничего, – прошептала она. – Мои воспоминания на этом кончаются.
Исследователь приподнял брови:
– Это все? Это последнее, что ты помнишь?
– Да.
Гумбольдт заметно расстроился.
– Ты не помнишь, как я подошел к вам у костра? Как пожилой человек взял меня за руку и представил тебе? Как с той минуты ты решила сопровождать меня и в дальнейшем путешествовала со мной?
Женщина задумалась, но потом покачала головой.
– Совсем ничего, – призналась она.
Гумбольдт откинулся назад. Он поник и побледнел. К счастью, стул был со спинкой, иначе он бы упал.
– Плохо, – сказал исследователь, помолчав. – Гораздо хуже, чем я думал.
– Почему? – спросила Элиза, но ответа не получила.
Гумбольдт сложил руки и задумчиво уставился в пол.
– Теперь и я могу задать несколько вопросов, – проявила нетерпение Элиза. – Как я сюда попала? Что это за помещение и что там за дерево и животные? Странные птицы и эти рыжие древесные кролики, – я таких никогда не видела.
– Мы называем их белками, – растерянно ответил ученый.
– Ну хорошо, белки. А все остальное? Почему ты расспрашиваешь меня о воспоминаниях? Ведь гораздо более важный вопрос, что я делаю здесь, среди белых людей.
– То, что ты только что описала, случилось девять лет назад, – взволнованно сказал Гумбольдт. – Твоему последнему воспоминанию девять лет. Тогда ты была чуть старше Шарлотты.
Элиза удивленно подняла брови.
– Это было в 1886 году, – продолжил Гумбольдт. – Тогда я отправился в экспедицию на Гаити. Моей целью было изучить приемы мамбо и бокоров, белых и черных магов, и задокументировать их для будущих поколений.
– Я мамбо, – заметила Элиза.
– Знаю. Я уже давно работаю над справочником, который назвал «Гумбольдтианской энциклопедией», в который вношу все, чего нет в обычных учебниках и словарях. При этом особый упор делаю на том, что является специфическим или слишком загадочным, чтобы привлечь внимание «нормальных» ученых. В связи с этим магия вуду представляла для меня большой интерес. Но я не был готов к тому, что в мою жизнь внезапно войдешь ты и будешь сопровождать меня во всех дальнейших поездках. Ты стала моей спутницей жизни.
– Нет.
– Это правда, – подтвердила Шарлотта. – Еще до того, как мы попали в дом к дяде, там уже была ты.
– Я… должна идти… с ним?.. – покачала головой Элиза. – Значит, мы женаты?
Гумбольдт откашлялся.
– В браке мы не состоим, но… – он замолчал. Слова застряли в горле.
Шарлотте стало его жалко, и она попыталась перевести беседу в другое русло.
– Ты больше ничего не помнишь? – спросила девушка. – Наши путешествия по небу, в городе поглотителей дождя, под водой, спуск в страну чертей – совсем ничего?
Элиза только головой покачала.
– Догоны, гигантские насекомые, подводный город, Александр Ливанос?.. – в голосе Шарлотты зазвенело разочарование.
Элиза отшатнулась. Взгляд ее стал подозрительным. «Нет, подозрение – неправильное слово», – подумал Оскар. Женщина испугалась, пришла в ужас.
– Путешествия по небу? – переспросила она. – Подводные города, черти? Кто такой Александр Ливанос? Я вам не верю. Что вы за люди? Я хочу знать, где я и что здесь делаю. Почему я в этой комнате? Что это за место? Что эта говорящая птица делает в моей постели? Где моя семья? Хочу к своей семье! – она почти кричала.
Гумбольдт встал и попытался ее успокоить, но ничего не вышло. Женщина сжалась и прижала к груди подушку. Чем больше ее успокаивали, тем больше она волновалась. Исследователь понял, что дело плохо, и крикнул:
– Быстро, Оскар! Позови сестру. Пусть принесет успокоительное. Торопись!
Оскар выбежал в коридор и бросился к первой же медсестре. Через минуту в палату вошел профессор Вайсшаупт с двумя медбратьями.
Элизу с трудом успокоили. Она кричала и барахталась, так что в одиночку справиться с ней было невозможно. Чтобы удержать ее, понадобилась сила двух мужчин.
– Пожалуйста, отойдите, – велел главный врач, пока сестра набирала жидкость в шприц. – Мы вко-лем ей успокоительное. Пожалуйста, дайте руку, все хорошо.
Оскар отвернулся. Он не переносил вида иголок. Кроме того, у него сердце разрывалось, когда он смотрел на Элизу.
– Готово, – сказал доктор. – Сейчас она успокоится и немного поспит. Что случилось?
Гумбольдт печально покачал головой.
– Из ее воспоминаний выпало девять лет жизни. Я пытался освежить ее память, но, похоже, очень неудачно. Она испугалась.
– Вполне обычное дело, – ответил Вайсшаупт. – Наверное, вы слишком на нее давили.
– Только из благих намерений, – удрученно согласился Гумбольдт. – Согласен, у меня нет опыта обращения с теми, у кого амнезия.
