Через полчаса такой болтовни все прошло, как отрезало, и я наконец скрылась в ванной. Эрик топтался за дверью, потому что его мучили вопросы.
– Кто убил этого «итальянца»? – прокричал он, перекрывая шум льющейся воды. – Кто и зачем?
– Зачем – понятно, чтобы помешать ему убить тебя.
– Это, конечно, очень благородно с его стороны, но, честное слово, я не понимаю причин такого благородства.
– А я понимаю! – Я высунулась из ванной, завернувшись в полотенце, потому что меня осенило.
– Послушай, кто сейчас больше всего заинтересован в твоей безопасности?
– Больше всего – я сам, – честно ответил Эрик.
– Себя и меня заодно пока можешь вычеркнуть. Мы с тобой оружием не пользуемся и вряд ли попали бы в этого курчавого бандита. Думай о другом! Как насчет тех людей, которые ежедневно весьма успешно тебя зомбируют? Внушают тебе странные мысли об изменении финансовых потоков?
– А ты, наверное, права…
– Я всегда права! – хвастливо начала я, но тут заметила насмешливую искорку в глазах Эрика.
Вот, значит, как. Стало быть, он видит меня насквозь. Мне стало стыдно, что это я веду себя как маленькая.
– Оденься, – неожиданно мягко сказал Эрик, – а то простудишься.
Действительно, необходимо было одеться, а то он подумает, что я нарочно его провоцирую. Я надела пушистый махровый халат зеленоватого цвета, который, как я знала, очень подходил по цвету к глазам.
– Спасибо. Так вот, тебя спасли те люди, из квартиры на твоей площадке. Ведь ты им нужен живой и здоровый до тех пор, пока не переведешь деньги на их счет! Они теперь с тебя будут пылинки сдувать.
– До тех пор пока…
– Вот именно… – я помрачнела, – а как только переведешь – сразу станешь нежелательным и опасным свидетелем, и вот тогда у тебя могут быть большие неприятности… Скорее всего они сразу же организуют какую-нибудь автомобильную катастрофу… чтобы все выглядело естественно.
– Или самоубийство… Мол, поддался слабости, похитил деньги фонда, а потом совесть замучила и отравился… или там, выбросился из окна.
– Но деньги, что характерно, не вернул! – остановила я мрачную фантазию Эрика. – Хватит расстраиваться, нужно действовать. Теперь мы знаем их преступные замыслы…
– Или повесился… Одного я не пойму, – задумчиво бормотал Эрик, – зачем этим твоим злоумышленникам нужно было убивать меня? Что я им плохого сделал?
– Допустим, они видели нас вместе… – неуверенно предположила я.
– Ну и что? – Эрик пожал плечами, что мне очень не понравилось.
Хотя, если рассуждать здраво, то действительно – ну и что? Что теперь, злоумышленники будут убивать всех, кто находится со мной рядом? Тогда они должны были начать с мужей, особенно с Олега, он чаще всех приходит… Или они каким-то образом поняли, что Эрик дорог мне больше всех? Интересно, как они это поняли, если я сама еще этого не понимаю.
– Значит, так, – начала я рассуждать вслух. – Вчера они узнали, что Еремеев нашел тайник. Обо мне он не сказал им ни слова. Далее, они приезжают в указанное место и находят там его труп. Можно предположить несчастный случай, но поскольку чемоданчика нет, то они уверены, что либо я с кем-то, либо конкурирующая фирма пристукнули Еремеева и забрали препарат и документы. А почему вообще я? Откуда они могут знать, что я что-то слышала про записки и препарат? Луиза у меня ничего не нашла и мне тоже ничего не сказала. Еремеев им про меня ничего не сказал. Так что я совершенно спокойно могу и дальше притворяться полной идиоткой. Далее, дома меня нет, они могли проверить это по телефону. И вот утром появляешься ты с Горацием, которого злоумышленники хорошо знают. Стало быть, я слиняла куда-то, возможно, просто к хахалю или к подруге, совершенно по другому делу и оставила тебе собаку, по-соседски…
Страшная догадка шевельнулась у меня в мозгу.
– Господи! Он стрелял не в тебя… Он целился в Горация!
– Ну-ну, – начал было Эрик, но я уже сидела на полу рядом с Горацием и обнимала его.
– Гораций, миленький, ты цел? Они тебе ничего не сделали?
– Он цел! – Эрик повысил голос, а Гораций посмотрел на меня с большим изумлением – что это на меня нашло.
– Разумеется, они хотели убить Горация, чтобы полностью меня деморализовать! – вскричала я. – И не спорь со мной, собака – это единственное, что у меня есть родного на свете. Они убили бы Горация, а потом шантажировали меня по телефону, что сделают со мной то же самое… Или просто хотели лишить меня единственного защитника…
– Но ты же сама говоришь, что они, эти бандиты, вовсе не могут быть уверены, что ты что-то знаешь о препарате!
Я попыталась поцеловать Горация в морду, но он ловко увернулся.
– Ну хорошо, хорошо, – терпеливо продолжал Эрик, – ты же видишь, что Гораций жив и здоров, незачем впадать в панику. Теперь-то, когда убили того типа, похожего на Волонте, они точно знают, что конкурирующая фирма не дремлет. Ряды их редеют.
– Послушай, мне вот что пришло в голову, – оживилась я. – Нужно столкнуть лбами твоих и моих злоумышленников. Пускай они друг с другом борются, авось и сломают друг другу шеи. А пока вот что. У тебя на той, вчерашней, платежке ведь есть все, эти самые… ну…
– Реквизиты.
– Вот-вот. Так их можно вычислить по этим реквизитам. Как ты говорил – фонд «Арвен»?
– Вообще-то говоря, попытаться можно. Нам на руку то, что деньги придут на счет моего фонда уже проконвертированными в рубли, так что их банк должен быть здесь, в России. Если бы деньги ушли куда-нибудь в Швейцарию или не дай бог на Каймановы острова, ничего нельзя было бы выяснить. А так в России… кое-какие связи в банковском мире у меня есть, так что можно выйти на их след. Хотя, конечно, это нарушение тайны вклада, но думаю, раз они действуют нечестно, то и мы тоже можем поступить так же, хотя мне это и глубоко претит…
– Ну-ну, для хорошего дела можешь один раз поступиться принципами.
– Все зависит от того, что они собираются потом делать с деньгами, – продолжал Эрик, никак не отреагировав на мою шпильку. – Если они эти деньги снова проконвертируют – на этот раз в валюту – то после этого они исчезнут бесследно. А вот если деньги нужны им наличными, а это весьма вероятно, хотя бы часть – для расчетов со всякими исполнителями, для оплаты разных счетов, то они должны появиться в банке… Причем, зная психологию этой публики, их недоверие ко всем на свете и больше всего – друг к другу, можно рассчитывать на то, что в банке или рядом с ним появится значительная часть команды.
– И тогда мы сможем натравить на них тех, других! – в полном восторге воскликнула я. – А пока ты все-таки должен пойти на работу, а то твои подчиненные будут очень волноваться, потому что раньше, как я понимаю, ты на работу никогда не опаздывал.
– Мало ли чего я раньше никогда не делал! – вздохнул Эрик.
