«А таким… нравлюсь?»
Мысль эта была настолько очевидна, что Сергил невольно улыбнулся. Ласково провел пальцем между пока еще мягких, едва-едва наметившихся гребней на голове дракончика и потянул его обратно в человеческую форму.
Ребенок жалобно захныкал сразу же, как его вернули в изначальную ипостась. Она была слишком слабой, слишком несуразной на фоне остальных. Мальчишка попытался самостоятельно обернуться, инстинктивно, еще помня, что тогда все было проще и удобнее. Не дали. Хныканье быстро переросло в обиженный рев.
Лисицы встрепенулись, готовые броситься на помощь своему маленькому божеству. Сергил, не глядя на них, качнул головой. Уж с этим горем он справится сам. Легко соткав из собственных чувств незримый покров, он укрыл им ребенка. Тот моментально успокоился, заснул. Он вновь видел себя драконом, пусть не здесь и не сейчас…
Глава 3
Враги и союзники
Я задумчиво смотрела на спящего в колыбели ребенка. Сын. Нэ, ты ведь все знала, верно? Поэтому и рассмеялась, когда я сказала, что сделаю из нашего лисенка следующую герцогиню Исэ. Поэтому ты и пророчила венец мне.
Так. Пора привыкать к мысли, что этот ребенок – мой. Да, это будет сложно. Особенно теперь, когда связь между нами столь внезапно и резко оборвали. Но надо постараться. Для начала можно попытаться просто к нему привыкнуть, полюбить… Ведь даже если я не смогу его назвать сыном, то хотя бы племянником он точно останется.
Тяжело вздохнув, я невольно потерла сведенные к переносице брови. Я никогда не умела себя обманывать. Пока этого ребенка не было в этом мире, пока он рос в моем теле, я гнала от себя лишние мысли. Я играючи находила сотни, тысячи причин не замечать его. Я игралась и играла. Всего лишь маска. Одна из многих, что мне подарили лисицы.
Нэ, что же ты наделала? Ты ведь не могла не понимать, что я не смогу научиться его любить? Я ведь слишком расчетлива для этого. Я и окружающих-то большей частью лишь терплю. В моем маленьком мирке всегда существовала лишь одна вещь – моя семья. За тебя, родителей и дядюшек я была готова на все. Мой мир был заключен в вас. Впустить в него еще и это дитя? Не смогу. Он ведь виноват.
«Не больше чем Сергил, не находишь?»
И снова голос сестры. С того момента, как я открыла глаза после этого досадного происшествия, я постоянно его слышу. Глупость, конечно. Просто у моей совести наконец прорезался свой голосок. А обращаться к Нэ как-то удобнее, не так отдает подступающим безумием, когда начинаешь внутренне оправдываться.
Сая я не впускала. Он сам ворвался в мой мирок, нисколько не считаясь с моим мнением. Этот ребенок так не сможет. Он слишком мал для этого.
«Женщинам свойственно любить детей».
А еще им не свойственно убивать, Нэ. Они не мстят, забывая всю себя. Не сжигают душу в огне бессильной злобы. Я кто угодно, но точно не женщина.
«Просто ты пока ребенок, Ли. Запутавшийся, рано повзрослевший ребенок».
Я словно воочию увидела ее улыбку. Почти чувствовала ее присутствие рядом. Я даже на мгновение прикрыла глаза, чтобы представить… Нэ стоит за моим плечом, яркая и легкая, как солнечный лучик. Стоит и улыбается, рассматривая свое любимое дитя. В отличие от меня, глядя на сопящего в колыбели младенца, она не вспоминает о его отце. Ее не мучают кошмары того пропахшего смертью и кровью дня. Нерунэ умеет видеть в любом событии что-то хорошее. И прощать она умеет. Вернее, моя глупая наивная сестренка просто не умела злиться и ненавидеть. Она ведь и к мучителям своим ничего подобного не испытывала. И этого ребенка почему-то полюбила.
Я не такая.
И почему только выжила не она? Всем было бы намного лучше, если бы в тот день за грань ушла я.
Младенец, словно почувствовав мое настроение, завозился, захныкал. Я встрепенулась, кинула растерянный взгляд по сторонам. И что делать?
За окном вечерние сумерки давно уже сменились темнотой ночи. Ребенка со мной оставили впервые. И зачем только? Как будто я просила о таком!
Пока я соображала, куда бежать и что делать, в комнате появилось новое действующее лицо.
– Почему вы смотрите друг на друга так, словно боитесь? – Голос Сая звучал устало, но нельзя было не почувствовать в нем улыбку.
– Мелкий он еще для осознанных эмоций, – пробурчала я, невольно отворачиваясь к окну. Почему-то мне совсем не хотелось, чтобы Сергил догадался о моих эмоциях. Я слишком открылась, чтобы он не сумел заглянуть дальше допустимого.
– Он оборотень. И дракон. Мы чувствуем иначе. Он уже сейчас видит твой страх, твое нежелание принять его и потому боится в ответ. Боится, что ты возьмешь и выбросишь его, как ненужную вещь. – Сай приблизился неслышно, я бы и не поняла этого, если бы он не обнял меня, охватив руками живот, и не пристроил подбородок на моем плече. – Не поступай так, не надо. Это больно, когда тебя не любит тот, кого ты сам боготворишь. – Последние слова он почти прошептал. И, думаю, говорил он в тот момент не столько о моем (пора уже привыкнуть к этой мысли) ребенке, сколько о себе.
– Я не брошу. – Мой голос прозвучал неуверенно и жалко. Но что поделать, если я сама себе уже не доверяла?
– Вот и хорошо. Я тоже, – тепло улыбнулся он, теснее прижимаясь ко мне.
Сопротивляться и напоминать о необходимой дистанции сил у меня уже не было.
Мое возвращение в женское крыло было триумфальным. В общей сложности с того неудавшегося покушения прошел без малого месяц, а потому некоторые слухи расползлись по дворцу. Хотя следует признать, что исключительно те слухи, которым император позволил быть.
Для всех мой ребенок родился драконом. И так как Сай все то время, что я восстанавливалась, проводил с нами каждую свободную минуту, его называли самым вероятным кандидатом на отцовство. Разумеется, расчетливый дракон намеренно подливал масла в огонь. Его устраивало, что в глазах окружающих я и ребенок принадлежим ему.
Как к подобному относилась я сама? Не знаю.
Я привыкла чувствовать его присутствие. Сай возникал рядом каждый раз, когда между мной и сыном вырастала стена недопонимания. Он сглаживал острые грани, пытался научить меня разглядеть в зависящем от меня маленьком существе не плод насилия, а кого-то близкого и родного. Это странно, но именно дракон учил меня материнской любви…
И вот это закончилось.
Лекари, даже те, кто считал своим долгом лишний раз перестраховаться, объявили меня полностью здоровой, а значит, и задерживаться в основной части дворца у меня больше причин не было.
И я вернулась. Мы вернулись. Ребенок, все еще безымянный, потому что немного чужой, конечно же разделил мою судьбу. Лисицы были счастливы и встретили нас накрытым столом.
– Когда ты уже проведешь обряд имянаречения? – полюбопытствовала Айнэ, когда я уже в стотысячный раз на вполне закономерный вопрос: «Как зовут малыша?» – лишь пожала плечами. – Льяса! Это же ребенок, а не кошка!
